Все или ничего

Прижав дрожащие руки к груди, Розамунда снова заговорила:

— Важен лишь один вопрос: почему я тебе сразу все не рассказала. Мне показалось, что эта история может причинить тебе боль. Еще задолго до этого проклятого письма я поняла, что в твоей жизни были очень тяжелые моменты. Потом ты, видимо, решил начать все сначала...

Откуда тебе это известно? — холодно спросил он. — Я ведь ничего тебе не рассказывал.

Да, ты мне ничего не рассказывал ни о себе, ни о своей семье и лишь однажды упомянул мать.

Кстати, ты мне тоже мало о себе поведала, — упрекнул ее Джон.

Знаю, — кивнула Розамунда. — Мы во многом похожи, именно поэтому мне и казалось, что я тебя понимаю. Мне тоже не хотелось говорить о своем прошлом, лучше было бы все забыть. Понимаешь, я сбежала от тети Рут, потому что у меня не было больше ни сил, ни желания вести такое убогое существование. Я ведь не только жила у тетки, но и работала на нее. Она меня задавила. Я задыхалась. Я не могла быть собой... я потеряла себя.

Твоя тетя, — внезапно перебил Джон, — и ты, кем вы обе работаете?

Моя единственная родственница владеет салоном эксклюзивной одежды. Она старалась обучить меня всему, что знала сама, чтобы позже я могла занять ее место.

Вспомнил! — воскликнул Джон. — То-то мне казалось, я видел тебя раньше! Меня как-то затащили в ваш салон на показ модной коллекции, а ты участвовала в дефиле. Черты лица стерлись у меня из памяти, а вот твою парящую походку не забыл...

Да, я иногда работала моделью, — сказала девушка. — Но в последнее время занималась другим: вместо тети обслуживала клиенток, помогала им сделать выбор...

О, это, наверное, тягостные обязанности.

Да, это бывает крайне утомительно, особенно с теми клиентами, которые сами не знают, что им нужно. Но хуже всего была общая атмосфера в салоне. Пошлость и тривиальность женщин, с которыми мне приходилось иметь дело, их ненасытная жадность и вздорное тщеславие...

И богатство? — осведомился Джон, презрительно скривив губы. — Думаю, ты им страшно завидовала!

Нет. — Она тихо покачала головой. — Не в этом дело. Я ощущала страшное душевное изнеможение. Мне хотелось избавиться от всего этого и начать все сначала. Я пыталась объясниться с тетей Рут, но у меня ничего не вышло. Поэтому я взяла и просто ушла.

И какова же мораль этой жалостливой сказочки? — ехидно спросил Джон.

Мой личный опыт, мои переживания подсказали мне, что по той или иной причине ты испытываешь точно такие же эмоции, как и я, — сдержанно ответила Розамунда. Внезапно она схватила Джона за руку и стала трясти ее в отчаянном порыве. — Джон, не отгораживайся от меня, не закрывай своего сердца! Умоляю, верь мне!

Он бросил на нее тусклый, безжизненный взгляд.

Я почти что поверил тебе... Но есть еще кое- что, — медленно процедил он сквозь зубы.

Что это, что?!

Слишком много совпадений.

Совпадений? — тупо повторила за ним девушка. — Ну, такое случается...

Да, точно, — вяло сказал Джон. — Но когда одно совпадение следует за другим... моя доверчивость, сама понимаешь, начинает испаряться.

Что именно ты имеешь в виду?

Ты думаешь, стоит все это ворошить? Ладно, если ты настаиваешь. Совпадение номер один. — Он демонстративно загнул палец. — Ты почему-то выбрала именно мою яхту для своего решительного гамбита, хотя рядом на приколе находятся еще два судна.

Твоя ближе всего к калитке, — напомнила ему Розамунда.

Ну и что? Ладно, дальше. Совпадение номер два. Ты мне сказала, что сбежала от своей тетки, из чего я сделал вывод, что она никак не могла знать, где ты находишься. Правильно? Как же она нашла тебя?

А вот этого я и сама не знаю, — призналась Розамунда. — Я спрашивала, но она мне ничего не ответила.

А по-моему, все предельно ясно, — заявил Джон, презрительно ухмыляясь. — Визит твоей тети был частью хорошо продуманного плана. Блестящая инсценировка! Я должен был поверить, что бедняжка Розамунда попала в беду.

Внезапно в голове девушки словно что-то щелкнуло.

Мне кажется, тете лучше удалось обрисовать этот эпизод в своем письме, — проговорила она дрожащим голосом. — Она назвала меня девицей в отчаянном положении, а тебя — доблестным рыцарем.

У Джона опять задергался уголок рта.

Ах да, письмо! Дай мне взглянуть на него. Возможно, я даже поверю, что ты не лжешь.

Это невозможно, — вздохнула Розамунда с несчастным видом. — Я сожгла его.

Какая жалость! — куражился Джон. — Единственное вещественное доказательство твоей невиновности — и ты уничтожила его! Как неосмотрительно!

Джон, прекрати! Помолчи и послушай меня! — крикнула выведенная из себя девушка и топнула ногой.

Ее безапелляционная властность неожиданно произвела на Джона странное впечатление. По-прежнему холодный, отчужденный, он вдруг мрачно уставился на нее. Розамунда внезапно почувствовала, как ее волной накрыла безысходность. Мысли путались. Что еще можно сказать Джону, как заставить его поверить ей? И вдруг Розамунда, словно сквозь сон, услышала свой собственный голос. Она громко и отчетливо, точно больному человеку или ребенку, втолковывала Джону:

— Дорогой, я больше не буду оправдываться перед тобой, не хочу. У тебя могут возникнуть еще большие сомнения. Скажу тебе лишь одно: я вышла за тебя замуж, потому что люблю тебя. Искренне, бескорыстно. И всегда буду тебя любить. Неужели ты мне совсем не веришь? Это все!

Она медленно повернулась к Джону спиной и села в машину. Глядя прямо перед собой, она застыла, как изваяние.

Джон целую вечность не двигался с места. Потом в каком-то яростном порыве разорвал журнальную вырезку и брезгливо вытер руки... С мрачным видом он уселся за руль и завел двигатель.

Это было печальное путешествие домой. Машина неслась на жуткой скорости, но Розамунда не замечала ничего вокруг. В сердце она ощущала гулкую пустоту, как будто ее мысли и чувства развеялись как дым. Она перестала быть собой. Из нее словно выкачали жизнь. От прежней Розамунды осталась лишь скорлупка. Джон? Девушка не имела ни малейшего понятия, о чем он думает. Но как ни странно, ее это почти не интересовало. Да, она оказалась права: Джону выпали тяжелые испытания. Горький жизненный опыт не прошел для него бесследно. Яд разочарования проник в его мозг, душу, отравил все его существо. Джон потерял веру в людей. В данной ситуации Розамунда не сможет убедить его в том, что действительно искренне любит его. Джону придется самому справиться со своими проблемами. Самому найти противоядие. А Розамунда будет ждать и надеяться. И любить.

Девушка осмотрелась по сторонам.

Джон, по-моему, мы не туда едем, — сказала она с беспокойством. — Мы отклонились на юг?

Ну да, если мы не собираемся вернуться на «Семь звезд», — ответил он. — А мы туда не собираемся.

Мы не... — Розамунда потеряла дар речи.

Нет. Понимаешь, я вдруг вспомнил, что я совсем недавно дал клятву делиться с тобой всеми земными благами...

Господи, Джон! — возмущенно воскликнула она.

Вот я и подумал, — продолжал он, не обращая внимания на ее протесты, — почему бы сразу с этого не начать? Мы едем в Линдакрез. Это, если ты запамятовала, наш дом в графстве Гемпшир, построенный моим отцом лет десять назад. Я уверен, тебе понравится. Это роскошное, величественное здание. Почти при каждой спальне есть ванная комната. Имеются танцевальный и гимнастический залы, два бассейна, один из них крытый, великолепные сады, теплицы. Отец любил устраивать в поместье великосветские вечера...

Джон говорил, говорил, но Розамунда едва слышала его. Одна мысль сверлила мозг: она проиграла — полностью, безнадежно. Она не смогла возродить в Джоне веру в людей, в себя самого. Пропали ее надежды на счастливый брак!

Ты как будто не испытываешь особого воодушевления? — Язвительный голос Джона вклинился в ее думы. — Может, тебе больше хочется поехать в мою, о прости, в нашу лондонскую квартиру? А может, сразу махнем на виллу в Каннах, а? Или в круиз? Конечно, потребуется некоторое время на организационную подготовку. Но какая разница, правда? Ты как раз успеешь побегать по магазинам...