Страница 4 из 14
— Сидеть! — рявкнул Рустэм. — Вышак захотел? Тебя по законам военного времени прямо тут шлепнут, а потом за ноги подвесят вон на той березе.
— Это осина, — флегматично поправил Паша.
— Тем более!
— И они не будут стрелять, — добавил программист. — У них приказа нет — это раз. Два — может быть, мы решили колонну обойти по проселкам. Наконец…
Договорить он не успел. Стоящий «Урал» медленно двинулся вперед. Рус моментально завел свой «вездеезд» и, резко вывернув руль, выскочил на встречку и втопил педаль в пол.
«Нива» взвизгнула покрышками, взметнула грязь с обочины и понеслась по пустой полосе. Мимо мелькали фургоны, фуры, «опели» и прочие «девятки». Люди стремились в город. А Макс, Паша и Ольга, обернувшись, смотрели в заднее окно. Вояки не отреагировали на побег «Нивы».
— Номера, млять. Номера! Они нас по номерам пробьют! — вдруг крикнул Макс.
— Не пробьют! — заорал Рустэм. — У нас вторая машина не засвечена!
Колонна застывших машин мелькала вереницей красок. Лес слился в сплошную коричневую стену. На восток, на восток!
Когда они проскочили поворот к Базе, Рустэм прибавил еще.
Рано или поздно — заканчивается все. Закончилась и пробка. Они проскочили через холм, спустились с него. Потом пронеслись через мостик какой-то речки, снова вынеслись на вершину холма и снова спустились с него…
И только там Рустэм затормозил, лихо перегородив машиной трассу.
— Паш! Что ты там говорил про «наконец»?
— Эм… За двойную сплошную еще никого не расстреливали!
Рустэм нервно кивнул и схватился за рычаг переключения скоростей. Немного не успел…
— Ник, я уже устала, ну сколько можно?
— Маш, помолчи, а?
— Коть, я не понимаю — мы что, не могли хотя бы поездом уехать?
— Мля… Маша! Я сейчас за твою тупизну выпиздну тебя на хер и буду прав!
— Ник! Я не понимаю!
— Я тебе третий раз объясняю! Это — война! Любые полеты — запрещены. Железка — забита напрочь войсками.
— Ну, у тебя же связи… Мог бы договориться с… Нам бы вагон дали до Москвы. Вообще, что нам там делать?
— Манюня! Ты — дура! Это шанс. Как ты не понимаешь? Это тебе не с плакатиками на Петровке стоять!
— Ну, Кит! Я, между прочим, отгул брала… Ты мне сам его подписал!
— Ты можешь помолчать?
— Объясни мне — что происходит?
— Шанс, Маша! Шанс происходит. Один — на всю жизнь. В Москве сейчас все решается. А не в этой убогой Вятке. Будем в Москве — все решим. Главное — быть первым.
— А зачем ты меня потащил? Я кофе хочу! Тут даже «Старбакса» нет!
— Зачем? Да у тебя рот закрываться не умеет! Поэтому и потащил.
— НИКИТААААААААААААААА!
Черный «Гелендваген» завизжал тормозами. Водитель «Геленда» в последний момент попытался уйти от столкновения, но, зацепив «Ниву-Шевроле» своим правым крылом, не смог удержать машину в руках. Подушки безопасности сработали быстро и эффективно. Водителя оглушило их ударом, и «Геленд» выкинуло в кювет, где он нелепо воткнулся широкой мордой в землю. «Нива» же подпрыгнула от удара, ее нелепо приподняло правым боком, крутануло тяжелым волчком… Потом она замерла на мгновение и рухнула на левую сторону.
Лес слегка шумел полуголыми ветвями. Что-то где-то шипело. Первым вышел из ступора Макс. Именно по его стороне пришелся удар. Хорошо, что не в дверь, а в заднее крыло, иначе мог бы и не очнуться. Лежал он на чем-то твердом и почему-то трясущемся.
— Пашка, ты как?
Пашка молчал.
— Что это было? — пробормотал Макс и попытался открыть дверь, внезапно ставшую верхней. Увы. Дверь заклинило.
— Стволы доставай! — одновременно заорали вдруг Рустэм и Ольга.
Стволы были упрятаны под заднее сиденье, поэтому Макс, хотя и задергался, но не смог достать оружие. Он попытался упереться рукой, но попал ею во что-то липкое за спиной и машинально отдернул.
Ольга и Рустэм тем временем выбрались через окно, со стороны водительской двери. Затем, обежав машину, крикнули в разбитое заднее окно:
— Здесь! Вылазь! Бегом!
Рус схватил Макса за воротник куртки и стал вытягивать на дорогу.
— Цел?
Макс с недоумением посмотрел на окровавленную ладонь и пожал плечами.
Ольга тем временем обошла машину.
— Рус, он еще живой!
Макс двинулся за Командиром.
После удара Пашку выкинуло через открытое окно. Но не полностью. Рухнувшая на бок «Нива» буквально передавила его пополам. Ноги в салоне. Все, что выше живота, — на асфальте. Он был еще жив — руки царапали асфальт, губы дрожали, а глаза были полны мутной болью.
— Макс! Помоги ему! — Рустэм протянул Максу нож. Хороший такой. С пилой и кровостоком. Рус его когда-то сам сделал.
— К-как… — не понял парень, с ужасом смотря на расплющенное тело Пашки.
— Мизерикорд, [1]дурак! — прошипел Рус. — Оля! За мной!
Они метнулись к багажнику перевернутой машины.
А Макс на ватных ногах подошел к Пашке. Рядом валялся разбитый ноутбук.
Пашка вдруг чуть повернул голову. И протянул скрюченную руку. Губы что-то шептали. Макс сглотнул склизкий ком, взявшийся откуда-то во рту, отчего резко затошнило, и сделал шаг назад. Споткнулся и упал.
— Да что же ты, размазня какая! Бегом! — Рустэм пнул ему между спиной и ногами, когда Макс встал на четвереньки. После этого раздался выстрел. Макс не видел, в кого стрелял Рус. Но понял. Стараясь не смотреть в сторону погибшего товарища, он, пошатываясь, пошел за Командиром.
Тот уже стоял около «Гелендвагена» вместе с Ольгой.
Здоровущий джип, непристойно задрав задницу, торчавшую из кювета, парил пробитым радиатором. Из полуоткрытого тонированного окна слышались женские стоны. На крыше продолжала сверкать синяя мигалка.
Ольга рывком распахнула переднюю дверь и заглянула внутрь.
— Тут мужик какой-то, — сказала она, целясь стволом «Сайги» в трясущееся окровавленное тело.
— Вали его на хер!
— Харя у него знакомая!
— Тем более — вали!
— Может, помочь как-то? — хрипло спросил Макс.
— Не, — ответила Ольга. — Он — толстый. Хрен вытащишь.
— Сильно толстый? — поинтересовался Рустэм и заглянул в разбитое окно машины. — О! Я его знаю! Вали его! Это же…
Последние слова заглушил звук выстрела «Сайги».
— Там еще девка на заднем сиденье, — спокойно сказала Ольга, когда эхо выстрела прокатилось по лесу. — Тоже без сознания.
— Вали и ее, — жестко сказал Рустэм, роясь в бардачке.
Ольга прицелилась, но тут Рус остановил ее.
— Погоди, Оль. Дай ствол Максу. Пусть, наконец, почует кровь.
Макс оторопело взял из рук девушки карабин.
— Чего мнешься? Стреляй!
Макс замотал головой и, бросив оружие на землю, сделал шаг назад:
— Я… Я не могу! Я не буду! Я не хочу!
Рустэм мягко шагнул в его сторону. Поднял «Сайгу». Нехорошо ощерился…
И мир внезапно исчез.
Ташкент… В нем мы против плана застряли на пару дней. Дорога до столицы солнечного Узбекистана была спокойной. Казахстан, казалось, замер. Но впечатление это было обманчивым — проезжая мимо Байконура, мы видели активность, которой этот край не знал, наверное, с первых космических запусков. Степная ночь светилась от множества огней, и шум техники разносился на десятки километров. Видели мы это великолепие, правда, издалека, и слава Богу — встречи с украинскими гаишниками мне хватит надолго. А потом был Ташкент.
Ташкент. Даже офонарев после многодневного автопутешествия, я впечатлился красотой этого города. Старейший, пожалуй, город Средней Азии, он также был и одним из самых молодых, практически выстроенным заново после революции и жуткого землетрясения в прошлом веке и вновь обновленным после развала СССР. Ирина с трудом узнавала город своего детства, а я просто таращился на непривычное сочетание вполне западных новостроек и мечетей. Еще больше меня поразило обилие зелени — я ведь подсознательно ожидал, что Ташкент будет пыльным коричневатым кошмаром, наподобие разбомбленного Багдада.
1
Мизерикорд — удар милосердия. Когда нет возможности или желания помочь тяжело раненному.