Рейтар

– А не догадаются? – усомнился Бэлл.

– Не должны, – возразил ему взводный Абель. – Кочевники горячие, с дисциплиной у них всегда проблема. Самые молодцы в погоню кинутся, за ними и остальные втянутся.

– Тоже так думаю, – сказал сотник. – И мы вот сюда, на край излучины пойдем, поведем погоню. Как наших встретим, пускаем желтую ракету, а сами обходим порядки по их правому флангу и идем на маяк, где в резерв и строимся. Какие вопросы?

– Если три табора, которых ждут, подойти успеют, какой сигнал будет?

– Там разведка, жди больших красных ракет.

7

– Взво-од! Справа по два, в колонну, рысью – марш! – заорал я команду, дав шенкеля Кузнецу.

Слегка всхрапнув, застоявшийся конь бодро рванул с места, за ним, разбиваясь на пары из развернутого строя, поскакали бойцы взвода.

– Первое звено, в передовой дозор, второе звено в головные боковые! – скомандовал я уже на ходу.

Когда наш взвод оторвался от сотни примерно на версту, основные силы шагом тронулись за нами, ну и мы коней придержали, чтобы не отрываться. Нам их силы беречь надо, еще бой впереди. Путь наш лежал прямо по степи, без всяких дорог, над крутым берегом Веретенки, быстрой речки шириной в полсотни саженей, которая и поила своей водой землю на много верст окрест. Именно от нее питались всходящие здесь травы, на которых так хорошо было пасти скот, и как раз в этом месте сталкивались интересы степняков и вольных: непонятно чья земля, ни сама река, извилистая и загогулистая, ни многочисленные разветвленные балки не давали точной границы. Так что… всякое уже случалось в этих местах.

– Барат, все время рядом держись, – сказал я вестовому.

Он и по уставу возле меня должен быть, да и мне спокойней, это его первый серьезный бой, лучше приглядеть за бойцом. С отцом его мы граничим землями с востока, Барат-старый сам в свое время во много походов сходил и во многих боях рубился, даже левую руку потерял, а вот с сыновьями ему боги не слишком способствовали – только Барат-младший и вырос. А дома его три сестры ждали, да еще две уже замужем были, отдельно от родителей жили, с мужьями. Так что за единственного сына старого воина я себя вроде как в ответе чувствовал.

А вообще жизнь у нас тут такая, на границе Великой Степи, что смертью никого не удивишь и не напугаешь. Наша воля кровью нашей же оплачивается. Из тех бойцов, что в шестнадцать лет впервые в строевое седло садятся, до сорока пяти, когда пора уже в обоз переходить или в фортах-городках службу нести, хорошо если половина доживает. Зато уж те, кто доживает, к зрелым годам бойцами на диво становятся.

Из-за того, что сотня шла прямо по травам, пыли было немного, а то нас бы издалека засекли, никакой скрытности и в помине бы не было. Шли экономно, десять минут шагом, пять минут рысью, делая таким образом за час восемь верст. Через два часа объявили привал десятиминутный, затем снова пошли дальше в прежнем темпе. Еще через два часа достигли развалин. Древний город когда-то стоял на берегу Веретенки, от него остались источенные ветрами и непогодой камни, с потеками ржавого железа на них. Как этот город погиб, никто не знал, не было здесь ни оплавленных камней, ни кратеров, как у других бывает. Может быть, потом опустел, уже в Темное Время. Все, что было в городе ценного, вроде хорошего железа, давно уже вывезли и переплавили, поэтому сейчас развалины давали приют разве что мелкому зверью, ящерицам и птицам. А еще за ними можно было укрыться.

Едва мы втянулись за плоские развалины, заросшие бурьяном и больше похожие уже на беспорядочно скопившиеся в этом месте плоские холмики, как я дал команду спешиваться и взять лошадей в повод. А еще через версту уже пешего похода объявил большой привал.

– Дальше спуск к реке будет, там лошадей напоим, – сказал я звеньевым. – Но если кто коня не удержит и даст тому опиться, своей рукой зарублю. У нас бой впереди.

Привал тоже прошел спокойно, ни разъездов вражеских, ни застав не видели. Загнав коней по колени в воду, напоили слегка, с трудом отрывая их от воды, погнали дальше. Дать напиться вволю нельзя, отяжелеет конь или простудится. Вновь наш взвод оторвался от сотни, пошел вперед, выбросив щупальца передовых дозоров. И вскоре одно такое наконец нащупало врага, когда мы шли по дну пологой и широкой балки. Показался всадник, скачущий навстречу, и я, понимая, для чего он несется к нам, скомандовал:

– Взво-од, стой!

Он осадил коня на задние ноги прямо передо мной со всей доступной лихостью. Из молодых боец, покрасоваться ему перед боем охота. А его сразу и не узнал из-за намотанного по самые глаза шемаха.

– Мастер взводный, разъезд степняков в поле. Стоят верхами, нас пока не видели, – быстро доложил он.

– Барат, с докладом к сотнику, быстро! – отправил я вестового, а сам командовал: – Веди.

Все по плану пока.

– От балки до разъезда сколько?

– Шагов пятьсот, – сказал он. – Нас пока не обнаружили.

– Уверен?

– Так точно, мастер взводный!

– Это хорошо, хотелось бы.

Несмотря на поднимающуюся где-то в глубине волну возбуждения, повел дальше взвод шагом. Нечего топать и пыль поднимать, нам нужно сразу всем, причем неожиданно, суметь выйти на дистанцию залпа. Вольные – конные стрелки, и лишь потом рубаки, пятьсот шагов дистанция такая, что можно успеть и весь разъезд противника из седел выбить.

Карабины у всех сегодня расчехлены, все готовы. Стелется густая трава низины под копыта коней, неторопливо по ней идущих. И даже сами кони вроде как тише вести себя стали, словно чувствуют, что вот-вот начнется.

– Тут, мастер взводный.

Действительно, на склоне оврага увидел стоящих на колене бойцов, другие держали в поводу их коней.

– Там они все, – доложил Симер, нехорошо улыбаясь.

– По коням! Взвод, налево в линию! Сомкнуться! Винтовки к бою! Пятьсот шагов дистанция, огонь по сигналу! Шагом марш!

Двадцать пять коней дружно, шаг в шаг, пошли вверх по склону. Двадцать пять затворов клацнули, загоняя желтые длинные патроны в казенники. Двадцать пять пар рук вскинули оружие разом, откинули рамки прицелов, выставляя дистанцию стрельбы. Мы не пехота княжеская, залпами в белый свет как в копеечку не стреляем, каждый выцелит своего врага, разобрав цели по звеньям и строю, никому ничего объяснять не надо.

Степной разъезд, восемь верховых, никак не ожидал нашего появления. Прошляпили. Загрохотали вперегонки карабины вольных, сразу четверо степняков вылетели из седел, под одним завалился конь, и всадник задергался, пытаясь успеть выдернуть ногу из стремени, а еще трое, горяча и поднимая коней на дыбы, разворачивали их, но поздно, весь огонь взвода перенесся на них, не уйти. Одного сразу из седла выбило, а двух других чуть погодя, полсотни шагов даже проскакать не успели.

А сзади уже на легкой рыси накатывала вся сотня, и сотник командовал:

– Первый, второй и третий взвода – в лаву, рысью, марш! Четвертый взвод в линию, в резерв! Вперед! Винтовки к бою!

Шеренга за шеренгой выскакивала из балки, рассыпаясь в лаву, легкий и подвижный строй вольных, дающий возможность каждому и стрелять, и рубить. Застонала степь под ударами копыт, сотня пошла на сближение с противником, который виднелся вдалеке, верстах в трех от нас. А там уже начиналась суета, враг к бою готовился.

– Сотня, на дистанцию огня, стрельба пятью патронами! – заорал Ван так, что его бы даже мертвый услышал.

Это тоже наша тактика, степняки так не делают. У них и винтовки все больше однозарядные, и стреляют с седла они хуже. Они сразу в пики атакуют и стараются в рубку бой перевести, а мы пытаемся сперва проредить их по возможности.

Ближе и ближе противник, видно, что не успели они в полноценные боевые порядки построиться, суеты много. Верста до них, не больше, а вот и половина уже, уже можно различать отдельных противников и даже их лица.

– Осади! Огонь!

Вся сотенная лава разом осадила коней. Кузнец, зная, что будет дальше, замер медной статуей, давая мне опору, а сам я поднялся в стременах, прижимая колени к бокам коня. Вот один, в яркой рубахе, с пикой, на которой конский хвост развевается, что-то кричит, командует. Грохнула винтовка, тяжелая пуля по плавной дуге настигла противника, ударила его в середину груди, завалив назад. Строй сотни окутался прозрачным синим дымом, трещали винтовки, сотни пуль градом сыпанули по противнику.