Страница 20 из 23
Без малого две тысячи лишних овец в итоге мы насчитали. И оформили как полагается. А вечером стражники собрались всем десятком и извинились передо мной... Оправдываясь тем, что думали, что моя затея с пересчётом овец просто дурость, затеянная со скуки.
А на следующий день на таможню неожиданно заявился один наглый прощелыга, которого я не ожидал больше увидеть до своего отъезда. Но нет, бай Дустум припёрся как ни в чём ни бывало. Видимо распродал своих овец и назад, в степь, собрался. Только почему-то не воспользовался для этого городским паромом, который и ближе и ходит быстрей.
Ну ладно бы приехал и приехал. Его дело - где хочет, там и переправляется через Леайю. Но он ведь ещё и ко мне привязался... Со своим идиотским - говорить хочу.
Пришлось топать в конторку и беседовать с ним...
- В чём дело? - не слишком любезно осведомился я у приставучего степняка, дабы он не рассусоливал, а сразу говорил чего хочет. И быстренько проваливал отсюда подобру-поздорову, вместе со своим сундучком, который, пыхтя, притащил с собой, отказавшись от помощи мальчишки-слуги.
- Тайна купить хочу, - поставив свой тяжкий груз и стола и усевшись на стул, ощерил в улыбке свои мелкие зубы бай Дустум.
- За две тысячи золотом?! - опешил я. И слепо нащупав рукой кресло, упал в него. А бес едва не брякнулся на пол со стола... От радости наверное.
Ведь с ума сойти можно... Я ж это так ляпнул, чтоб отделаться от бая. Просто с потолка цифру взял. Думал, как загну сейчас непомерно... так Дустум и отвяжется. Как-то даже мысль не возникала, что кому-то придёт в голову заплатить такую чудовищную сумму за какую-то нелепую тайну... А поди ж ты... Недооценил я степень богатства Дустума... Похоже у него денег не меньше чем у наших нуворишей... А девать их некуда. Да и правда - куда их потратишь в степи? Разве что на самых-самых замечательных овец?
- Зачем тысяча? - приподнял брови, прикинулся дурачком степняк. - Двести, да!
Поразительная наглость! Я аж в себя пришёл моментально. Правда, дар речи ко мне ещё не вернулся. А бай, пользуясь этим, неспешно выложил на стол из сундучка четыре полнёхоньких кошеля. Так приятно позвякивавших...
"Может продадим ему какую-нибудь тайну, а?! - тут же заканючил бес. - Чего хорошего человека обижать?!"
"Да какую тайну? Я ж наобум брякнул! Не говорить же было ему, что ты всему виной", - с досадой высказался я, напряжённо соображая как же мне теперь выкрутиться.
А баю недовольно сказал: - Заберите свои деньги. Я своё слово сказал - две тысячи, и ни монетой меньше.
А гад-Дустум ничего не сказал. Только хитро улыбнулся и добавил к четырём лежащим передо мной кошелям ещё два таких же.
"Ну ты посмотри какой хороший, обходительный человек! - умилился бес, подбираясь поближе к лежащему на столе богатству. И укорил меня: - А ты такого славного человека обидеть хочешь!"
- Нет, - твёрдо сказал я, невольно поморщившись. А что ещё мне остаётся делать? Тайны-то у меня на продажу нет никакой... И как бы ни хотелось проучить этого шельму-бая, ничего не выйдет...
- Подумай, да, - слащавым голоском посоветовал бай, доставая из сундучка ещё пару кошелей.
Я и призадумался. Четыре сотни золотом как-никак... Тут хочешь - не хочешь, а задумаешься. Таких деньжищ даже старшему десятнику за полтораста лет добросовестной службы не заработать. Это для Дустума или там тьера Неста - четыреста монет невеликая сумма. А для простого стражника настоящее богатство...
А тут ещё бес коварно шепнул: "Ты о его людях подумай... Этот злыдень запросто может решить их убить, чисто так на всякий случай... если ты сейчас не впаришь ему какую-нибудь тайну, объясняющую как обнаружилась контрабанда овец... Было б тебе это не по силам, тогда ладно. Но у тебя ж дар к надувательству! Не надо даже выдумывать что-нибудь правдоподобное, сойдёт любая чушь! Люди ведь такие доверчивые, такие доверчивые! Ты вот только попробуй и увидишь, как славно всё получится! Главное излагай поубедительней!"
Гадёныш ещё хвостатый... У меня и так мозги кипели, а после этого внушения так вообще чуть не расплавились...
И чтоб выиграть немного времени на раздумья, я нехотя выдавил: - Я бы ещё подумал, если здесь было тысячу девятьсот... Но всего четыреста... Это несерьёзно. За государственную тайну. Да ещё и способную принести существенный доход, знающему её человеку.
- Какой-такой доход? - заинтересованно блеснули глазки у выложившего на стол сразу три кошеля степняка.
- Существенный, - ограничился я недомолвкой.
"Да скажи ему, что сам овец посчитал! - подсказал бес. - И докажи на примере. Вот и будут денежки наши! А бай этот никому об этом не расскажет - засмеют ведь, ежели узнают, что он за такую великую тайну пол тыщи золотом отвалил!"
"Погоди", - отмахнулся я от беса, так как, размышляя, наткнулся на одну идейку.
- Так сколько доход получать? - насел на меня неудовлетворённый ответом Дустум, доставая ещё один кошель.
- А это уже от человека зависит, - пожал я плечами. - Кто-то ведь и сидя на денежной должности ни монетки заработать не может, а другой и на пустом месте хорошую прибыль поиметь умудряется.
- Продай, да, тайну! - взмолился степняк, вытягивая из сундучка новый кошель. - Больше меня тебе всё равно никто не даст! Лучше, да, возьми, а то так и просидишь здесь, а две тысяч не дождёшься!
"Ещё сотню требуй! - немедля шепнул мне на ухо бес. - В сундучке у него ещё два кошеля имеется!"
- Ну на две тысячи я и не рассчитывал, - сказал я Дустуму. - Чтоб поторговаться накрутил. Но меньше чем на тысячу не согласен! - И склонившись к баю, доверительно ему сообщил. - Ты сам подумай - за разглашение государственной тайны я каторгой не отделаюсь. Шеей рискую! А ты потраченные деньги с лихвой вернёшь, если правильно тайной распорядишься.
- Ай, какой ты жадный человек! - укорил меня бай, бросая на стол ещё один кошель. И тут же: - Сделай, да, поблажка для друга!
- Ну шут с тобой! - будто решившись на нечто значительное, отчаянно махнул я рукой. И брякнул: - Девятьсот!
- Ай, ну откуда у бедный людей такие деньги?! - взвыл степняк, добавляя ещё кошель к уже имеющимся. - Семьсот пятьдесят, да!
- Ещё сотню накинь и мы договорились, - хрипло выговорил я, делая вид, что борюсь с обуревающей меня жадностью.
- Нет, у меня больше, нет, - запричитал Дустум. И вдруг расплывшись в улыбке, сунулся в сундучок и вытащил из него коробку с шахматами. - Вот ещё возьми. - Предложил он. - Сто золотых стоит, да. - Хотя всего четыре дня назад называл цену в три сотни... Запамятовал наверное, бедняга.
- Ну ладно... - чуть подумав, нехотя согласился я. - Так и быть, из дружеского расположения пойду тебе навстречу...
- Значит, договориться? - торжествующе блеснули глазки у этого шельмы-Дустума.
- Договорись, - поправил я его. И, подтверждающе кивнув, выдвинул ящик стола. В который быстренько побросал кошели с деньгами. А затем, задвинув его, закрыл на ключ.
- Хорошо, да! - искренне обрадовался бай от избытка чувств хлопнувший себя по ляжкам. И внезапно, стерев с лица добродушную улыбку, сощурился и, вперив в меня пронзительный взгляд, процедил сквозь зубы: - Вздумаешь меня обманить, очень плохо умереть потом... Понял, да?
- Это что угроза? - возмутился я.
- Зачем угроза? Дружеский предупреждений! - вновь заулыбался степняк. И многозначительно подвигав бровями, облекающе выразился: - Степь рядом, да... Очень опасно, да... Отравленный стрела случайно прилетать, плохо-плохо убивать... Разве найдешь, кто пустил? Степь большой...
- Но и ты смотри, - криво усмехнулся я в ответ на эту плохо завуалированную угрозу. - Растреплешь кому-нибудь о нашей небольшой сделке, проснёшься как-нибудь поутру, а головы-то у тебя и нет... Степь-то конечно большой, но охотники за головами ещё и не там нужных людей отыскивали.
- Моя молчать как рыба! - пообещал бай.