Алхимик в Пустыне

Свой второй посох Кадик ибн-Самум использовал редко. Тот был тяжел, ибо для его производства использовалось зачарованное серебро, кости врагов господина Кадика, темный янтарь, обсидиан и специальные жертвоприношения. Длинное темное древко венчала обсидиановая сфера, которая когда-то показалась Далхаддину живой — от нее шла волна настоящей, бурлящей, клокочущей энергии. Потом, начав обучение у могущественного мага, Далхаддин понял, что энергия действительно «живая», поскольку позаимствована у живых существ…

Иначе говоря, будучи опытным заклинателем Духов Пустыни, Кадик ибн-Самум никогда не отказывал своим сверхъестественным покровителям в дополнительной кормежке. Всегда можно купить у крестьянина тощую хромую овечку… Или даже попавшегося на мелком воровстве глупого гоблина.

— Возьми обсидиановый кинжал, жезл Первого Голема и ожидай меня у фонтана. Да, предупреди слуг, чтоб хорошенько накормили наемников.

— Хорошо, господин, — поклонился Далхаддин. Несколько секунд он боролся с собой, потом все-таки отважился спросить: — Господин Кадик… А что, мы куда-то отправляемся?

— Да, в Пустыню. Поучаствуем в гонках от имени Судьбы, — и почтенный маг расплылся в желтозубой корявой улыбке.

20-й день месяца Барса. Плато Кватай

— А оно и вона как повернулось, мы уж идем-идем, кричим-кричим, только песок с гор сыпется, а Карвиша как зачарованный, как кулём пыльным по недоступному месту трахнутый, молчит и молчит, идет и идет, я уж и говорю — стой, друг мой ситный, давай хоть ужин сварим, а Карвиша и молчит, на себя не глядит, зеночки закатил, шеечку повесил, горе мыкает, сопли на кулак наматывает, и так мне взгрустнулось, что хоть волком во-о-о-ой, вауу-ау-ау, да не получается, не живет, не катится…

Госпожа Ханна из Нижней Исподвысковочки наслаждалась моментом. Редко ей доводилось общаться со столь внимательными и неперечливыми слушателями. Впрочем, после двадцати с лишним часов блуждания по подземельям алхимики были готовы сожрать быка, вместе с рогами и тореадором, а не то что свежую, наваристую похлебку сдобренную всего-навсего старушечьими причитаниями.

Мэтр Карвинтий разглядывал жадно стучащих ложками о края котелка коллег с выражением паники и подозрительности. Нет, скажите, пожалуйста, откуда они здесь взялись?! Здоровяк, вроде бы как знакомый по Талерину — пусть, ну его. Но гномка?! И мэтресса Далия?!! О боги, да как же они пронюхали, что он сумел схватить удачу за хвост?

И Карвинтий нервно поправил спрятанный под одеждой чужой кошелек.

Если бы мэтр Мориарти, прежде, чем отправить мэтра-погодоведа с важной миссией в сердце Великой Пустыне, удосужился вникнуть в содержание его размышлений, он был бы очень удивлен. В душе Карвинтия собиралась буря — куда там сезонным иберрским дождям! Алхимик из Ллойярда был и чрезвычайно горд оказанным доверием, и вполне закономерно озабочен будущим, ибо прошлое настойчиво подсказывало не ждать легких побед. А еще Карвинтий очень хотел обеспечить себя до конца жизни — только, пожалуйста, не надо шуток в стиле мэтра Мориарти; эти слова следует понимать как "отыскать источник дохода, действующий в течение как минимум пятидесяти лет с момента активизации". Чудесным образом отыскавшийся чужой кошелек, чье содержимое мэтр еще не успел толком исследовать, воспринимался как первый, самый важный, но далеко не последний и даже не самый существенный шаг в желаемом направлении.

Мэтр Карвинтий охотно бы отказался от поручения Мориарти, и скрылся куда-нибудь, чтобы в тишине и тайне подсчитать, сколько карат и сколько единиц сконцентрированной Силы вдруг оказалось в его распоряжении, но увы… И Мориарти был настойчив, и тетя Ханна с Любомартой не спускали с него глаз… Ах…

Теперь, снова и снова нервно поглядывая на активно насыщающуюся троицу, Карвинтий мог вздохнуть с облегчением. Его тетка и сестрица напрочь забыли о его существовании. Ханна вливала свои тяжелые мысли о вечности, вселенной и о собственной ведьмовской персоне в свободные уши, а Любомарта активно строила глазки симпатичному половозрелому мужчине, вдруг оказавшемуся в пределах ее обаяния.

— Далия, — осторожно спросил Фриолар, выбрав минуту относительного затишья — лапша уже заканчивалась, а роскошный румяный пирог, извлеченный Ханной из торбы, еще не был разрезан. — Ты узнала, кто эти люди? Это же те страшные тетки, которых мы спасли из Луаза!

— Я догадалась, — проворчала Далия с набитым ртом. — И что?

— Я их боюсь, — пожаловался Фри-Фри. И нервно покосился на Любомарту.

Она в ответ смутилась, усиленно покраснела, потупила очи и принялась играться кончиком косы — не собственной, а шиньона цвета спелой соломы, вернувшегося на законное место. Зеленые крупные бусы на взволнованной девичьей груди ходили ходуном с такой амплитудой, какой редко добиваются забивающие сваи строители.

Далия проследила за взглядом Фриолара, фыркнула и надолго прильнула к кружке с травяным отваром.

— Не бери в голову. Если что — мы с Напой тебя как-нибудь отобьем. Или топором обтешем…

— Поговори со мной, — приказал Фриолар. — Давай сделаем вид, что я за тобой ухаживаю.

Любомарта выхватила из рук матери нож и, решительно располовинив кольцо колбасы, с улыбкой заботливой тролльши протянула кусок Фриолару.

— Не-а, — категорично отказалась Далия, пронаблюдав за этой сценой. — Я нынче хочу выспаться, не опасаясь того, что какой-то деревенской тёлушке придет в голову столкнуть меня в пропасть. И вообще, Фри-Фри, откуда такая скромность? Девица в самом соку… гляди, гляди, она тебе глазки строит!

Фриолар нервно закашлялся, в ответ на что Любомарта крепким кулачком саданула его между лопаток. Кашель у парня прошел, а взгляд, которым он наградил Далию был на редкость красноречив.

— Поговори со мной! — потребовал Фри-Фри некоторое время спустя, когда Любомарта, картинно повиливая бедрами, отошла в сторонку, почистить котел.

— Фри-Фри, постесняйся Напы!

— Поговори со мной о чем-нибудь умном, — еще раз повторил настойчивую просьбу молодой человек. — Она услышит, поймет, что ничего не понимает, и отстанет!

Далия сочувствующе посмотрела на Фриолара, с трудом удержалась от язвительного ответа и пробурчала, устраиваясь рядом с мирно засыпающей Напой на ночлег:

— Как тебе пришла в голову подобная глупость! Девицы, подобные ей, не отступают перед трудностями! — алхимичка поерзала, устраиваясь так, чтобы максимальная ее часть поместилась на кожаной курточке гномки, расправила накидку, и сонно согласилась: — Ну, давай поговорим о чем-нибудь умном.

— Мне никак не дает покоя наш разговор в пещере. О том, почему так хочешь оказаться у Абу-Кват раньше существ-претендентов. Только я не понял — почему?

— Что, даже после сегодняшнего путешествия не понял? — хитро улыбнулась Далия.

— Если ты имеешь в виду, что в гробнице Тиглатпалассара мы встретим каких-нибудь магических охранников, тех же зомби, огори-иэ, или что-то подобное — то я целиком разделяю твое беспокойство…

— Ах, Фри-Фри, до чего ж меня удивляет порой твоя наивность! Да все змеи, статуи, призраки с собачьими головами, которых мы сегодня видели — тьфу, ерундень! Меня гораздо больше беспокоят маги, которые собрались в Ильсияре — как ты думаешь, их сотня наберется, или больше будет?

— И что? — уточнил Фриолар после долго размышления.

Далия зевнула, прикрыв рот ладошкой.

— Ладно, чтоб только ты дал мне отдохнуть, подскажу: в последний раз маги собирались большой компанией две тысячи лет назад. И итоги этой встречи вошли в историю под названием "Падение Гор". А теперь отстань, дай поспать…

Мэтресса перевернулась на другой бок, пристроила щеку на ладошку и крепко сомкнула веки. Но сон не шел. То ли мешал Фриолар, вежливо объясняющий Любомарте, что ему вполне удобно, удобно, он сказал, очень удобно и совершенно не холодноспать на валуне, то ли ощущение, что на нее кто-то смотрит… Чуть приоткрыв глаза, Далии показалось, что рядом мелькнул призрачно-белесый собачий силуэт. Но ни бежать, ни паниковать сил не было — усталость длинного тяжелого перехода вдруг накатила, заставляя гудеть перетрудившиеся мышцы, и она провалилась в сон.