Алхимик в Пустыне

— Странный гном, — лениво подытожил Фледегран. Он вернулся к тому месту, где журналист приводил описание безвестного героя: грушеобразное телосложение, ярко-рыжие брови, крючкообразный острый нос, лысая голова… — Очень странный, будто и не гном вовсе…

— Но рост — всего три с половиной локтя, — резонно возразил Ле Пле.

— Это может быть человек, — ответил Фледегран. В памяти его шевельнулось какое-то воспоминание, но еще не выбралось из глубин подсознания. — Есть некоторые заболевания, в силу которых дитя вырастает низкорослым уродцем, есть также и…

— Что это? — перебил министр придворного мага.

— Где? — прислушался мэтр Фледегран.

Обнаружив на одном из стеллажей лаборатории источник звука — багряно-красный хрустальный шар, закрепленный на бронзовой подставке, — министр Спокойствия поинтересовался его назначением.

Вместо ответа мэтр Фледегран — трясущийся, перепуганный и мертвенно-бледный, — несколько минут хватал ртом воздух.

— Да что же это, мэтр?!! — Ле Пле схватил мага за грудки и встряхнул его, едва удержавшись от профилактической оплеухи.

В отличие от своего рассеянного коллеги из Чудурского Леса придворный маг совершенно точно знал назначение каждого артефакта своего лаборатории.

— Пр… п-пприменение недозволенных заклинаний… — наконец, хриплым шепотом ответил маг.

Красная хрустальная сфера лопнула, осыпав Ле Пле и мэтра стеклянным мелким крошевом.

— Особо сильных, — уточнил Фледегран.

Ночь с 20-е на 21-е месяца Барса. Львиный Источник

Второй раз Духи Пустыни явились на зов Кадика ибн-Самума в виде величественном и устрашающем. Свистящие, завывающие порывы ветра согнали с окружающих полуразрушенную беседку круч тонны песка, и после того, как отзвучали слова заклинания и кровь жертвенного ягненка впиталась в бурую утоптанную землю, внутри магического октагона выросла гигантская фигура, составленная из хаотичных, беспорядочно перетекающих друг в друга песчаных струй.

Далхаддин в ужасе упал наземь, прикрывая голову руками и страстно мечтая заползти в какое-нибудь убежище. Наемники встретили Духов Пустыни одобрительными аплодисментами: их восхитило мастерство Кадика, и самый вежливый поспешил подойти, поднять перепуганного ученика за шиворот и начал выспрашивать, на какую оплату согласится мэтр маг, чтоб поучаствовать в небольшом предприятии во славу фрателлы Зунорайе.

— Повелеваю вам, — кричал Кадик ибн-Самум, размахивая жутким посохом, с которого сыпались белые искры, — Властью своей магии, мастерства и таланта повелеваю вам, Духи Пустыни, взять плоть и кровь нечестивцев, осмелившихся ступить на земли, принадлежащие вам! Возьмите их дыхание, возьмите их ужас и мольбы, возьмите их жар и желание жить! Возьмите, ибо такова моя воля!..

Наконечник посоха с размаху перечеркнул линии октагона, и Духи Пустыни вырвались на свободу. Антропоморфная песчаная буря с воем и грохотом поднялась до небес, тут же рухнула, рассыпалась неопрятной кучей; снова воссоздалась — уже в виде бешено несущегося табуна, и рванула в сторону, указанную магом — на плоскогорье между Старым и Новым руслами.

— Далхаддин, — требовательно позвал Кадик.

— О учитель! — смог прошептать пораженный до глубины души молодой человек. — О учитель, какой демон заставил вас создать подобный ужас?!

Старый эльджаладец засмеялся, задрожав куцей бороденкой:

— Ты совершенно не разбираешься в демонах, недоучка! Но ничего — я обязательно исправлю сей пробел твоего образования. А теперь мне нужна энергия! Подойди!

Зажмурившись от страха, Далхаддин не осмелился возражать. Он подошел ближе, протянул наставнику руки — и через секунду почувствовал, как собранная за день мана перетекает в тело Кадика.

— Теперь посмотрим, как справляются големы с ллойярдским мокрецом, — довольно, как сытый сфинкс, заурчал маг. — Неси хрустальную сферу.

Впрочем, отзвуки событий, которые происходили в окрестностях Диль-Румайи именно в этот момент времени, Кадик ибн-Самум и Далхаддин-Улитка почувствовали и без дополнительных приборов.

Хрустальная сфера могла лишь сообщить подробности — например, показать, как мэтр Мориарти одним заклинанием превратил четверть своих защитников в прах, и как он закричал от удара бронзового меча. Увидели наблюдатели и как, пропустив второй удар, Мориарти рухнул на песок. Вокруг некроманта толкались, гремя о товарищей, как керамические горшки, четверо големов, скорее мешая, чем помогая друг другу; остальные големы успешно отбивали атаки наседающих энбу. На какую-то секунду мир замер — Мориарти стоял на коленях, плотно зажмурившись, целиком растворившись в ощущении жуткой боли, а искусственные и неживые воины рубились над его головой. Потом чей-то меч на излете зацепил наплечное ожерелье из черепов, сорвал его с волшебника… От рывка, хлестнувшего по шее, Мориарти повалился навзничь, совершенно скрывшись за глиняными телами нападающих, а потом…

Это почувствовали все волшебники, собравшиеся между Ильсияром и Хетмирошем. Волна выпущенной мэтром Мориарти дикой магии прокатилась по всему Эль-Джаладу, добралась до Иберры, Шан-Тяйских пиков, Талерина и даже до самой восточной крепости Ллойярда — Литтл-Джока. От хаоса, порожденного энергетическим выбросом, лопнули и «перегорели» маломощные артефакты на десятки лиг в округе, сильные артефакты ощутимо нагрелись, решая, срабатывать им или подождать; полдюжины из посланных Кадиком ибн-Самумом глиняных воинов рассыпались в прах, а остальные покрылись сеткой трещин. Скелеты и энбу прекратили существовать; несколько десятков мелких пустынных тварей — змейки, тушканчики, лисы, ночные птицы, — мгновенно умерли; даже Матушка Ш-ш впервые в жизни почувствовала сильнейшую мигрень в правой и центральной головах. А сам мэтр Мориарти…

— Он сдох, — торжествующе провозгласил Кадик ибн-Самум, глядя на осколки и лужицу расплавленной бронзы, в которую превратился их следящий артефакт. — Наконец-то!

— О господин, — прошептал Далхаддин. — Надеюсь, на этом всё? Вы так давно мечтали отомстить господину Мориарти, — не знаю, правда, за что, да это и не важно, — теперь, когда он погиб, вы отзовете обратно Духов Пустыни?

— Зачем? — удивился старый маг.

— Ну… их миссия ведь потеряла смысл, не так ли?

— Духи Пустыни, — наставительно погрозил пальцем Кадик, — не какие-нибудь однозначные гномьи механизмы, чтоб "иметь смысл" или какую-то «миссию». Они — трансцендентальное воплощение мощи Великой Пустыни, ее аватары и воплощения! Дерзкие нечестивцы сами пожелали узнать, на что она способна, пусть теперь наслаждаются встречей! А мы пока еще немного поколдуем… Где наемники?

Далхаддин огляделся по сторонам. Увидел наемников, шустро удаляющихся по направлению к Новому руслу Дхайят.

Старый маг покачал головой, сетуя о трусости и недальновидности молодежи. Щелчок сухих пальцев, движение черного посоха — и тени, отбрасываемые разбросанными на отдалении от Львиного Источника глыбами и обломками пирамид сгустились, превращаясь в черных сфинксов.

Поджарые, опасные твари — с рубиновыми глазами, в нюртанговых ошейниках, блокирующих естественные способности крылатых львиц к внушению, — преградили путь беглецам и рычанием заставили повернуть обратно.

— У меня будет для тебя особое поручение, — проговорил Кадик ибн-Самум, — Сейчас ты возьмешь жезл Первого Голема и пойдешь встречать магических тварей, которых варвары заставили бежать на перегонки.

— Разве это было не вашей идеей? — осторожно напомнил Далхаддин. — разве не вы предложили..? Молчу, молчу!.. — вовремя спохватился он.

Кадик прожег юного нахала пылающим черным взглядом:

— Возьми големов, сфинксов и сделай так, чтоб претендентов на звание Покровителя Года не осталось.

— Но как же…

— Уверен, следующий год мы наречем годом Духов Пустыни! — захихикал Кадик ибн-Самум. — Хотя почему год? Мы отдадим им целую вечность! И будут они править миром отныне и вовеки веков!