Рождение героев

Сидящие за столом двое грязных пьяных охотников производили впечатление людей, которые сами по себе просто не в силах остановиться, пока в кармане есть хоть один медяк.

– Я считаю, что вам уже достаточно, – безапелляционно заявил гном, останавливаясь у нужного стола.

– Что? – хором переспросили охотники, поднимая на низкорослого гнома полные изумления взгляды.

Первые же их слова сопровождались таким перегаром от дешевой настойки, который перекрыл даже смрад их давно не мытых тел.

– Я со своим другом хотел бы утолить жажду и голод. Вы, судя по всему, уже достаточно выпили и закусили и вполне можете уступить свои места жаждущим, потому что, как вы могли заметить, свободных мест в этом чудесном заведении больше нет, – пояснил Регнар, нисколько не смущаясь.

– Ты слышал его, Сид?! Да он, похоже, совсем спятил, – искренне изумился один из охотников – огромный мужик с застрявшими в густой бороде кусками жира и крошками ржаной лепешки.

– Ты прав, Румс. Он наверняка полоумный, – поддакнул второй – плотный и широкий, будто пивной бочонок.

– Грешно смеяться над полоумными, – задумался тот, которого назвали Румсом.

– Грешно. Но этого, я думаю, совсем не грех проучить, раз уж он так напрашивается, – возразил Сид, поднимаясь с лавки. – Иди ко мне, полоумный коротышка. Я преподам тебе добрый урок уважения и укорочу твою уродливую бороду.

Гном крякнул, поняв, что без потехи сегодня не останется. Возможно, он и не обратил бы внимания на слова охотника, если бы не два «но». Вопервых, судя по решительному настрою обоих, они вовсе не собирались следовать заповедям Аррага и проявлять заботу о страждущих. А вовторых, и это было сейчас главным, этот грязный и пьяный охотник назвал Регнара «коротышкой». Вернее, «полоумным коротышкой». Да еще, вдобавок к этому, пообещал укоротить гному бороду. А это уже невозможно было пропустить мимо ушей.

Со сноровкой бывалого воина Регнар подался вперед. Чтобы разобраться с этими двоими, гному совсем не нужно было хвататься за оружие. Кулак Регнара врезался в челюсть так и не успевшего вылезти изза стола Сида. Голова охотника запрокинулась назад, увлекая за собой все тяжелое тело. Румс просто отшвырнул лавку ногой, инстинктивно попытавшись подхватить падающего, словно спиленное дерево, друга. Но гном не дал ему это сделать. Двинув здоровяка под дых, он приложил согнувшегося от боли Румса коленом в голову. Отчетливо хрустнули ломающиеся зубы. Однако даже от такого сокрушительного удара здоровяк сумел устоять на ногах, лишь отступив на шаг назад. Тряхнув головой, охотник сплюнул кровь и обломки зубов, не сводя яростного взгляда с Регнара. Несколько мгновений они стояли друг напротив друга – гном посчитал столь скорую расправу над хамами достаточным наказанием за неучтивые слова и теперь стоял спокойный, но готовый к любому развитию событий.

Охотник, так и не сказав ни слова, попятился, отступая к пытающемуся подняться товарищу.

– Вот и славно! – улыбнулся Регнар, доставая из заплечного чехла свой огромный топор и аккуратно прислоняя его к стене. – Полагаю, что теперь я могу утолить за этим милым столом жажду и голод.

Двое охотников, стеная и пошатываясь, направились к выходу, по пути спотыкаясь и расталкивая попавшихся на пути посетителей.

– А если Гефорг будет слишком долго собираться к ужину, то тем хуже для него. Самого вкусного может и не хватить, – хмыкнув, добавил гном.

Посетители, привыкшие к мелким стычкам, потеряли к нему интерес, едва только потасовка закончилась. Гном расслабленно рухнул на крепкую лавку, снимая и ставя прямо на стол свой боевой причудливый шлем.

– Ну ничего, он еще заплатит за это, – донеслась угроза до Регнара, перед тем как побитые им охотники вышли из гостиницы в ночь…

Почувствовав, как кулак Регнара врезался в его ребра, Гефорг проснулся. Удар не был действительно сильным, но оказался достаточным, чтобы изгнать сон. Поворчав немного для порядка, юноша неспешно оделся и, потянувшись, вышел из комнаты. Яркий свет заставил зажмурить глаза, а гомон множества посетителей и ароматы готовящихся блюд обрушились водопадом. В животе у Нарлинга немедленно заурчало, напоминая, что в последний раз он ел вчера за завтраком, то есть уже почти два дня тому назад. Поэтому Гефорг поспешил в трапезный зал, подгоняемый набросившимся на него голодом.

Ему предстояло еще отыскать Регнара, который, в чем Нарлинг ни на миг не сомневался, уже вовсю предавался чревоугодию. Гефорг еще раз отметил, что постоялый двор достаточно уютен, хотя такие мысли вполне могли быть порождением долгого крепкого сна.

Помня еще с детства скверный и неуживчивый характер гнома, Гефорг, еще только проснувшись, поймал себя на мысли, что опасается способностей гнома затевать ссоры в любом месте, где бы он только ни оказывался. Поэтому теперь, заметив друга в дальнем конце густо заставленного столами зала, юноша порадовался тому, что тот сидит за накрытым яствами столом целый и невредимый.

Пробраться к гному оказалось не такимто простым делом. Мало того, что все столы оказались довольно тесно заняты, так несколько посетителей умудрились устроиться возле довольно узкой полки, по сути встроенной в стену доски, решив, видимо, перекусить хотя бы стоя, но в тепле и сухости. Погода не располагала к долгим поискам более просторного заведения, тем более что цен хозяин не ломил. Да и вряд ли для путника в этих краях была альтернатива: все же деревня, хоть и такая большая, – не город, где всегда найдется не один постоялый двор или таверна.

Вчерашний дождь во время пути от перевернувшейся кареты до постоялого двора в большой степени смыл грязь и кровь с одежды Нарлинга. Но полностью цивилизованного вида его одеянию не могло придать уже ничто. Куртка, а тем более штаны смотрелись сейчас не лучше, чем у какогонибудь портового попрошайки. Кожаный плащ остался сохнуть в комнате, иначе он еще больше усугубил бы общую картину. Гефорг явно не производил благоприятного впечатления, о чем свидетельствовали косые, полные недоверия и настороженности взгляды тех посетителей, мимо которых он проходил. Возможно, они даже невольно проверяли свои кошельки, готовые при первом же подозрении поднять крик.

– Ну наконецто! – донесся до Нарлинга рык гнома. – Я уж думал, вы дожидаетесь, чтобы я умер от старости! Определенно кухарка спит у печи.

Оказавшись наконец у стола, за которым восседал воинственно хмурящийся гном, Гефорг заметил, что гном не только успел заказать только что принесенную еду и выпивку, но и до этого расправился с первой порцией и того и другого. По крайней мере, служанка сгребла со стола несколько пустых разноразмерных тарелок и прихватила опустошенный кувшин.

– О, дружочек! – удивленно воскликнул гном, наполняя из вновь принесенного кувшина большую глиняную кружку. – Ты все же решил спуститься? Я и ждатьто тебя перестал. Вон даже и эля едва на одного едока заказал. Ты не представляешь, насколько медлительны здешние работнички. Они буквально спят на ходу. А о заказах добропорядочных посетителей просто забывают.

Гефорг пропустил возмущенные слова друга мимо ушей и, усевшись за стол, с аппетитом принялся за еду. После долгого ожидания, да еще раздразненный ароматами кухни, желудок буквально зашевелился в животе юноши, словно нетерпеливый пес в предвкушении угощения. Тушенная с мясом картошка показались Нарлингу верхом изысканного вкуса.

– Давайка, дружочек, помянем добрых старых друзей! – предложил Регнар, успевший опустошить уже свою кружку и теперь расплескивающий пахнущий хлебом и травами напиток на двоих. – Выпьем за павшего от вероломного нападения трусов Вердисгина! За твоего отца, мальчик мой!

Выглядящая в лапе гнома не такой уж и большой, кружка мгновенно опустела, отдав свое содержимое шумному любителю эля.

– За моего отца, – согласился Гефорг, делая большой глоток.

Гном крякнул, и Нарлингу показалось, что глаза Регнара заблестели от подступивших слез. Но, в следующий миг убедившись, что в кувшине ничего нет, гном полез изза стола, намереваясь самостоятельно, не дожидаясь нерасторопных служанок, принести новый кувшин. Обратно за стол он вернулся не только с кувшином, но и с довольно весомым походным кожаным бурдюком, в котором путники держат воду. Остановившись у стола, гном аккуратно подвесил бурдюк под свою кожаную куртку.