Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 49 из 69

Медицина была последней процветающей областью в интеллектуальной сфере деятельности той эпохи. В отличие от возрождения философии, на этот раз двор сыграл определенную роль в ее застое. Конец эллинистической эпохи свидетельствует о заинтересованности правителей в медицинских открытиях, в особенности в области химической фармакологии, применение которых казалось многообещающим в политической жизни. Часть этих исследований была чисто филологической, так как она содержала толкование лексики гиппократовских текстов, как, например, исследования Диоскурида Факаса, одного из личных медиков великой Клеопатры. Но практическая медицина была в равной степени представлена двумя школами, которые тогда занимались медицинскими исследованиями, — герофилинами и эмпиристами, соответственно совпадавшими с прагматиками и скептиками в области философии. Каждая из этих школ прославилась в области анатомии, практикуя препарирование трупов — в хирургии и, естественно, фармакологии. Среди многочисленных представителей этой науки можно назвать Зопира, фармаколога-эмпириста, который разработал знаменитый рецепт противоядия для царя Митридата VI Евпатора, царя Понта, а также другой рецепт, названный «амброзией», для своего господина Авлета.

Очевидно, что вся эта деятельность имела только незначительное влияние на практикующих врачей, которые работали за пределами царского двора и находились под большим влиянием древней египетской медицины. Именно она, со множеством узких специализаций, пользовалась солидной репутацией даже за пределами Египта. Медицинская традиция фараонов была намного древнее, нежели традиции Гиппократа, а опыт, которым она владела в изучении строения человеческого тела, благодаря бальзамированию, обладал неоспоримыми преимуществами перед греческой медициной.

Занимательный папирус II века демонстрирует тот живой интерес, который греки испытывали к египетской традиции. Речь идет о письме, адресованном матерью своему сыну: «Узнав, что ты изучаешь египетскую письменность, я была так счастлива за тебя и за себя! Теперь, по крайней мере, по твоему возвращении в город, ты поступишь к Фалубесу, специалисту по клизмам, чтобы учить мальчиков, и, таким образом, обеспечишь себе безбедное будущее». {237}

Этот молодой человек, покинувший свою мать, жившую в Александрии, чтобы изучить египетский язык, без сомнения, обучался ему у местных жрецов. В будущем он хотел работать учителем в школе, где некий Фалубес преподавал дисциплину традиций фараонов, базирующуюся на книгах, написанных на демотическом и иероглифическом языках, которые необходимо было знать, понимать и даже переводить на греческий. На самом деле, «мальчики» ( пайдарии), скорее всего, были молодыми рабами, посланными своими хозяевами для изучения медицинских наук, чтобы стать знатоками своего дела и впоследствии либо превратиться в личных врачей хозяина, либо быть проданными в качестве рабов-докторов в богатые иностранные семьи.

Переступив врата Александрии, путешественники попадали в бикультурный мир. Греки, обосновавшись в египетской хоре, принесли с собой не только свой язык, свои собственные предрассудки, свое социальное и экономическое устройство общества… Прежде всего они оставили след в культуре, которая составляла основу эллинского миропорядка. Для построения эллинской социальной системы греки в первую очередь нуждались в чиновниках. Идеальным чиновником являлся, естественно, житель полиса(греческого города), но цари Египта не желали распространения такого рода политических новаций в стране. Единственным исключением из правил стал созданный еще Птолемеем I город Птолемаида в Верхнем Египте. Во многих местных городах и деревнях, где было большое количество греков, эллины объединялись в ассоциации, основной целью которых было создание и управление гимнасиями. Гимнасий становился фундаментальным институтом, предназначенным для сохранения и развития греческой культуры. Молодые члены греческого сообщества — эфебы— получали интеллектуальное и атлетическое образование, которое отличало истинного грека от варвара. Для взрослого населения гимнасий был также местом собраний всего сообщества и центром культурной и спортивной жизни. Союзы собирали взносы со своих членов, а также дары и возможные вложения, которые позволяли им содержать гимнасий. Гимнасий управлялся гимнасиархом, избранным из членов ассоциации, что было почетной, но очень дорогостоящей должностью для ее обладателя. Гимнасиарху помогали в работе другие официальные лица, как, например, космет, который следил за обучением эфебов.

Другие, более специализированные союзы организовывались для поддержания жизни эллинистической культуры, например, сообщества, объединяющие дионисийских актеров ( технитов), то есть профессиональных людей театра, поэтов и музыкантов. Им оказывал покровительство сам царь, который строго следил за распределением ролей. Их деятельность не замыкалась только на Александрии, но оказывала влияние также на Птолемаиду и другие греческие города, где подобные сообщества имели средства для организации драматических и музыкальных представлений. Бродячие труппы актеров и мимов должны были поддерживать жизнь более шаткой эллинской культуры во всех уголках Египта, даже если речь шла только о труппе танцоров с кастаньетами. {238} Их успех подтверждается большим количеством статуй из обожженной глины, найденных в сельских домах и гробницах. Эти статуэтки представляют собой характерные сценки-скетчи, которые разыгрывали актерские труппы.

Лучшее свидетельство о проникновении греческой культуры на египетскую землю можно отыскать в литературных документах, сохраненных в личных архивах, но чаще всего использованных для изготовления масок мумий или выброшенных как мусор. Иногда попадаются редкие сохранившиеся экземпляры, тщательно выполненные в александрийских мастерских переписчиков. Эти копии должным образом выверялись диортотесом(корректором). Такие свитки отменного качества хранились в библиотеках гимнасиев или у богатых греков. Чаще всего эти копии, выполненные с приобретенных экземпляров, делались исключительно ради тренировки навыков письма, а иногда для рассылки удаленным читателям, которые просили их выслать. Мы находим также многочисленные школьные упражнения, по большей части написанные нетвердой рукой эфеба.

Частота различных жанров и различных авторов показательна для круга интересов этих любителей беллетристики, затерянных в египетской провинции. {239} Так, поэзия, бесспорно, превалировала над прозой. Несмотря на то что произведения Гомера формировали основу литературного образования греков, Гомер все же не был самым читаемым автором и Илиадаоказалась более популярной, чем Одиссея. Читались театральные произведения, в первую очередь среди трагических авторов выделялся Еврипид, а в новой комедии Менандр. Известно, что Эсхил и Софокл были менее признаны, тогда как Аристофаном просто пренебрегали. Некоторые научные и технические тексты сохранялись для профессионального использования, как, например, медицинские тексты, найденные в архиве одного из практикующих врачей. Таким же образом речи Демосфена могли быть использованы адвокатом как модель для своей защитной речи.

Некоторые частные письма освещают в необычном свете культурный и окружающий мир. Среди датированных началом II века квитанций и бухгалтерских документов, написанных на остраконах и находившихся в углу одного из погребов в Филадельфии в районе Фаюма, были найдены пять осколков, на которых одной и той же неизвестной рукой переписаны в качестве школьного упражнения небольшие отрывки классических авторов (Гомера, Гесиода, Еврипида и т. д.). Помимо высокой поэзии, в коллекции этого «любителя словесности» находились эпиграммное двустишие и вольная эпитафия, посвященная некоему Клейторию. Эта небольшая поэма откровенно порнографического содержания была составлена автором и хозяином библиотеки, как и другие фрагменты, так как объект насмешки — Клейторий — реальный персонаж, который всплывает в счетах из той же находки. {240} Таким образом, мы сталкиваемся с примером ученой насмешки, которой могли предаваться молодые люди, знающие греческий язык, в деревне Фаюма.