Свет во тьме

Он весь напрягся, ощущая, как ча него словно повеяло холодом, и тут же увидел, как открывается дверь квартиры Сары, Моментом позже высокая фигура в черном плаще уже спускалась по ступенькам.

Габриель.

Морис подождал, пока тот пройдет вперед, и последовал за ним.

Но это было все равно что гнаться за тенью. Ночь приняла Габриеля в свои объятия и поглотила.

Теперь Морис бежал вдоль дороги по мокрой траве, заглушавшей шум шагов.

Но Габриель словно растворился в ночи.

Морис заморгал, не веря своим глазам. Только что Габриель был здесь, темный силуэт вырисовывался на фоне ночи, и вот его уже нигде нет.

Холод, подобный могильному, сковывал члены Мориса, когда он возвращался назад к городу.

— Помедленней, Морис, я ничего не могу разобрать.

— Говорю тебе, Сара, этот человек растворился прямо у меня на глазах. Только что он был передо мной, а в следующий миг — исчез. — Морис весь дрожал, входя за Сарой в ее квартиру. Он тщательно затворил за собой дверь.

Сара раздраженно вздохнула:

— Ты пытаешься доказать мне, что Габриель призрак или нечто в этом роде?

— Я не знаю кто он, но в нем нет ничего человеческого.

— У тебя разыгралось воображение, — сказала Сара. — Прошлая ночь была слишком туманной, вот и все. Возможно, он свернул за угол, и ты потерял его из виду.

— Нет! — Морис схватил ее за плечи и основательно встряхнул. — Послушай меня, Сара-Джейн, ты должна держаться подальше от этого человека. Он — дьявол.

— Морис, ты делаешь мне больно! — Она вырвалась из его рук и принялась потирать плечи. — Все это просто смешно.

— Как раз нет, это совсем не смешно! — Он шагнул к ней, но остановился, увидев в ее глазах угрозу. — Он… ты уже принадлежала ему?

Сара посмотрела на него, сузив глаза:

— В каком смысле?

— Не лукавь, я вижу, что ты отлично поняла. Скажи, Сара-Джейн, чем тебя так притягивает этот человек? Ты никогда не ощущала дьявола, стоящего за его спиной?

Сара села на диван, разглаживая складки на платье.

— По-моему, тебе сейчас лучше уйти, — холодно сказала она.

Морис задержал дыхание.

— Сара-Джейн, молю, выслушай меня. — Он начал расхаживать взад и вперед, слишком взволнованный, чтобы оставаться на месте. — Я знаю, ты думаешь, что тут замешана моя ревность, но это не главное, клянусь. Ты в опасности. Обещай мне быть осторожной. Когда он придет в следующий раз, будь внимательней и забудь хотя бы на миг свою влюбленность в него, в его проклятые чары. — Морис иссяк и уставился на нее. Кажется, она не поверила ни одному его слову, думал он. — Увидимся позже, в театре, — сказал он уныло. — Но не забудь об осторожности.

Сара проводила Мориса к двери и замерла на время, наблюдая, как он уходит. Он всегда держался уверенно, высоко подняв голову и твердо ступая по земле. Что значит весь этот бред о Габриеле, якобы растворившемся в тумане? Дьявол? Габриель всегда был безгранично добр к ней…

И тут вдруг ей вспомнились красные огоньки в его глазах… Но ведь это был только отблеск свечей…

Она никогда не виделась с ним днем… но ведь человек с таким огромным состоянием должен быть вечно занят. «Даже по выходным?» — искушал ее слабый голосок сомнения.

Встряхнув головой, Сара постаралась прогнать от себя беспокойные мысли, отказываясь придавать значение глупым обвинениям Мориса. Габриель был не больше дьяволом, чем она сама.

Этим вечером Габриель снова ждал ее у театра. Она внимательно наблюдала за ним всю дорогу до квартиры. Он необыкновенно элегантен-это было первое, что приходило ей в голову. Как и принято, он одевался в черный смокинг, рубашка сверкала белизной, бабочка выглядела безукоризненно. Плащ его был черным как ночь. Глупое детское определение, но он показался Саре единым целым с ночью, таким же мрачным и таинственным. Он двигался с необычайной грацией для такого высокого роста, шаги его были так легки, словно он и не касался земли. Неплохо бы и ей научиться так ходить, как он.

Она перевела взгляд на его лицо и тут же усмехнулась: он был просто писаным красавцем. Слишком хорош. Белые пятна от ожогов исчезли, будто их никогда и не было, на щеках играл легкий румянец, волосы были чернее воронова крыла, а глаза серыми, как грозовые облака. А его губы… ах, они целовали так умело, с такой страстью…

Она ощутила дрожь в самом низу живота, когда он стиснул ее руку. «Скоро, — думала она, — очень скоро он снова поцелует меня».

— Ты что-то слишком беспокойна сегодня, — заметил Габриель, когда они подошли к ее двери. — Что-то случилось?

— Нет, просто я думала… Он вопросительно приподнял густую черную бровь:

— О чем?

Она прошла вперед и зажгла одну из ламп.

— Будем ли мы любить друг друга сегодня.

Она повернулась к нему, и он подумал, что никогда не видел создания более прекрасного, чем Сара-Джейн, с ее бездонными небесно-голубыми глазами и щеками, порозовевшими от смущения.

Он взял прядь ее волос и пропустил через пальцы.

— Так, значит, ты не слишком устала от меня, Сара?

— О нет.

— Ах, Сара, — пробормотал он, — ты покоряешь меня своей невинностью.

— Невинность может покорять? — парировала она, дерзко улыбаясь.

— Разумеется. — Голос его был тихим и полным самоосуждения.

— Габриель, ты снова раскаиваешься в том, что произошло между нами?

— Нет.

Она задрала подбородок, чтобы лучше видеть его и уперлась руками в бока.

— Ты лжешь. Я не жалею ни о чем и не понимаю, почему ты должен жалеть.

— Ты слишком… Она сердито топнула:

— Не хочешь ли ты сказать, что я слишком молода?

— Нет. — Он склонил голову набок, в глазах его светилось изумление. — Не слишком ли ты разошлась?

— Не слишком. Я устала оттого, что меня постоянно третируют, как маленького ребенка. Посмотри на меня, Габриель. Я женщина и у меня женские потребности и желания.

— Разумеется, это так, — растерянно пробормотал он, — но иногда я забываю о том, что ты уже выросла.

— Возможно, вот это кое о чем напомнит тебе, — сказала она, обнимая его руками за шею и целуя.

«В ее поцелуе нет ничего детского, — подумал он, — совсем ничего». Он почувствовал как закипает в его теле желание. Словно тысяча солнц вспыхнула в нем.

Она нежно простонала, прижимаясь к нему, и Габриель не смог отринуть ее.

Он снял с себя плащ, а с нее — манто и бросил то и другое на стул. Затем, взяв Сару за руку, он повел ее в спальню. С изысканной нежностью он раздел ее, нагревая остывшую спальню жаром своих глаз. Она смутно улавливала, что начался дождь. В небе вспыхивали молнии и слышались раскаты грома. Раздевая Сару, Габриель постоянно наталкивался на ее взгляд. Уложив ее в постель, он вытянулся рядом. Она была похожа на ангела, только что спустившегося на землю. Таких бездонных голубых глаз, как у Сары-Джейн, Габриель не встречал больше трех столетий. Волосы солнечным ореолом окружали ее лицо.

Он приложил палец к губам, когда она попыталась что-то сказать, а затем так нежно, словно она была сделана из тонкого фарфора и могла вот-вот разбиться, он начал ласкать ее. Но она была живой, изнемогавшей от желания, стонущей и извивающейся под ним. Он целовал ее веки, изгиб щеки, брови. Она чувствовала его зубы на своей шее и слышала его дыхание, сухое и шумное, как ветер пустыни, и низкое урчание в его горле.

Она прогибалась под ним, прижимая его к себе, вбирая в себя и желая, чтобы он навсегда остался в ней, с ней, чтобы тень разлук перестала нависать над ними.

— Навеки, — прошептал он, и она удивилась, как он мог прочитать ее мысли.

Он стал частью ее, их дыхание смешалось, сердца бились в одном ритме, и она знала, что даже если он будет любить ее вечно, ей все равно будет этого недостаточно.

ГЛАВА XV

Сара испытала чувство разочарования и потери, когда, проснувшись, не обнаружила Габриеля рядом.

Она зарылась лицом в подушку и глубоко вздохнула, стараясь уловить его запах, гадая, почему он не остался на ночь. Это было бы так прекрасно — пробудиться в его объятиях, снова любить его ранним погожим утром.