Алхимик в Пустыне

— Осторожно! — закричал он.

Вайли не услышала. Не совсем понимая, что делает, что называется — на чистом адреналине, когда сознание отключается и остается только животная сила, заставляющая бежать или бить, Клеорн рванулся к ней, сбил с ног — в следующую секунду на место, где стояла некромантка, обрушился многотонный песчаный столб. Увидев, какой опасности она избежала, волшебница закричала, запаниковала; инспектор попробовал увлечь ее в сторону — и Дух Пустыни оказался рядом. Ловкий, как кошка, песчаный сфинкс игриво поднял лапу, намереваясь покончить с прыткими букашками.

Вайли подняла посох, что-то колдуя — не подозревая, насколько она смешна и нелепа по сравнению с огромным и могущественным воплощением Пустыни. У Клеорна в ожидании неминуемой смерти громко и часто стучало сердце. Он был бы рад подумать о чем-нибудь возвышенном, о чем-нибудь рыцарском, или хотя бы прекрасном, как мэтресса Далия…

Но вместо этого за последние секунды жизни в голове сыщика пронеслось: "Ненавижу предсказателей!"

Окрестности Диль-Румайи. У старой чинары

— Хорошо бабахает, — тоном знатока заключил Ньюфун. Гном наблюдал за грозой, полыхающей молниями над плоскогорьем к юго-востоку от укромного местечка, облюбованного их честной компанией. — Жаль только, что дождём не пахнет…

— Да, дождичек бы не помешал, — отозвался Огги, утирая льющийся со лба пот. — Ну что, я раздаю?

Пелаверинец щелкнул по колоде карт и побренчал фишками и стекляшками, приготовленными для партии "Короля и звездочета".

— Что, Оск, не надумал составить нам компанию?

Оск, напряженно всматривающийся в темную исчерченную молниями тучу, отрицательно покачал головой.

— Я обещал папеньке, что буду избегать азартных игр.

— И это правильно, — согласился Ньюфун, возвращаясь на свое место и показывая Рутферу, чтоб раздавал. — Нам больше достанется…

Огги поморщился — он неплохо передергивал, но гном, как выяснилось, еще лучше запоминал вышедшие карты и просчитывал игру на шесть-восемь ходов вперед, поэтому выигрывал пелаверинец одну партию из трех. А попробуем-ка мы зайти вот с этой красавицы…

— Что это? — Оск протянул руку, указывая на точку, быстро приближающуюся с восточной стороны.

— Отставить азартные игры! — бодро скомандовал Ньюфун, пряча розданные карты и фишки под шлем. Он вскочил на ноги, пробежал к пушчонке, рассчитанной на стрельбу полуфунтовыми ядрами, и принялся активно раздувать фитиль.

Пока Огги спешно заряжал арбалеты, Оск принялся рассуждать:

— Вряд ли это те самые обманщики, конкуренции с которыми боялась Джоя… Мне почему-то казалось, что обманщиков должна быть целая ватага — а здесь всего одно существо…

— Сколько раз тебе повторять — никакая она не Джоя, а Кайт! Местами донна! — проворчал Огги.

— Мне не нравится, как ты говоришь о девушке, которую я люблю! — нахмурился Оск.

Выбирая, какой из двух арбалетов надежнее, Огги не заметил изменения атмосферы диалога.

— Нашел ты, парень, кого любить! Да на фига ты такой крутой воровке сдался? На стрёме стоять, пока она домишко очередного богатея потрошит? Конечно, среди девок дурочек много, и кому-нибудь ты сгодишься, но уж поверь мне, опытному человеку…

Оск почему-то даже не дослушал, в чем таком Рутфер опытен, а подошел и закатил ему затрещину. От души.

— Вы чего? — всполошился гном.

Полуоглушенный, нахлебавшийся песка, с разбитым носом, Огги поднялся из-под чинары, покачнулся, с четвертой попытки достал из-за голенища нож и пьяным шагом начал наступать на противника.

— Вы с какого дуба рухнули?!! — завопил Ньюфун, вмиг забыв о пушке. Подхватив секиру, он подбежал к мужчинам, намереваясь воззвать к их рассудку.

О, как он ошибся! Первый же взгляд в бешеные, налитые яростью глаза подсказал гному, что время объяснений, оправданий и извинений ушло в безвозвратное прошлое.

— С чего бы — ведь ничего, крепче вина, не пили? — удивился гном, наблюдая, как его товарищи активно пытаются прирезать друг друга. Вернее, пытался Огги — Оск обходился без оружия, планомерно и достаточно ощутимо мутузя противника.

— Ты не смеешь дурно думать о самой прекрасной, чистой и доброй девушке на свете!

— Да кто ты такой, указывать мне, что и о ком говорить?

— Извинись, или я оторву тебе голову!

— Заткнись, или я отрежу тебе уши!

— Ребята, ребята… — примеривался Ньюфун, как бы ударить их так, чтоб уложить одним махом обоих. С сожалением отказавшись от применения секиры, гном задумал бросить в кого-нибудь булыжник. С камнем проблем не возникло, но вот в кого кидать?

Вдруг от чинары раздался приглушенный визг:

— Хогри-хогри! Уии! Уииик!

Оск и Огги, как по команде, остановились и резко повернулись, прислушиваясь. Крик повторился:

— Хогри! Хогри! Хогри-хок!

— Кто это у тебя? — обманчиво спокойным голосом спросил Огги.

— Никто, — насторожился Ньюфун.

— Врешь, — жестко отрубил Оск. — У тебя там томится в плену прекрасная дева!

Ньюфун выразительно покрутил пальцем у виска, подумав, что тут явно одним дубом не обошлось… постаралась целая роща эльфов во главе с этой… как ее… секвойей…

— Уиии! — надрывалась свинка.

— Я спасу вас, прекрасная дама! — закричал Оск, одним плавным движением подхватил оставленную Ньюфуном секиру, перепрыгнул гнома, в момент оказался рядом с седельными сумками. Лезвие блеснуло, мешковина подалась…

— Хогри! Хогри-хок! Уииии! — вырвалась фамильная кордсдейловская свинка-копилка на свободу.

— Отдай!

— Пусти!

— Укушу!

— Сначала свинцовые зубы вставь!

— Я покараю вас, злодеи!..

— Уиииии!

Удерживаясь вокруг свинки-копилки, как электроны вокруг хлебнувшего лишку атома, человеческо-гномья куча-мала прокатилась вокруг старого дерева, по остывшему кострищу, по припасам, под копытами лошадей — лошадки не выдержали такого зрелища и в панике умчались прочь.

— Стой, скотина артефактная!

— Ах, злодей, ты еще и чернокнижник!

— Пустите меня, я жить хочу!

— Отведай рыцарского сапога, презренный!

— Хрен тебе, а не наследство дяди Дюши!

— Врешь! Не возьмешь!

— Стой спокойно, и казнь твоя свершится безболезненно!.. Стоять, я сказал!

— Не попал! Не попал! Уй… попали…

— Хогри!

— Я тебя на гвозди пущу!

Конец сражения наступил внезапно. Над борющимися мужчинами возвысилась плотная фигура, оглушительно заржала и с размаху опустила копыта на спину Огги. Ньюфун, который как раз ушел в партер, то есть использовал уникальные копательные навыки для передвижения под тонким слоем почвы, вылез, кратко осмотрелся и сделал шикарную подножку поднимающемуся с колен Оску. Тот неловко покачнулся и рухнул — аккуратно приложившись головой о ближайший камень.

— Откуда ты, белый конь? — отдышавшись, спросил гном у невесть как появившегося в лагере жеребца. Холеный, красивый, хотя и несколько пропылившийся конь умбирадской породы ответил едким, язвительным ржанием.

Пока противники лежали, тихо постанывая, Ньюфун поспешил подхватить законное имущество на руки и отскочить в сторонку. Идеальным вариантом было бы вскочить на лошадь и умчаться в сторону заката. Мда, будь Ньюф хотя бы пяти локтей роста, он бы так и поступил…

— Стой, скотина! — вопил гном, пытаясь как-то решить задачу по подъему себя на требуемую высоту.

— О, боги… — раздался сдавленный стон. Оск, придерживаясь за висок, медленно поднялся, обвел окрестности блуждающим взором и уточнил: — А где это я?

— Где, не важно! — Ньюфун вцепился в свинку, намереваясь драться за нее не на жизнь, а на смерть. — Только не подходи! Не видать тебе гномьих копилок, как своих ушей, дылдяк-переросток!

— Хорошо, — мирно и покладисто ответил Оск. — Как скажешь… Только отойди, пожалуйста, от моего коня. Он чужих не любит, укусить может…

Ньюфун посмотрел на белого умбирадца и счел возможным выразить свое отношение к подобному бреду раскатом саркастического смеха: