Ученик

Вот самая страшная мужская ошибка. Естественно, девушек это раздражает, а покажите мне хоть одну, которой подобный вопрос понравится. Юные хотят казаться взрослее. Взрослые – наоборот, юней. Сам черт ногу сломит, пытаясь понять, на сколько лет хочет выглядеть женщина, когда она сама не знает. С этой блузкой – на двадцать, с этой шляпкой – на двадцать пять. При проведении деловых переговоров – на тридцать пять, и не дай бог, если ты обмолвишься той же бизнес-леди, что она очень хорошо выглядит для своих тридцати пяти. Туши свет и вызывай «скорую». Надейся, что успеют откачать, а уж о такой мелочи, как сорванный контракт, даже не вспоминай. Живым бы остаться – и то хорошо. Целым желательно, но не обязательно. Знаем, проходили, по пьяни и на чужом опыте. Так, что-то я выпал надолго из разговора. Не приведи Создатель, Арна подумает, что я тоже из таких. Вперед, болван.

– Арна, зайка…

Мои руки обвивают ее талию, а тембру голоса позавидует матерый котяра.

– Я считаю…

Руки спускаются на восхитительные округлости.

– Что женщине столько лет…

Поглаживают их.

– На сколько она выглядит.

Сжимают сильно, но нежно. Остальные видеть не должны – мы с Арной в углу.

– Влад, – прекрасные глаза Арны затуманились, – с тобой я и остальные ощущают себя девушками – молодыми, неопытными девушками. Такое непривычное чувство, и Темный побери, оно мне нравится.

Наклоняю ее прелестную головку к себе и губами ловлю ее ротик. Какие нежные и мягкие у нее губы.

– Арна, – шепчу я, пытаясь поймать ее язычок, – я сейчас отведу тебя наверх, сорву это прекрасное платье, брошу на кровать – и начну развращать, как невинную пастушку.

Не переборщил? Нет вроде. Арна тает в моих руках. Перевод левой руки с ее чудесной попки к не менее чудесной груди. Взвешиваю в ладони – черт, не помещается. Теперь завершающий штрих. Целую ее шейку и медленно передвигаюсь губами к нежному ушку. Ловлю мочку и начинаю в деталях описывать процесс развращения столь юной особы. Руки работают на автопилоте. Вроде все в порядке. Арна начинает плыть. Жить буду.

Самое интересное, что я абсолютно честен. Мне действительно плевать, сколько ей лет. Выглядит она на двадцать пять, а остальное меня не интересует, как и средства, которыми было это достигнуто. Скальпель пластического хирурга или магия потрудилась – мне действительно безразлично. Кто сказал, что силиконовая грудь хуже натуральной? Тем более что никакого силикона нет и в помине. Плевать, что она может убить меня любым способом, пришедшим в ее прелестную голову. Я понимаю, что чувствуют местные мужчины, общаясь со столь опасными созданиями. Понимаю головой, но не сердцем, и тем более самым важным для мужика органом.

Так, а теперь пора заканчивать: еще несколько телодвижений и вздохов разошедшейся и забывшей, где находится, Арны – и я разложу ее прямо здесь. Я же не железный. Такая девушка и импотента моментом вылечит.

Громкий свист и вопли восторга прерывают пикантную ситуацию и обламывают мою разошедшуюся, больную фантазию.

Арна прячет покрасневшее лицо у меня на плече. Осматриваюсь. Твою. Это что тут, бесплатное представление? Кажется, все собрались вокруг меня и Арны. Развлечение, блин, нашли. Ну никакой личной жизни.

– По ихним меркам, то, что вы вытворяли с Арной в углу, тянет на шоу в стриптиз-баре.

Понял, «Я». Надо спасать ситуацию и репутацию девушки. Чем же отвлечь внимание от Арны? Комментарии сыплются со всех сторон, вгоняя ее в еще большую краску. Особенно старается Яг Топор. Вот уж радости полные штаны. Скоро он из них, кстати, выпрыгнет от восторга. Так, Арну за спину – мой выход на сцену.

– Охотник должен быть всегда охотником. В погани или в Белгоре – безразлично. А то там могу, а там не могу – несерьезно. Тебя, Яг, это касается в первую очередь.

Удалось: теперь все ржут над Ягом. Выпускаю Арну из-за спины – и в толпу ее, в толпу. Яг не знает, что ему делать, – смеяться или сконфузиться. Сам виноват. Наверняка ты внимание привлек к нашему интиму.

– Вот когда добычу возьмешь, тогда и станешь настоящим охотником, а не охотником за юбками, – пытается перевести стрелки Яг.

Типа уел меня, ответить-то нечем. Стоп. Вот черт, я и забыл. Узелок-то у меня в сумке для добычи.

– Кстати, насчет добычи. Взяли ее мы в погани. Матвей, мешок для добычи не принесешь?

Смешки прекратились. На лицах недоумение. Так же удивленно выглядят Гил и Колар. В принципе понятно. Гил ждал моей атаки, а Колар в тот момент был в прострации. Ему мешок с цементом бы дали – с ним бы и побежал. Ничего не соображал. Кстати, сколько может стоить камень боли и что в узелке? Не дай Создатель, у них бартер, и там темный артефакт – окружающие не поймут.

– Раньше нужно было думать.

Когда? Арну спасать надо было.

– Вечно из-за баб…

Заткнись.

Озадаченный Матвей выносит абсолютно чистый мешок и кладет его на стол.

У него что, вдобавок к магазину одежды в подполе еще и прачечная?

Подхожу к столу.

– Посмотрим, что мы в погани добыли, – говорю я, открывая мешочек.

– Влад, – говорит Гил, – все, что взял в погани, а тем более с тела, – твое, такие правила. И так за спасение нам до конца жизни расплачиваться.

– Он прав, молодой человек.

Ну, не хотите, как хотите. Блин, зрители кругом толкаются. Любопытные вы наши.

Развязываю узелок – и на стол выкатываются три небольших, с горошину размером, розовых камня. Общий вздох.

Молчание.

– Влад, – осторожно спрашивает Матвей, – где ты это взял?

– Хор… Мясник с Рувом за камень боли расплатился.

– Наверно, не только за один камень. Скорее всего, тут оплата за остальные, которые он должен был сделать. Не постоянно же ему ездить и отдавать их по одному.

– Значит, хорошо, что я его прикончил.

– Очень хорошо, – задумчиво кивает Кар, – значит, Граю понадобилось много камней для какого-то дела, а ты ему весь план поломал. Камни может делать считаное число колдунов. Пять-шесть, не больше. Теперь Граю придется с другими контакты налаживать. Хорошо. Очень хорошо.

– Что, так много это стоит? – удивленно спрашиваю я.

– Нет, не много, – усмехнулся Матвей. – Очень много.

– Лис, – сказал в окружающую нас толпу Кар, – сколько могут сейчас стоить такие слезы Тайи?

Невысокий, тщедушный охотник подошел к столу и начал вертеть камни в крупных руках.

– Гляди, еще один гном.

Думаешь?

– Уверен, – с апломбом заявил «Я». – Один в один Дорн, а он тоже охотником по молодости лет срок канал.

Лис покрутил камни и посмотрел на меня.

– Если продавать сейчас, стоить будет тысяча золотых каждый, если через гильдию, то попозже, и на Крайсе, дадут тысячу двести – двести пятьдесят.

Изумленный вздох в зале.

– Ну что ж, ученик, – заявил Матвей глядя на меня, – ты сегодня не поразил меня, а ОЧЕНЬ поразил. С первой вылазки в погань выжить и принести крупнейшую добычу для одиночки за последние двадцать два года – это многого стоит. Сколько ты тогда получил, Кар?

– Две с половиной тысячи, Матвей, и кличку в придачу, – задумчиво сказал магистр, глядя на меня.

И что так уставился? Повезло. Бывает.

– Ты знаешь, Матвей, – продолжил он, – этот твой новый ученичок, о котором уже говорят в Белгоре больше, чем о любом за последние пятьдесят лет, полон сюрпризов и наверняка еще не раз нас удивит. Так что посади ты его на цепь и не спускай с нее, чтобы он хлеба у охотников не отбивал.

Я думал, что от ржания полопаются стекла.

Нет, там наверху точно сидит какая-то сука и подкидывает мне одну задачу за другой. В случае успешного выполнения – бонус, неудача – проблемы со здоровьем, а то и жизнью. Волчицы, драк, поединок, поход в погань – каждое успешное выполнение этих миссий давали мне интерес, уважение, дружбу, а теперь еще и деньги. Слушай. Ты. СВОЛОЧ! Отцепись от меня по-хорошему. Я здесь три дня всего, а на меня свалилось столько, сколько на другого ты, падла, не спихиваешь за всю жизнь. Дай мне передышку. Прошу. Пока прошу.