Алхимик в Пустыне

А еще, — с восторгом подростка жестикулировал король поддетым на вилку куском, — как сообщили Мирмидону шпионы, засланные им в Лаэс-Гэор(23), иберрские маги наводят последний блеск на панцирь огромного Золотого Жука — специально для соревнований выведенного монстра величиной с трех лошадей. И это еще не считая тысячи разнообразных растений, любовно выпестованных тамошними друидами: и Альвинары, умеющей разговаривать с людьми, и Тьялтидосы, которая любит охотиться на коз и овец, и всевозможных карза-нейсс(24), ползающих, цепляющихся, ядовитых, цветущих…

Везувия наградила супруга улыбкой, одинаково и ослепительной, и ядовитой, и, чтоб не позволить врожденному темпераменту вылиться в семейный скандал, спросила дочерей, как прошел их день. Девочки восторженно, наперегонки бросились пересказывать урок по истории и дипломатии, ради которого придворный маг пригласил их в замок Фюрдаст:

— А потом, — перебивали друг дружку Анна и Дафна, — мэтр Фледегран рассказывал нам о сражениях года Синюшной Птицы, когда произошла размолвка между магами Эль-Джалада, Иберры и Кавладора…

— Ничего себе «размолвка», — прокомментировал Октавио, — если бы почтенные мэтры вовремя не подсуетились, Эмират заграбастал бы себе весь Шумерет и ближайшие земли, от Перуэллы до Луаза.

— Именно для отражения подобных угроз и был возведен замок Фюрдаст, — подал голос Арден. И удивился тому, какими взглядами наградили его заботливые родители. — Что не так? Вы ж сами заставляли меня учить историю!

— Вообще-то, — глубокомысленно проговорил генерал. Легкая ленца, звучащая в его голосе, указывала на то, что мысли Октавио сейчас заняты чем-то другим, более важным, чем застольная беседа, — Фюрдаст, хоть и хорошая крепость, но в войнушке магов решающей роли не сыграл. И не мог сыграть. Эльфы и наши маги сумели перехватить инициативу и затеяли бучу в тылу врага, устроив несколько крупных диверсий в Великой Пустыне, из-за чего тогдашний правитель Эль-Джалада был вынужден умерить захватнические аппетиты и повернуть войско назад.

— А дедушка Аэлифарра сказал нам, — прочирикала Дафна, — что соревнования Покровителя Года, будут проходить как раз там, где четыре с лишним века назад сражались маги. Интересно, а не осталось ли в Великой Пустыне каких-нибудь не сработавших вовремя заклинаний?

— Осталось, — после недолгого размышления уверенно ответил Роскар, буквально на секунду опередив столько же однозначный вывод Громдевура. — Мне Кром рассказывал, а он, в свою очередь, знает достоверно, потому как в Великой Пустыне погибло несколько его предков. Эх, надо бы помочь эмиру Джаве помочь нейтрализовать возможную опасность, а то вдруг покрытые пылью монстры и всевозможные стихии решат наброситься на соревнующихся бобиков… — нарочито безразличным тоном проговорил принц и против воли ощупал пояс, где нашелся всего лишь кинжал.

Прямой клинок отменной гномьей стали человек меньшего роста вполне мог использовать, как меч, но герою народных сказаний, всекавладорскому любимцу Роскару милее был прадедовский двуручник. Увы, фамильный меч, как и остальные доспехи, был арестован любимой сестрицей, категорически запретившей участие младшего брата во всякого рода заварушках, стычках и сражениях до финала свадебных торжеств.

На самом деле, никакого значения, кроме формального, этот запрет не имел: Роскар вполне мог обойтись собственными кулаками, любым клинком из арсенала Королевской Гвардии, или даже прогуляться до квартала оружейников, купить что-нибудь новенькое для души и по руке. Но он дал слово. Торжественно, при свидетелях — придворном маге и министре Спокойствия — поклялся, что ни-ни, никаких подвигов — если только не вынудят сверхважные обстоятельства.

Разоруженные кулаки Роскара чесались от бездействия. Одно хорошо — седьмой день месяца Барса считай что пережили, завтра главное — не попасть под горячую руку Везувии, ее личному отряду поваров и армии горничных под командованием Олбера, а там, наконец, и свадьба…

Размечтавшись о том, как отправится на охоту в Чудурский лес сразу же после окончания торжеств, Роскар пропустил тот момент, когда Везувия и Ангелика уловили крамолу в щебетании девочек.

— Дедушка Аэлифарра сказалвам? — переспросила Везувия, резко меняя неспешный ход застольной беседы. — Сказал? Вы что, виделись с ним?

Анна и Дафна испуганно округлили глаза, подавились очередной новостью и застыли, мигом заинтересовавшись чем-то на дне своих тарелок.

Ангелика, до поры до времени тихо размышлявшая кого же назначить вместо себя присматривать за Министерством Чудес, фыркнула и ответила за племянниц.

— Совершенно очевидно, что да. Вы были в Иберре, или мэтр Аэлифарра навещал мэтра Фледеграна в Фюрдасте?

Девочки потупились, не зная, что ответить.

— И о чем беседовали почтенные мэтры? — поинтересовался Гудеран, игнорируя возмущение жены и смущение дочерей. — Меня и Мирмидона больше всего волнует, заявит ли о своем желании участвовать в гонках Пугтакль и его ручные растеньица. Если эльф все-таки решит тряхнуть стариной, то девяносто девять из ста претендентов просто бессмысленно потратят ману на путешествие…

— Гудеран, прошу тебя! — всплеснула руками королева. — Все, абсолютно все, как сговорились, просто бредят этими пустынными гонками! Да как же вы не понимаете, что эти выборы Покровителя Года — лишь очередная, далеко не первая, и не последняя, стычка между магами Эль-Джалада и Ллойярда! Вот уже пятьсот лет мэтр Мориарти и Кадик ибн-Самум друг друга терпеть не могут и пользуются каждой возможностью, чтобы уколоть друг друга побольнее! Каждый год, когда чудотворцы Кавладора, Эль-Джалада и Ллойярда собираются и читают знаки Судьбы, чтоб составить гороскоп на предстоящий период, благочинное и солидное совещание просвещенных превращается в настоящий балаган, шумный, полный оскорблений и взаимных обид! Каждый, кто отправляется участвовать в этом магическом дерби, на самом деле льет воду на мельницу двух беспринципных интриганов и мошенников от Магического Искусства!

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — усомнилась Ангелика.

— Ха! Преувеличиваю?! Все сколько-нибудь могущественные маги шести королевств отправляются в Эмират, и ты считаешь, что я преувеличиваю?! — обиделась Везувия.

— И в самом деле, — подал голос Громдевур. — Я, право слово, могу только приветствовать чье-либо намерение решить спор в честной схватке. Действительно, непонятно, зачем господа маги задействовали столько народу. Вышли бы вдвоем в Великую Пустыню, швырнули друг в друга пару заклинаний посильнее… Подумаешь, образовалась бы вторая Великая Пустыня…

Ангелика ласково погладила жениха по руке: она целиком и полностью была согласна с его точкой зрения, какой бы она ни была, но, право слово… Чуть больше деликатности и такта, мой дорогой…

— А я о чем говорю! — почувствовала поддержку со стороны Октавио Везувия

Принц Арден, напряженно слушающий разговор взрослых, осмелился подать голос:

— Может, им захотелось блеснуть своими магическими изобретениями? А то — магические войны случаются редко, даже, можно сказать, практически вообще не случаются… А я, если честно, не понимаю — почему? Потому, что короли запрещают магам сражаться, а, пап? Ведь дворяне дерутся на дуэли, почему магам нельзя?

— Ну что ты, Арден, — ответил Гудеран, — здесь немного иной принцип. Самым печальным итогом дуэли будет взаимная смерть соперников — прискорбно, нежелательно, но, увы, такое случается. А если вдруг маги увлекутся сражением, или, предположим, умрут, прежде чем нейтрализуют какое-нибудь из брошенных противником заклинаний, то дело одним или двумя трупами очень даже не обойдется. Иногда мне кажется, что маги не затевают подобных войн исключительно из соображений итоговой целесообразности, а вовсе не потому, что страдают чрезмерной законопослушностью или человеколюбием.

— Чихать маги хотели на всякие законы. Единственное, что сдерживает склочность и воинственность волшебников — подозрение, что противник может оказаться сильнее, — коротко, по-простому, объяснил Роскар. — А что вы на меня смотрите, будто я пригласил кентавра на шашлыки? Разве не правда?