Белая камелия

Джон сразу бросил свои бокалы.

— Серена? — сказал он несколько натянуто.

— Да, Джон?

— Когда-нибудь… ты позволишь мне написать твой портрет — вот так, в такой позе?

Серена немного оторопела, но его голос был таким искренним, что она не смогла отказать.

— Да, конечно, если тебе так хочется, — просто ответила она.

— Очень хочется, — подхватил он. — Больше всего на свете.

Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появился Ник.

— Эй, вы, кажется, выбрали себе самое уютное местечко, — сказал он, присаживаясь на край стола. — Фу, какая там духота, и народ еще гомонит непрерывно. Серена, солнышко мое, что же ты прячешься? Я всюду тебя ищу.

— Правда, Ник? — Глаза ее сразу радостно вспыхнули.

— Ну да… сама понимаешь, обязанности хозяина все время отвлекают. Нужно со всеми любезничать. Ну ничего, они уже собираются расходиться, а мне надо отвезти тебя к Эмме, а то она вообразит себе бог знает что.

Когда они приехали, прежде чем Эмма открыла им дверь, Ник поцеловал ее в нос и сказал: «Какая ты милая!» В этот вечер Серена была самой счастливой девушкой на свете.

Глава 3

Сначала Эмма не желала и слышать, чтобы Джон писал портрет Серены. Она заявила, что это немыслимо.

— Ты выросла в деревне и просто не представляешь, какие слухи могут пойти из-за этого, — твердо заявила она. — Это просто неприлично!

— Нет, почему же, я все понимаю. Но поверьте, в деревне сплетничают куда больше, чем в городе, там все про всех знают. А здесь, в Лондоне, как я заметила, только соседи кое-что о вас знают, а остальным нет никакого дела.

— Хм, вот как, — сердито нахмурилась мисс Твист. — Если бы ты пожила в пригороде с моё, ты знала бы, что здесь сплетни просто роятся, как мухи.

— Но Джон… мисс Твист, вы же ему доверяете. Что плохого может со мной случиться?

Мисс Твист хмыкнула. Она и вправду, как сказала Серена, относилась к Джону с симпатией и доверием. Больше того, она считала, что для Серены он стал бы идеальным мужем. Таким образом, если Серена станет позировать Джону, у них будет возможность получше узнать друг друга.

Но она все равно продолжала упираться, пока наконец Ник не взял дело в свои руки.

— Давай договоримся так, дорогая, — сказал он как-то, оставшись с Эммой с глазу на глаз. — По-моему, ты уже довела их до того, что теперь у них в жизни осталась единственная цель — этот портрет. Но если ты будешь продолжать упрямиться — они в конце концов сдадутся и откажутся от него. Но тогда, пойми сама, все твои планы и намерения пойдут прахом.

— Какие планы и намерения? — воскликнула она с негодованием. — Не понимаю, о чем ты говоришь!

Ник расхохотался.

— Эмма, радость моя, только не говори мне, что ты не питаешь кое-каких надежд на будущую семейную идиллию Джона и Серены!

— Мне никогда такое и в голову не приходило, — заявила она оскорбленным тоном.

Ник снова недоверчиво рассмеялся.

— Что за вздор ты несешь! — рассердилась Эмма. — Мистер Ник, — серьезно продолжала она. — Я требую, чтобы ты сказал мне всю правду — и не пытайся отшутиться, по своему обыкновению.

— Слушаю, — сказал он, вмиг посерьезнев.

— Это касается мисс Серены. Я хочу, чтобы ты сказал мне сейчас честно и откровенно: ты сам не влюблен в нее?

— То есть ты хочешь спросить, не собираюсь ли я на ней жениться? — проницательно спросил он, и Эмма кивнула. — Нет, дорогая Эмма, не имею ни малейшего намерения этого делать. Она прелесть, это правда. Но она, знаешь ли, не в моем вкусе.

— Вот это верно, мистер Ник, — одобрила его слова пожилая дама. — И ты ей тоже не подходишь.

— Ах, вот как! — воскликнул он. — Это кто тебе сказал? Часом, не она ли?

— Мисс Серена не из тех, кто говорит о подобных вещах, — строго ответила Эмма. — Она скромная девушка…

— Что ж, тебе лучше знать. Все равно — она меня надула. Представляешь, сказала, что едет к друзьям в Лондон, потому что сразу поняла, что я ее, видите ли, не брошу на дороге!

— Ну, и правильно сделала, — добродушно ответила мисс Твист. — К тому же ты такой болван, которого любая женщина может обвести вокруг пальца!

— Эмма! — в ужасе воскликнул он.

— Но это же правда, — возразила она. — А ты как думал? Ты ведь считаешь, что отлично разбираешься в женщинах и все о них знаешь, а на самом деле это совсем не так.

Ник встал и подошел к ней как можно ближе:

— Эмма, дорогуша, в один прекрасный день я тебя все-таки сделаю персонажем своей пьесы. И знаешь, кем ты там будешь?

Она с достоинством расправила на коленях черное шелковое платье.

— Твоя пьеса непременно будет иметь успех, — невозмутимо сказала она. — Только сомневаюсь, что я себя там узнаю.

Он весело хмыкнул:

— Ну ладно. Твоя взяла! Так что нам делать с нашей юной парочкой?

— Мм… — заколебалась она. — Ну хорошо, хорошо, только никаких твоих штучек!

— Каких штучек, о чем ты?

— А таких! Начнешь отпускать ей комплименты, а она, конечно, примет их всерьез.

— Ну и что еще?

— И чтобы не флиртовать с ней, не строить ей глазки, а то бедняжка решит, что у тебя серьезные намерения.

— А ты все-таки уверена, что она мне нравится, да? — насмешливо спросил он. — Смотри, осторожнее, Эмма, а то я и вправду начну об этом задумываться.

— Как будто ты уже не положил на нее глаз!

— Можешь ни о чем не волноваться, Эмма, — серьезно ответил он, и она с облегчением вздохнула. — У меня, знаешь ли… другие планы на будущее.

— Коринна Чейл? — без обиняков спросила Эмма.

— Разумеется, — спокойно ответил Ник.

— Да, пожалуй, — спокойно согласилась она. — Если, конечно, не считать, что вы с ней не любите друг друга.

Он наклонился и потрепал ее по щеке.

— Если бы я не боялся оскорбить твою невинность, я легко убедил бы тебя, что это совсем не так, — сказал он без обиды. — А теперь мне пора идти. Хочешь, сама порадуешь этой новостью молодых, или мне им сказать?

Она несколько секунд молча смотрела ему прямо в глаза.

— Передай, пожалуйста, мистеру Джону, что я не возражаю, чтобы он писал ее портрет, — попросила она.

Ник слегка нахмурился.

— Да, хорошо, — согласился он через минуту. — А когда ей прийти к нему на первый сеанс?

— В четверг, — сказала она. — Она может на обратном пути захватить грязное белье.

Ник разразился громовым смехом.

— Эмма, ты просто прелесть! Нет, я лучше скажу ему, чтобы он сам за ней заехал, а ты положишь чистое белье к нему на заднее сиденье.

— Ты что-то стал необычайно любезен, — подозрительно заметила Эмма.

— Я всегда любезен, — наставительно заметил он. — Просто ты этого никогда не замечаешь.

Через четверть часа после начала первого сеанса Джон спросил Серену, не устала ли она.

Серена, спокойно сидевшая в удобном кресле, повернула голову и нежно улыбнулась ему. Ник заметил, как у Джона перехватило дыхание, когда он обратился к Серене, и поглядел в их сторону. Он даже не представлял, что ее присутствие будет так мешать ему работать.

— Да нет, Джон, что ты! Наверняка других своих моделей ты не спрашиваешь об этом через несколько минут после начала сеанса, — возразила она.

— Да, других не спрашиваю, — вынужден был согласиться он. — Но ты ведь еще не привыкла, поэтому можешь быстро устать.

— Да, странно, что так устаешь просто от того, что спокойно сидишь в кресле, — признала она.

— А сколько времени пропадает зря! — с легкой иронией заметил Ник.

Серена откинулась обратно на спинку кресла и задумчиво протянула:

— Нет, не зря. Видишь ли, у меня никогда не было времени просто посидеть и подумать. На ферме отца всегда было столько дел… Пока их все переделаешь, а там уже время ложиться спать.

— Да, и, наверное, ты так уставала к этому времени, что уже и делать ничего не могла, — с сочувствием вздохнул Джон.

Ник громко отодвинул стул и встал.