Страница 142 из 149
Селия прикусила губу, пораженная тем, что свет добрался сюда. Хотя, конечно, это наверняка связано с двойняшками Пост, а именно с Элиотом.
Адские спиральные деревья в ее владениях были предназначены для тех, кто особенно раздражал Селию. Стоило закопать в землю воронкообразное зернышко, и дерево быстро вырастало вокруг своей жертвы. Оно питалось страданиями, оно обвивало руки и ноги, гладило, обволакивало, тянуло и растягивало, и в конце концов того, кто находился в плену у этого растения, уже невозможно было узнать… по крайней мере, несчастный переставал походить на человека. После того как дерево вырастало полностью, в его объятиях оставался мешок плоти, порванных сухожилий и превращенных в пыль костей. [102]
Внутри ветвей этого дерева, сжатая с такой силой, что едва могла дышать, находилась смертная, которую некогда звали Джулией Маркс, — вернее, то, что от нее осталось.
Между корявыми сучьями сверкнул голубой глаз.
— Да восславят все Повелительницу Боли, — произнесла Джулия и рассмеялась.
Это был дерзкий смех — или смех той, которая полностью утратила рассудок.
В обычных обстоятельствах за такую неслыханную наглость Селия сожгла бы и дерево, и того, кого обнимали его ветви. Но сейчас ей требовалось нечто большее, нежели немедленное удовлетворение злости..
Селия заставила себя остыть. Эта девчонка кое-чего стоила. Мало кто был хоть на толику столь же храбр, как она.
— Приветствую тебя, пища червей, — сказала Селия.
— Чего ты хочешь?
— Ослабить твою боль.
— Эти слова я уже слышала, — прошептала Джулия. — Боль всегда возвращается. Какой смысл?
— Сейчас все иначе. Я предлагаю тебе путь к источнику твоих страданий. К юному маэстро Элиоту.
— К Элиоту? — Голос Джулии утратил дерзость. Она долго молчала, а потом прошептала: — Я его слышу. А ты слышишь? Он зовет меня.
Свет вокруг адского спирального дерева стал ярче, его листочки затрепетали.
Селия услышала пение далекой скрипки. Звуки — напряженные, полные тоски и желания — доносились из немыслимой дали. Та самая мелодия, которую Элиот сочинил для этой дерзкой девчонки, — сначала тихая и печальная, а потом становившаяся громче, наполнявшаяся жизнью и…
Солнце взошло.
… и надеждой.
Тучи рассеялись. Солнечный свет озарил вершину холма.
Тысячи лет эти земли не видели солнца, все крылатые создания испуганно взмыли в воздух, все ползучие твари поспешили спрятаться, сочные лианы завяли. От адского спирального дерева повалил пар, и оно треснуло, а потом с протяжным вздохом сбросило листву и умерло.
Губы Джулии Маркс тронула кривая улыбка. Ее искореженные пальцы потянулись к солнцу… к возлюбленному, к его музыке, победно звучащей над Долиной ароматов.
Селия, часто моргая, смотрела на чужеродное солнце, она пылала гневом: мальчишка дерзнул вторгнуться в ее владения. Но сама его способность сделать это произвела на Королеву Маков сильное впечатление.
Да, Элиот Пост наделен могущественной силой, но ему недостает опыта. Он только что выдал себя, проявив сентиментальность, а таких ошибок даже юный инфернал допускать не должен.
Солнце достигло полуденной яркости. Музыка звучала все громче, но вскоре начала затихать, а через некоторое время исчезла вдалеке.
Тучи затянули горизонт.
Солнце опустилось за холмы, небо потускнело. Джулия, прижавшись к стволу мертвого дерева, горько вздохнула. Ее кривая улыбка начала гаснуть.
— Ты только этого и хотела? — спросила Селия.
Улыбка Джулии исчезла окончательно.
— Не говори со мной о нем. Я сделала свой выбор. Я выбрала Элиота. И он не забыл меня. У меня еще есть надежда.
Надежда в аду. Удивительно. И пугающе. Даже Селия не пытала своих подданных, наделяя их надеждой.
— Да, он не забыл тебя.
— Представляю, как это злит тебя, — процедила сквозь зубы Джулия, — то, что он вот так пришел ко мне.
Селия даже пожалела бы эту девчонку, если бы она не была ей нужна. Слепая вера во все времена балансировала на лезвии бритвы, и ее так легко было сбросить в пропасть несколькими правильно подобранными словами.
— Я слышала музыку, да, — отозвалась Селия. — И я видела солнце. Недолго. Но разве было что-то еще? Разве он пришел сам? Да и для тебя ли он играл?
— Да, для меня! И однажды он придет.
Правда, в голосе девчонки прозвучало сомнение, а это означало, что Джулия Маркс — не полная идиотка.
— Конечно придет. Как все мужчины. Ведь они всегда спешат на помощь любимым. Разве не так поступали с тобой все твои мужчины? Даже после того, как ты их бросала?
Джулия молчала.
— Не сомневаюсь: он ценит твое благородство. Уверена: он каждый день будет петь тебе серенады. В конце концов, что может отвлечь влюбленного парня? Уж конечно, не другая женщина.
— Ты лжешь. — Губы Джулии задрожали.
— Я лгу тебе только правдой, детка.
Джулия Маркс знала, каковы мужчины. Она понимала, что даже галантный Элиот Пост не останется таким навсегда. Время от времени он будет играть для нее, но его страсть со временем остынет, станет воспоминанием, а потом он пойдет по жизни дальше, как все мужчины.
И тогда Джулия снова останется одна, и ее наполненное надеждой сердце разобьется, развалится на части, как и ее тело.
Слезы потекли по черному стволу адского дерева.
Селия прикоснулась к стволу кончиком пальца и поднесла палец к губам. Она ощутила вкус тоски.
— Возможно, для тебя еще не все потеряно.
Джулия поморгала, чтобы высушить слезы, и подозрительно прищурилась.
— Внимание мужчины простирается исключительно на длину его рук, поэтому ты должна быть рядом с ним, — продолжала Селия.
Джулия закрыла глаза.
— Уходи, — прошептала она. — Я… я больше не могу.
— Ты меня не поняла. Я пришла, чтобы предложить тебе новую сделку.
— Такую, как раньше? — возмущенно спросила Джулия.
— Раньше мои условия были слишком мягкими. Дважды я таких ошибок не совершаю. На этот раз я не стану с тобой торговаться и оговаривать условия. Ты должна стать моим творением и будешь принадлежать мне целиком — не только твоя душа, но и твое сердце, твой разум. Вся ты.
Джулия задумалась.
Селия восхищалась ее упрямством. После той боли, какую девчонка испытала, сдавленная адским деревом, она еще раздумывала! Многообещающе.
— И я покину Ад? Я вернусь к нему?
— Ад навсегда останется твоим домом, а я буду посылать тебя, куда пожелаю. Но поскольку Элиот Пост станет твоей главной обязанностью, ты, безусловно, будешь с ним видеться.
Джулия, все еще не свободная от ствола дерева, обвившего ее кольцами, попыталась вырваться. Какой-то инстинкт побуждал ее попытаться уйти от неизбежного. Надежда до сих пор отравляла ее.
Но через некоторое время она перестала вырываться. Прошло еще несколько минут, и наконец Джулия прошептала:
— Я сделаю это. Все, что у меня есть… забирай.
— Даже надежду? — шепотом спросила Селия.
— От нее так больно, — судорожно вздохнула Джулия. — Да.
— Ты должна стать моей рабыней. Моей игрушкой, если я пожелаю. А если понадобится — моим орудием разрушения.
— Да.
— Договор о беспрекословном рабстве нерушим. Стоит тебе согласиться — и ты станешь моей навсегда. Но ты снова увидишься с Элиотом, обещаю.
— Да, — прошептала Джулия так тихо, что Селия едва расслышала.
— Да будет так.
Селия прикоснулась к адскому спиральному дереву. Мертвая древесина треснула и рассыпалась. К ногам Селии упала кучка кожи и сломанных костей — все, что некогда было Джулией Маркс.
Инцитата фыркнула и попятилась. Чуткий нюх лошади был оскорблен.
Селия спешилась и опустилась на колени — так, чтобы ее тень упала на останки Джулии, заслонила их даже от сумеречного света. Тень превратилась в непроницаемый мрак.
Она сняла длинные перчатки для верховой езды и прикоснулась к праху Джулии. Полуразрушенное тело девушки дрогнуло, но слишком поздно.
102
Дьявольская лещина (адское спиральное дерево) — исчезнувший вид. Ближайшим родственным видом была декоративная пробковая лещина (Corylus avellana «Contorta»). Судя по устным преданиям, в конце восемнадцатого столетия в Огайо явился дьявол, чтобы забрать несколько душ. Дела у него пошли так успешно, что он утомился и прилег поспать под лещиной. Зло, исходившее от дьявола, пропитало семена дерева, и из них проросли ростки с черной корой, за одну ночь покрывшие семь акров леса. Выросшие деревья охватили своими скрюченными ветвями белок и оленей и раздавили их насмерть. Джон Чепмэн (называемый также Джонни — Яблочным Зернышком) занялся истреблением этого жуткого растения. После нескольких неудачных попыток и двух случаев смерти он приказал сжечь весь лес, посыпать землю солью, снять верхний слой и выбросить в реку Олентэнги. (Руководство Готорна по растениеводству в Новом Свете и за его пределами. 1897. (Собрание редких книг института Тейлора, Оксфордский университет)).