Алхимик в Пустыне

— Мэтр! Мы приказываем! Немедленно начинайте поиски наших дочерей! — не выдержал король. В этот миг Гудеран Десятый — король, по общему мнению, весьма спокойный, выдержанный, — сталь донельзя похож на своего отца, Лорада Восьмого Завоевателя, а еще — на братца Роскара, когда тот прицеливался из арбалета в шесть голов очередной гидры.

Король был рассержен и зол — иначе как объяснить, что он подошел к столику, за которым продолжал мэтр свои ученые занятия и со всей силы жахнул по нему кулаками.

От удара подскочил нож слоновой кости, которым придворный маг пользовался для разрезания бумаг, перевернулся в воздухе, был отбит Везувией — она как раз всплеснула руками от удивления — и вонзился прямохонько мэтру Фледеграну в горло.

— Ух ты, — в полнейшем восторге присвистнул Арден. — Мам, пап, вы убили нашего придворного мага! При исполнении! Да еще сообща! Теперь вам грозит от двадцати лет до пожизненного и штраф в пятьсот тысяч золотом! Статья шестьдесят восьмая обновленного Уголовного Кодекса!

— Не шестьдесят восьмая, — слабым голосом ответил король, не позволяя супруге упасть в обморок и наблюдая, как придворный маг вытекаетлиловой дымкой через рану. Нож для бумаг висел в воздухе, еще как-то держась в той субстанции, которая некоторое время столь успешно выдавала себя за почтенного волшебника. — И никаким штрафом он у меня не отделается…

Дом мэтра Вига

— Самое паршивое, Вигги, — говорил помолодевший мэтр Фледегран, — что я ведь поверил в твою болезнь! Поверил, что ты вот-вот сыграешь в ящик!

Виг демонстративно закашлялся.

— На самом деле, — ответил он старому приятелю, который благодаря открытию мэтра Левена выглядел точь-в-точь как в годы далекой молодости. Даже усики оставил… хотя еще четыреста лет назад Виг говорил Фледеграну, что они похожи на раздавленного таракашку. — На самом деле я лежу в своей Башне, одинокий и всеми брошенный! А здесь мой усложненный фантом с вами беседы разговаривает…

Пугтакль фыркнул:

— Вигги, чтоб ты знал на будущее: фантомы, даже очень сложные, не пьют.

— Почему это? — возмутился мэтр Виг. — Ваши, может быть, и не пьют, а у моих фантомов — жизнь сложная, они только так спиваются…

В этот момент амулет в виде золотого солнышка, покачивающийся на груди мэтра Фледеграна, издал предупреждающий звон.

— Кстати, о фантомах, — опечалился придворный маг кавладорских королей. — Кажется, меня все-таки раскрыли. Пожалуй, надо ответить на вызов и успокоить, что я найдусь в самом ближайшем будущем.

— Может, не надо? — осторожно предложили Анна и Дафна.

— А, — беспечно отмахнулся Фледегран. — Лучше встаньте рядом, чтоб подтвердить в нужный момент — как усердно мы изучаем пыльные исторические хроники в Фюрдасте.

Мэтр Фриолар и мэтресса Далия благоразумно отодвинулись подальше, давая Фледеграну возможность сотворить соответствующее заклинание и превратить ближайшую стену в своеобразный портал, тем самым соединяя апартаменты Королевского Дворца и дома в пустыне…

"Приятно," — размышляла Далия, методично уничтожая разложенный хозяйственными енотами на глиняном блюде виноград, — "Приятно, что наши правители не забывают о физической подготовке, прекрасно разбираются в действующем законодательстве и не стесняются проявлять самые отвязные и смелые методы устрашения подданных…Ой, бедняжка Аэлифарра, повезло ему с зятем… Ой, бедный симпатяга Пабло! Как он будет жить с воспоминаниями о том, что собственная сестра чуть не сломала ему нос? Хотя не такой уж этот Пабло симпатичный — я, кажется, вспомнила, где видела его эльфийскую рожу. Уж не тот ли он недоучка, который в прошлом году устроил нам горное турне с разбойниками и препятствиями?"

— Виг, — спросил эльф после того, как отгремели последние залпы семейного скандала и оба придворных мага, Пабло и королевское семейство Кавладора, отбыли в Талерин, продолжать внутренние разбирательства, — Признавайся, старый пройдоха: ты специально подстроил всё так, чтобы внучки Аэлифарры нашлись именно сейчас, за тридцать шесть часов до старта?

— Я вообще тут ни причем! — оскорбился Виг.

— Ага, так я тебе и поверил, — засмеялся Пугтакль.

Похоже, он не ошибся: предстоящая развлекуха в Великой Пустыне будет самым шумным событием за последние двести лет…

Хетмирош, покои Кадика ибн-Самума, несколько часов спустя

— В результате беспорядков, случившихся утром, его великолепию судье Раджу было подано двадцать три жалобы о нанесении телесных увечий, восемнадцать заявлений о пропаже имущества, это не считая тех травм и лишений, которые по каким-либо причинам не вошли в официальную статистику! — разгорячившись, господин Иолинари активно жестикулировал и не останавливаясь ходил из стороны в сторону по кабинету господина Кадика.

Его великолепие и благосклонность, сиятельный судья Радж сидел на месте почетного гостя, стараясь не шевелиться (чтобы не упал парчовый тюрбан, слишком роскошный и тяжелый для восьмилетнего мальчика), и с важным видом подтверждал каждое сказанное господином Иолинари слово.

— Мой долг довести до вашего сведения, господин Кадик, — Иолинари отвесил магу почтительный поклон, но в голосе помощника судьи звучали твердость и нежелание мириться с объективной глупостью происходящих событий. — Что за последние дни иностранцы, приехавшие ради состязаний, стали участниками множества правонарушений, случившихся в Ильсияре. Кражи, мошенничества, азартные игры, хулиганство… Пока Духи Пустыни милостивы, и не было убийств, но чует мое сердце — это пока…

— Твои слова звучат так, как будто ты обвиняешь в этих преступлениях нас, — оскорбился желчный старик Кадик. — Неужели вы, господин судья, тоже придерживаетесь подобной точки зрения?

Господин Радж задумался. Его четыре маменьки велели никогда не спорить с магами — впрочем, Раджу было восемь лет, и он уже прекрасно понимал, почему не стоит противоречить кому-нибудь из волшебников Хетмироша. С другой стороны… Эти же четыре маменьки велели ему во всем и всегда слушаться господина Иолинари, потому как он человек справедливый, достойный и образованный.

— Э-э-э… — после долгого раздумья выдал сиятельный Радж.

И Иолинари, и Кадик ибн-Самум приняли это высказывание как подтверждение собственной правоты и смерили противника хитрыми взглядами.

— Могу ли я спросить вас, о досточтимый Кадик ибн-Самум, — спросил помощник судьи, — чего еще мне ожидать от толпы варваров, заполонивших земли между Ильсияром и Хетмирошем? Как они поведут себя, когда придет пора спустить их существ с поводка? Если мне не изменяет моя несовершенная память, весной, когда вы, уважаемый господин Кадик, объявили о своем решении созвать магов и определить Покровителя Года, вы предлагали существам-претендентам бежать самостоятельно. Теперь вот уже несколько дней до меня доносятся слухи, что избранные участники получили право управлять своими созданиями! Слухи это или всего лишь банальная ложь? Я спрашиваю исключительно потому, что практически уверен — нам не удастся избежать жертв среди наездников. А потому мне, недостойному, хотелось бы определиться заранее — считать все возможные смерти во время гонок несчастными случаями, рассматривать их как убийство с помощью магии, или же вы предложите какой-то другой вариант?

Радж активно кивнул, поддерживая своего умного помощника, вследствие чего чуть не потерял тюрбан и больше в беседу не вмешивался.

— Мне нет дела до этих варваров! — вскипел маг. — Пусть хоть все помирают — я буду лишь рад! — В сердцах Кадик пристукнул посохом. Выплеснув эмоции, старик снизошел к просьбам и ответил по существу. — Никому я ничего не разрешал. Я вообще хотел, чтобы принимали участие только существа, лишенные разума, но тут вмешались буренавцы… Хотя, когда их претенденты набросят звериные шкуры, ума в них, пожалуй, поубавится…

— Значит, после того, как будет дан старт, все участники — маги, их помощники, сочувствующие, болеющие — останутся в лагере? Просто так останутся и будут ждать финиша, не вмешиваясь в ход гонок и еще несколько дней нарушая мир и спокойствие Ильсияра? Ваша сиятельность, господин Радж, вы согласны, что подобное развитие событий недопустимо?