Неотразимая компаньонка

– Леди Уинтер!

Она очнулась от размышлений. Оказывается, его милость уже несколько раз обращался к ней и теперь ждал ответа, а она понятия не имела, о чем он говорил.

– Я… прошу прощения, ваша милость, я не совсем поняла…

Пусть уж лучше он сочтет ее безмозглой, но не грубиянкой!

– Я просто спросил, не хотите ли вина. – Холодным тоном он дал ей понять, что прекрасно заметил ее рассеянность.

Она неожиданно покраснела. Господи! Раз согласилась быть компаньонкой, то надо следить за собой.

– Я… благодарю вас, ваша милость. – Она подняла подбородок и вызывающе посмотрела в его насмешливые глаза. – Никак не могу собраться с мыслями после дороги. Боюсь, что от бокала вина я не только продолжу витать в облаках, а усну прямо за столом.

Если она ему не нравится, то тем лучше – ей легче обуздать свою опасную тягу к нему. Он скептически наморщил лоб.

– Путешествие оказалось утомительным, леди Уинтер? Но, по-моему, Бротон-Плейс находится не более чем в пятидесяти милях отсюда. – Он протянул руку к графину. – В таком случае я налью вам воды, леди Уинтер.

Она усмехнулась.

– Попробуйте проехать пятьдесят миль с пятилетним ребенком! Надо останавливаться каждый час, чтобы его не укачало! К тому же из-за пони пришлось ехать медленнее.

Его милость, потягивая вино, с задумчивым видом произнес:

– Хм. Вам нужно было отправить пони заранее. Или написать мне, а не моей забывчивой матушке! Я бы с удовольствием посадил к себе в седло мисс Анти. А что касается укачивания, то пользуйтесь каретой с кучером, а не с форейтором. [6]Тогда девочка может ехать на козлах.

Тильда от удивления приоткрыла рот.

– На козлах?

Он кивнул.

– Когда я был ребенком, это очень помогало. И таким образом я научился править. Вы не можете себе представить, в какой ужас пришел отец, когда узнал, что полпути до Лондона его вез, как он выразился, восьмилетний сопляк.

Тильда, представив себе взбешенного герцога и его довольного наследника, не смогла сдержать улыбку. Так или иначе, но ясно, что отец теперешнего герцога не остался безразличным к болезненному недостатку своего сына. Она с горечью вспомнила переезды в карете, когда была маленькой. Малейшие признаки укачивания рассматривались как преступление и соответствующим образом наказывались.

– Вам повезло, ваша милость, – неожиданно для себя сказала она.

Он не понял.

– В чем? В том, что меня ребенком укачивало?

– Нет. В том, что родители вам сочувствовали. – Она постаралась произнести это как можно более равнодушно.

Он не донес вилку с кусочком мяса до рта и внимательно на нее посмотрел.

– Полагаю, леди Уинтер, что вам так не повезло, как мне.

Она замерла. Только жалости ей не хватало! Тильда разозлилась на себя за то, что не сумела скрыть свои чувства. Но тут, к ее огромному облегчению, он повернулся к леди Хастингс, сидящей слева от него, и Тильда смогла относительно спокойно доесть утку с зеленым горошком.

– Не хотите ли омара?

Она подняла голову и улыбнулась Гаю Молверну – тот сидел справа от нее.

– Спасибо. С удовольствием.

Гай положил ей огромную порцию, исходя, видно, из собственного аппетита. Она обескураженно смотрела на возвышающуюся у нее на тарелке горку еды, густо политую сырным соусом.

– Тетя Марианна заказывает их из Бристоля. Не стесняйтесь! – Он весело подбодрил ее. – Их вполне достаточно.

Да, действительно. У нее на тарелке, подумала она.

Леди Хастингс, сидящая напротив, встретилась с ней взглядом и… подмигнула, прежде чем ответить сэру Ричарду Бентону, местному магистрату, который был приглашен, судя по всему, чтобы развлекать старую леди Холлоу.

Тильда с удовольствием ела омара, а Гай пояснял ей, что к чему.

– Я – кузен Криса. Должен сказать, что я немало удивился, когда увидел вас и мисс Пембертон здесь. Я-то думал, что это семейный прием. Вы ездите верхом? Крис славится тем, что устраивает потрясающие верховые прогулки. И охота у него славная.

Тильда не успела ответить, поскольку в разговор вмешался сэр Ричард.

– Охота? Ха-ха! Скоро нечего будет стрелять, если Сейнт-Ормонд не предпримет шагов, чтобы приструнить всех этих проклятых браконьеров! Ни одной птицы не останется, если не ловить негодяев!

Сейнт-Ормонд, сидящий во главе стола, поднял голову.

– Браконьеры, сэр Ричард? А что я могу поделать с вашими браконьерами? – Казалось, его нисколько не смутило то, что сэр Ричард позволил себе говорить через стол.

– Прекратите поощрять их, вот что! – рявкнул сэр Ричард. – Всем известно, что ваши лесники потворствуют им! Гнать их надо, мой мальчик!

Сейнт-Ормонд выгнул бровь, и в глазах у него промелькнул озорной огонек.

– Чтобы в стране появилась еще одна голодающая семья и еще больше браконьеров, которые, разумеется, зная мои заповедные угодья, постараются их опустошить?

Сэр Ричард сурово на него посмотрел.

– Вы хотите сказать, Сейнт-Ормонд, что сознательно поощряете это безобразие? Эту… эту… преступную деятельность? Черт возьми! Если вы не предпримите никаких шагов, то мне придется ехать по дороге, а не лесом, когда я обедаю у Уиттелзи, не то какой-нибудь мерзавец подстрелит меня ночью!

– Не думаю, сэр Ричард, – улыбнулся Сейнт-Ормонд. – И я вовсе не поощряю преступную деятельность, как вы выразились. Я просто сказал, что о своих охотничьих угодьях позабочусь сам. Честно говоря, сейчас трудные времена. Из-за Хлебных законов [7]люди в полном смысле этого слова умирают от голода. Я скорее лишусь нескольких птиц и пары кроликов, чем допущу, чтобы мои арендаторы стали преступниками!

– Преступлением является браконьерство! – запротестовал сэр Ричард, потрясенный подобной ересью.

Сейнт-Ормонд пожал плечами.

– Раз оно меня не беспокоит, значит, я не считаю это преступлением, – спокойно ответил он.

Сэр Ричард вытаращил глаза.

– Это называется поощрением беззакония, – прошипел он. – Этих ребят следует сажать в тюрьму, а затем ссылать на каторгу! Чтобы другим неповадно было!

– И чтобы их дети умирали от голода, становились преступниками и в результате окончили свою жизнь на виселице или тоже были сосланы на каторгу? – неожиданно жестко спросил Сейнт-Ормонд. – Скажите, сэр Ричард, разве вам не отвратительна мысль о том, что голодающего ребенка шести или семи лет приговорят к повешению за то, что он украл кусок хлеба? А мне эта мысль отвратительна! Я лучше пойду на то, чтобы его отец украл у меня пару кроликов!

Тильда вздрогнула. Шестилетний ребенок! Анти почти шесть… Ей едва не стало дурно от одной только мысли об этом.

Сэр Ричард бросил на нее взгляд.

– Послушайте, Сейнт-Ормонд! Мы огорчаем дам подобными разговорами за обедом.

Его исполненная благих намерений галантность была совсем некстати. Тильда рассердилась, и у нее мгновенно прошла дурнота. Она видела, что все сидящие за столом замерли, слушая этот обмен колкостями, но решила не обращать внимания, а высказать свое мнение:

– Позволю себе не согласиться с вами, сэр Ричард. Поскольку вы начали этот разговор, то, полагаю, сочли его подходящим для обсуждения всеми присутствующими. Какое зло заключается в том, что Сейнт-Ормонд закрывает глаза, когда его арендаторы иногда воруют кроликов? А разве было бы злом, если бы он сам застрелил дюжину кроликов и отдал их крестьянам? Почему же тогда им самим не позаботиться о собственном обеде и тем самым избавить его от хлопот?

– Дорогая леди Уинтер, – снисходительно заявил сэр Ричард, – ваши чувства делают вам честь – у вас доброе сердце. Но, как женщина, вы не можете понять юридический смысл сказанного нами.

– В таком случае объясните его мне, – взволнованно ответила она. – Простыми словами. Если я чего-либо не пойму, то задам вам вопрос. Или два. – Сама того не замечая, она сжала пальцы, лежащие на скатерти, в кулак.

6

Форейтор – в упряжке цугом: слуга, сидящий верхом на передней лошади.

7

Хлебные законы – законы, регулирующие в XV–XIX вв. ввоз и вывоз зерна и других сельскохозяйственных продуктов