Константа связи

— Да нормально. Я знаю, о чем ты. Она всегда такая. Что еще?

— Ну, пуха там немножко. И все. Ничего я особенного не увидел. Вот нашел штучку! — Вадим протянул сталкеру артефакт, который он походя подобрал у ворот. — Что это? «Огонь»?

— Ну, ты везунчик! — искренне обрадовался Шип. — Считай, «бенгальский огонь» у нас в кармане. Прячь. Кстати, а дед не сидел на поддоне в центре зала? — Голос Шипа дрогнул.

— Нет, не сидел. Там вообще никакого деда не было. А что, часто сидит?

— Да пока еще ни разу его не видели, — сказал Шип и протянул детеныша Малахову. — Забирай своего.

— Это не мой. У меня свой есть далеко отсюда. Надеюсь, его тоже не обижают. А во-вторых, ты что, не видишь, ребенок уписался. Перепеленать не мог?

— Ой, блииин. — Шип только сейчас заметил, что вся его куртка мокрая. — Он что, литрами сцыт? Блин, говорил — прибить это отродье надо! Как я теперь пойду?

— Ну, не ходи. Нам надо бы, кстати, побыстрее. Если не перепеленать, он разорется.

Малахов опоздал с этими словами. Над всем Агропромом раздался обиженный, полный глубокого возмущения и справедливых требований плач младенца. Орал он так, что было ясно — чего-чего, а сил у него много.

— Идем, черт с тобой! — прошипел Шип.

Но пошел он не той дорогой, которой только что ходил в разведку Вадим, а взял чуть левее и приблизился к воротам по дуге. В зале он немедленно свернул направо и, стараясь не касаться стенки, подошел к двери. За ней находилась лестница, ведущая в подвал. Вадим еле поспевал за сталкером. На лестнице Шип достал фонарь и осветил уходящие вниз ступеньки. Темноту бетонных сводов прорезал синеватый свет фонаря. Спускаться пришлось несколько пролетов. Дальше начинался длинный подземный коридор. Пол его был усыпан сорванными хлорвиниловыми квадратами, когда-то служившими покрытием. Сейчас они тихо хрустели и крошились под подошвами ботинок. В подвале было сухо, и затхлый, стоялый воздух был насыщен обычными подвальными запахами — крысиного помета, ржавых водопроводных труб и вечной вони битума из гидроизоляции.

Шип остановился у железной двери и отпер ее ключом, который он выудил из кармана.

— Мой схрон, заходи, — слегка церемонно пригласил сталкер.

Узкий луч фонарика выхватил кучу книг, ящики, но рассмотреть подробно, что же там за дверями, было невозможно. Войдя все-таки первым, Юрий зажег керосиновую лампу, и помещение залил слабый, дрожащий желтый свет. Это была небольшая комната с громадным топчаном посередине и горой армейских ящиков вдоль стен. Впрочем, одна из стен была полностью закрыта полками с книгами.

— Ты много читаешь? — удивился Вадим.

— Да нет… Я просто… — Тут Шип замялся. — Ехал я себе из издательства, вез остатки на слив. Заехал на Щербаковскую. Потом очнулся в Зоне с кучей книг. Ничего не помню. Так и остался тут.

— Надо меньше пить, — заключил Малахов. Давай спать укладываться. Только этого надо накормить.

Шип, повозмущавшись немного, все-таки помог покормить младенца.

Когда детеныш заснул, Шип вдруг стал показывать свои реликвии. Там были и книги, которые он когда-то издавал, и сборники его стихов. Малахов сказал, что почитает их потом, на досуге.

Потом сталкер вспомнил, что они ничего не ели. Он долго копался в своих заначках, перебирал консервные банки. Вадим, который устал настолько, что забыл о еде, сначала хотел возразить, но все-таки дождался, когда Шип наконец выберет нужную банку, нарежет хлеба и сделает бутерброды. Лосось в собственном соку оказался в самый раз. Сталкер, подумав, достал из-за книг на полке чекушку водки. Водка пошла на «ура». Когда все было съедено и выпито, Малахов начал готовить себе ночлег, но тут увидел на полу большую стопку журналов «Ukrainian wireless news» за 1913 год.

— О, а эта фигня тебе зачем? — развеселился Вадим. — Оно же ни на что не годится!

— Ну, — Шип смутился, — я-то знаю, что это вещь бесполезная и бессмысленная. Но думал, что можно на туалетную бумагу пустить. У нас же с этим туго.

— Ну и?

— Все руки не доходят выкинуть, — уклончиво ответил сталкер. И видя, что Вадим ждет конкретного ответа, добавил: — Оно даже как туалетная бумага не работает. Не ра-бо-та-ет!

Глава четырнадцатая

Переживи ночь, пересиди день,

Перебеги свет, перебори тень,

Перекричи тишь, перемолчи звук,

До перехода в нет двери входной стук.

Не ошибись вдруг, многое не поняв,

Время крошит мозг, все под себя подмяв,

Крутится возле нас, трогает за спиной,

Кажется, не идет — просто ползет волной.

Странные хозяева с ночи вползают в дом.

С вечера это плоть, утром уже фантом.

Кто-то кричит вот — новое в нашу жизнь.

Кто-то в своем уме молча прогонит мысль.

Кажется, все не то, кажется, все прошло.

Только совсем не так — это не тем смешно.

Смехом не перебить, словом не проломить.

Рядом уже ничто — медведица хочет пить.

Только не слушай их, не принимай всерьез.

Это просто вода, а не мокро от слез.

Не перестанет быть, не перейдет в нет

Сотканный из ничто, не на росе след.

Сергей Слюсаренко. «Крик»

Тревожный сон прервали гулкие удары в дверь.

— Чего надо? — Шип прислонился к стене справа от входа.

— «Долг»! Откройте, проверка документов! — глухо донеслось из-за двери.

— На каком основании? Почему шум подняли, ребенка разбудите! — возмутился Шип.

Последняя фраза вызвала у Вадима улыбку.

— Открывайте, иначе вынесем тут все на хрен!

— Ладно, не спорь с ними, они вообще-то безвредные, — решился Шип.

— Только ты отойди в сторону, а то вдруг окажешься на линии огня, — тихо подсказал ему Вадим.

— Какого огня?

— Моего! Дружеского.

Шип отступил от стены и сбросил дверной крючок. В помещение ворвался свет сразу нескольких фонариков. Вошли три человека в полувоенной форме, в ладно пригнанных бронежилетах.

— Руки за голову! — проревел один из визитеров. В бандане на голове, с торчащей из-за спины дубинкой он был похож на ниндзю-черепашку.

Шип немедленно выполнил команду. Судя по всему, гости, хоть и выглядели матерыми и бравыми черепашками, не догадывались о том, что им в спину смотрит ствол.