Страница 140 из 141
После обеда Антощенко с сотрудниками смотрели по «ящику» трансляцию митингов на площади Дзержинского и Васильевском спуске. Ораторы требовали покончить с контрреволюцией и горячо поддерживали новую власть. Порой звучали резкие острые претензии, народ критиковал былые промахи и требовал продумать нормальную политику, чтобы честные люди жили спокойно и без потрясений.
— Это к нам, — усмехнулся Владимир Николаевич. — Отныне каждый политический шаг будем сначала мы просчитывать. Без нас правительство шагу не ступит.
— Раньше они сами по себе дурака валяли, а теперь будем вместе валять, — не удержался Рудман.
— Ну, примерно так, — признал Антощенко.
Помявшись, Илья поведал, как нынче утром ехал на работу в метро с однокурсником из соседнего института, где директорствует сам Борис Семенович Раппопорт. По словам приятеля, в последние дни физики-теоретики во главе с Борисом Семеновичем проверяли какие-то вычисления института имени Ландау и доказали, что академик Валиков допустил грубые ошибки.
— Аркадий, это мой друг, говорит, что Раппопорт страшно разозлился, обозвал Валикова козлом-провокатором и шарлатаном и собирался докладывать об этом скандале чуть ли не министру обороны. — Рудман понизил голос: — Владимир Николаевич, может быть, это машина времени, про которую вы вчера говорили?
— Даже не знаю… — Антощенко был растерян.
Без «трубы времени» вся их работа в огромной степени теряла смысл. Год назад, когда старый друг отца маршал Алексей Часов поручил ему секретный проект «Выбор», предполагалось, что вскоре будет открыта дверь в прошлое. Они надеялись рассчитать правильный вариант истории, а потом отправить в нужный год отряд спецназовцев, чтобы изменить реальность. Энтузиазм Владимира Николаевича поддерживался только надеждой, что удастся исправить ход событий, покончить с ошибками многих поколений предков.
Ведь какие планы грандиозные строились! Антощенко собирался уйти глубже в прошлое, разгромить монголов на Калке. Кое-кто из руководства даже предлагал организовать на Древней Руси магометанство вместо крещения — известно же, что князю Владимиру весьма понравилось разрешенное Кораном многоженство, но отпугнул запрет на вино. И был еще вариант № 47, единодушно названный «Украденные победы». Там было реализовано британо-французское вмешательство в «зимнюю» войну: высадка экспедиционного корпуса в Финляндии, воздушные удары по закавказским нефтепромыслам с аэродромов Ближнего Востока. В ответ РККА принимает участие в прорыве «линии Мажино», а советская авиация крупными силами вводится в «битву за Англию». Согласно этому варианту, полная дружба с Гитлером продолжалась бы до 1948 года, а потом — атомная война.
Да мало ли было рассчитано интересных и оптимистичных вариантов, но что от них толку, если прохвост Валиков обманул в главном…
За такими грустными мыслями застал профессора полковник госбезопасности Коломейцев, курировавший проект по линии комитета.
— Никакой «трубы времен» нет и не будет, — печально сообщил он. — Этой ночью оперативники КГБ задержали академика Валикова, когда он пытался пробраться в английское посольство с чемоданом секретных документов. На допросе расплакался и сознался, что без малого четверть века морочил общественность. Сначала обещал термоядерный реактор построить за пятилетку-другую, потом — солнечную электростанцию, потом — гравитационный колодец для путешествий во времени. А на самом деле просто деньги выкачивал из академического бюджета.
— Что же нам теперь делать? — тихо спросил Антощенко.
— Об этом с вами хотел поговорить Виктор Олегович.
По-прежнему расстроенный Владимир Николаевич подхватил портфель с документами и пошел за полковником. У ворот ждала машина с двухбуквенным номером.
На улицах было пустынно, перекрестки охранялись армейскими подразделениями с бронетехникой. Возле Кремлевской набережной пришлось задержаться: по улице неторопливо дефилировали самоходные гаубицы «Гвоздика». Артиллеристы явно уходили с позиций возле Белого дома, причем выстрелов Антощенко не слышал. Вероятно, по какой-то причине штурм не состоялся.
Поскольку Генеральный секретарь был занят, Антощенко и Коломейцеву пришлось подождать не меньше часа в приемной.
В 14.00 начался очередной информационный выпуск, прояснивший причину отмены канонады. Под утро переодетый в бабские шмотки президент Федерации был схвачен при попытке перебежать в посольство США. Телеоператор умело заснял, как «всенародно избранный» вопит пьяным голосом: «Отпустите, хамы, чего к честной женщине прицепились!» Потом выступил подмосковный житель — бугай особо крупных габаритов, поведавший, как несколько лет назад президент подбивал клинья к чужой жене, за что был бит по морде и брошен в реку.
Толпа вокруг Белого дома начала рассеиваться еще с вечера, когда милицейские патрули прекратили подвоз продуктов и «огненной воды». После ретирады фюрера и появления самоходок «защитники демократии» стали пачками уходить за линию оцепления. Их задерживали и отправляли на фильтрационные пункты.
— Похоже, все кончилось, — резюмировал Антощенко. — В здании остались только самые махровые.
На экране появились участники митинга большевистской платформы, требовавшие сурового наказания путчистов и немедленной чистки партии. На этом просмотр новостей пришлось прервать: профессора и полковника позвали в кабинет.
Вокруг стола сидели все члены ГКНС. Виктор Олегович осведомился, в курсе ли Антощенко ситуации с «трубой времени». Выслушав утвердительный ответ, Генеральный спросил, какие будут идеи. По дороге Владимир Николаевич ни о чем другом не думал, кое-какие предложения подготовил, поэтому ответил без паузы:
— Думается, пришло время поменять направление работ нашей лаборатории. Довольно просчитывать вымышленные реальности. Надо нашу реальность исследовать — искать перспективные решения.
— Фундаментальную науку — на службу прикладным задачам? — Виктор Олегович добродушно усмехнулся. — Неплохо… Что конкретно вы сможете сделать?
— Наши возможности известны. Я рассчитал оптимальный сценарий акций по спасению страны от катастрофы. Точно так же можно подыскать идеальную политику на будущее. Мне только нужно знать основные направления внутренней и внешней политики нового правительства.
— Не «спасение страны от катастрофы», — проворчал Генеральный. — Правильнее говорить: «оздоровление общественно-политической ситуации». Хотя по существу, безусловно, вы правы.
Он собирался продолжать, однако Антощенко поспешно вставил:
— Если руководство не будет возражать, мне бы хотелось продолжать работу совместно с американскими коллегами. Ведь назревает глобальный кризис, и нам нужно искать решение для всей цивилизации.
Генеральный оглядел коллег — все лица выражали заинтересованность. После недолгого раздумья Виктор Олегович проговорил:
— Не вижу причин для возражений. Перед нами стоят общие проблемы, впереди тупик, так что выход придется искать вместе. Думаю, американцы это скоро поймут и прекратят истерику про миротворческую операцию.
— Не скоро поймут, — печально высказался зампред КГБ. — Нынешний президент-республиканец — человечек не шибко большого умишка. В отличие от сенатора-демократа, который уже начинает предвыборную кампанию…
Антощенко заверил, что попробует проанализировать, как можно содействовать успеху демократов. Американские демократы были всем присутствующим симпатичнее, чем доморощенные «дерьмокрады».
В коридоре Коломейцев спросил:
— Что вы намерены делать с уже рассчитанными вариантами?
— Стереть к чертовой матери, чтобы не занимали места на магнитных дисках, — рассеянно проворчал Антощенко, чьи мысли полностью были заняты новым заданием.
— Не жалко? — удивился полковник. — Там же все-таки личности множества людей записаны.
— Кого жалеть? — Антощенко презрительно засмеялся. — Этих примитивных марионеток, которые даже не способны понять, что живут в ненастоящей реальности? Не смешите меня, коллега. Всенепременно сотрем, они не заслуживают хранения.