Алхимик в Пустыне

Поводом для знакомства мэтрессы Далии и мэтра Фриолара с почтеннейшим господином Иолинари послужил досадный инцидент, случившийся средь бела дня на городской площади, прямо у колодца Слезы Неба.

Если выражаться языком официальных протоколов, имел место случай нарушения общественного порядка, реализовавшийся путем перекапывания грунта, принадлежащего городу Ильсияру, забрасывание мокрой глиной прилегшего прикорнуть на дневной сон местного пьянчужки, Айляня Раскидайки, и вопиющее неповиновение городской страже. Если объяснять коротко и по существу: Напа Леоне не выдержала и начала копать.

— Мэтр, поймите же… — объясняла Далия получасом позже, будучи препровождена пред очи городского судьи как очевидец и возможный соучастник преступления.

— О почтеннейший, — поправил алхимичку Фриолар. Он, в отличие от Далии и Напы (которую вообще хотели связывать, ибо выпускать из рук фамильную секиру гномка отказывалась в максимально резкой форме), пришел сам, по собственной воле.

— Фри-Фри, не вмешивайся! — прошипела Далия.

— Далия, — сквозь зубы проворчал алхимик. — Не смей! Здешние патриархи еще не привыкли к женскому равноправию! Ты всё испортишь! Замолчи и дай мне всё уладить.

— Ладно, даю тебе две минуты, — нехотя признала правоту коллеги мэтресса. — Только скажи им, что Напа ни в чем не виновата! Они сами за своим колодцем плохо присматривают! Там целая стенка потрескалась, а они даже не почесались ее отремонтировать! Да если бы не Напа, их колодец с пафосным названием давно бы уже развалился на части!..

— Зато теперь, благодаря Напе, — возмутился Фриолар. Шепотом, чтоб не пугать судейских писарей и стражников раньше времени. — У них целых два колодца! И оба — с осыпающимися стенками!..

Убедившись в том, что оскорбленная в лучших чувствах Далия временно нейтрализована, то есть молчит и подбирает ядовитые фразы для будущей отповеди, Фриолар обратился к помощнику городского судьи.

— О, почтеннейший!..

— Господин Иолинари, — подсказал писарь, согнувшийся над разложенным на коленях письменным прибором.

— О, почтеннейший господин Иолинари! Дозвольте мне сказать слово в оправдание глупого поступка этих двух недостойных! — широким жестом он указал на Далию и взъерошенную, упревшую после копательных работ Напу. — Будучи от природы не слишком сообразительными, они решили, что единственный способ добыть воду в пустыне — выкопать яму поглубже. Мучимые жаждой, они взяли лопату и принялись рыть землю, не заметив, что буквально рядом находится уже выкопанный колодец и в силу природного скудоумия не сообразив, что ковшик воды вполне можно купить за один медяк у ближайшего разносчика…

— О чем он говорит? — дернула мэтрессу за полу мантии гномка. Сэкономив на амулете-переводчике, она не понимала речей, ведущихся между малышом Фри-Фри и почтенным судейским в расшитом полумесяцами халате.

— Он копает себе могилу, — загробным голосом прокомментировала Далия.

— Да? А что ж меня не попросил? Я бы ему помогла, — простодушно расстроилась гномка.

— Не волнуйся, Напочка, — ехидно ответила алхимичка. — Ты и так сделала всё, что было в твоих силах…

Гномка опечалилась еще больше. Вообще-то, она понимала, что, может быть, поступила опрометчиво, начав раскопки клада царя Тиглатпалассара прямо посреди шумного города, но… но… В конце концов, Далия сама виновата! Она первая настояла на том, чтобы посетить Слезы Неба, якобы полюбоваться на беломраморное оформление единственного колодца востока Эль-Джалада, не пересыхающего в самые жестокие засухи. А ведь Напа абсолютно точно помнила, что именно этот колодец упоминался в дневнике покойного Симона Пункера!

Но вместо того, чтобы поступить, как поступил бы на месте Далии любой трезвомыслящий гном — то есть начать раскапывать ближайшее подозрительное углубление, — алхимичка вдруг отправилась изучать исторические достопримечательности! Ах, какая непростительная глупость! Зачем, спрашивается, сапиенсологине понадобилось выяснять происхождение полуразрушенной каменной колонны? Да таких каменных столбов по всей Пустыне полно! Вон, рядом с домом мэтра Вига один покачивается… В смысле, там верхняя плита покачивается, чудом удерживаясь, чтобы не рухнуть с подточенного ветрами и песками основания — Напа еще вчера улучила момент, сбегала, оценила, нельзя ли приспособить бесхозный «камушек» для ремонта их временного пристанища. Но не взяла же… Поняла объяснения Фриолара, что этот ряд каменных колонн, начинающийся у Слез Неба и уходящий далеко в Великую Пустыню, является археологической собственностью жителей Эмирата!

Ну, и, естественно, оказавшись в прямом доступе с потенциально кладоносным объектом, Напа решила проверить свои подозрения. Так как в самом колодце с претенциозным названием Слезы Неба, постоянно брали воду — гномка решила рыть рядом. В пяти шагах.

И ведь, что очень примечательно, буквально за четверть часа, пока вернулся замешкавшийся со спасением Далии от попыток залезть на древнюю колонну, Фриолар, Напа докопалась уже до мокрой глины! Еще немного — и у местных горожан было бы два глубоких колодца! А, чем плохо?

— Поэтому я еще раз повторяю: причиной бездумного поступка этих двух несчастных скудоумных иноземок является врожденная глупость и естественная для человека и гнома жажда! И нижайше прошу проявить снисхождение! — с поклоном закончил свою вдохновенную речь Фриолар.

Почтенный господин Иолинари — узкоплечий, не слишком высокий мужчина лет сорока, с морщинистым лбом, выдающим хронического язвенника, печалью в глазах (а это — следствие столь же хронической трезвенности) и длинной черной бородой, посмотрел на компанию оценил хмурое выражение лица Далии, искреннее раскаяние, нарисованное на круглом личике гномки, весьма скучный серый камзол Фриолара и совершенно неожиданно заговорил на кавладорском:

— Если я не ошибаюсь, черная мантия этой милой юной дамы свидетельствует, что она является алхимиком из западных земель, точно?

— О, — не сдержалась Далия. Оказывается, почтеннейший понимает нормальный язык! Значит, с тем же успехом произнести речь в защиту гномьих копательных рефлексов могла и она сама!

Но возразить мэтресса не успела.

— Точно так, господин Иолинари, — подтвердил Фриолар.

— И рискну предположить, что она, как и ее спутница-гномка, появились в нашем благословенном городе с целью участвовать в состязаниях Покровителя Года, не так ли?

Далия, до которой дошло, к какому выводу вот-вот может прийти помощник городского судьи, медленно закрыла рот. Даже прижала губы ладошкой — чтобы не сболтнуть лишнего.

— Уверяю вас, о почтеннейший господин, — с легкой улыбкой ответил Фриолар. — У сей скудо… э-э… недальновидной ученой дамы совершенно нет намерений заявлять в качестве существа-претендента нашу общую подругу, Напу Леоне Фью из клана Кордсдейл!

— Да уж, объявить Год Гнома было бы чистым безумием. Ведь всё, что надо и не надо перекопают, — пробормотал Иолинари. И тут же спохватился. — Но в любом случае — мой долг предупредить участников состязаний о необходимости соблюдать порядок и законность! Иначе вас ждет пожизненная дисквалификация, юная барышня! — строго пригрозил помощник судьи Далии. — А на вас, юная гнома из клана Кордсдейл, я налагаю штраф за порчу городского имущества и смущение покоя горожан! Шесть динаров. Уплатите в казну и ступайте, закапывайте выкопанную вами яму…

Фриолар и Напа, радуясь, что всё закончилось столь просто и быстро, громко выдохнули, потерли ладошки и посмотрели на Далию. По каким-то собственным, не озвучиваемым причинам и гномка, и секретарь волшебника считали, что казной их маленькой компании заведует именно сапиенсологиня. Во-первых, она была самой старшей, во-вторых, считала себя самой умной, а в-третьих, Напа как-то привыкла во всем полагаться на подругу, а Фриолар, вкусивший прелестей жизни в маленьком провинциальном Флосвилле, просто отвык держать в карманах сумму большую, чем стоимость хорошего обеда.

— А что вы так на меня смотрите? — удивилась Далия, когда писарь с намеком протянул руку. — Я не собираюсь платить!