Страница 21 из 78
Так как же вы, лешелюбы, требуете, чтобы я не просто терпел вас, но еще обожал? Дерьмо в каше? Ммм... По моему скромному разумению, ваше лешелюбское отродье не только не «люди вообще», но вообще - не люди. Вы - дерьмо, настаиваю в сотый раз. И, если мы хотим жить достойно, вас не должно быть. От вас надо избавляться, как избавляются от навоза. Без гнева (на испражнения бессмысленно сердиться), деловито и старательно. Чистить до последней вонючей крохи. И никакой терпимости к грязи!
-Это... это... это разжигание розни! -взвизгнул полиловевший проповедник. –Призыв к свержению существующей власти! Схватить! Посадить под замок! Послать за стражей. Под суд! Вырвать язык!
Он подскочил к старосте и ткнул того в бок. Однако староста оцепенел в позе статуи Отчаяния. Бран досадливо отмахнулся от «ЕБ»овца, словно от мухи.
-А что есть «добро»? -Голос Брана зазвенел. Теперь он обращался только к замершим в полной тишине крестьянам. -Вытащите лягушку из холодной и грязной лужи, вытрите насухо, усадите в обитую шелками и бархатом шкатулку, предложите ей вина, сладости и фрукты. Лягушка погибнет. Непрошеное «добро» - злейшее из зол.
Возьмите на руки старушку, которой не перейти горную реку и понесите ее на другой берег. А коли упадёте посреди бурного потока, ослабев и потеряв равновесие? Беда и вам, и бедной старой женщине. Где же оно, «добро»? Бессильное сочувствие ценнее беспомощного рвения.
Отгоните орла, терзающего змею, спасите ей жизнь, предотвратите убийство. Орел умрет от голода, змея оправится, уязвит вас и многих других. Так кому сотворено благо? Рука незрячего врача страшней десницы палача.
На проповедника из «ЕБ»а уже никто не обращал внимания. Тот, поблёскивая маленькими глазками, утопавшими в рыхлых щеках, попятился к выходу, выскользнул из сходной избы.
-«Добро», «зло»... -Бран сморщился, словно хлебнув прокисшего кваса. -Если кто-то начинает сладенько рассусоливать про них, стало быть, самое меньшее, собирается обворовать вас. Вот у меня нет ничего, а у вас по краюхе хлеба. Отбираю их. Благое это дело или нет?
-Нам - плохо, тебе - хорошо. -рассудительно сказал Высь Мухомор. -Это откуда посмотреть.
-Вот-вот! Стало быть «добро» и «зло» для каждого отдельно взятого человека - личные и неповторимые? Лешие и водяные пусть не скажут вслух, но подумают: -«Славно!», когда вымрут люди. Для чертей высшим благом будет жаркое из лешачьих ляжек. Робы возрадуются, когда на земле не будет чертей. Вастаки считают добрым делом отрезание рунских голов. Харадримцы высшим благом полагают истребление каменьградцев. Каждое племя, произнося на своём языке слово «добро», понимает под этим своё благополучие, говоря «зло», - свои беды.
-Дык, как же так... -растерянно спросил Жмых Голота. -Жить-то надо, пусть не по лешелюбским законам, но по каким-никаким правилам. Без них - никак. А коли нам не знать, как оно хорошо, по-доброму, и как плохо, по-злому, то чего ж тогда получится? Одичаем, оскотинеем, хуже свиней станем!
-Есть, есть лекарство от одичания. -Бран снял нагар с внезапно закоптившей лампы на столе. слушатели замерли. -Не новое снадобье, многотысячелетней выдержки. Горькое, зато действенное. Справедливостью называется. Слышали о таком?
-Ну-ну! –Славко Клешня нетерпеливо заёрзал по скамье, отшлифованной за долгие годы штанами до блеска. -Не томи, учитель!
-Первая ложка лекарства - лечение начинается с очищения. Выкиньте из себя отраву, забудьте лживые измышления лешелюбов о терпимости и всеобщем братстве, об общечеловечьих ценностях и всеобщей любви! Забудьте всё, чем вас одурманивают. Перестаньте глушить сивуху, курить табачное зелье, слушать «ЕБ»овских проповедников!
Вторая ложка зелья - когда разум прояснится, оглядитесь кругом. Взгляните на мир незатуманенными глазами. На спившихся и укуренных детей, разучившихся читать и писать. На развалины школ и больниц, коровников и свинарников. На непаханые поля, где жиреет саранча. На пни и свалки на месте лесов. На загаженные реки. Поймите, что, не будь вашего покорного согласия на это, ничего подобного не произошло бы. И если станет невообразимо горько и тошно, если от отвращения вывернет наружу, да так что от боли в жгут скрутит, стало быть лекарство начало действовать. Вот это будет славно! Значит вам уже не всё равно, жить и вымирать, словно тупой скотине, не хочется.
Третья ложка снадобья - пусть каждый сядет, хорошо подумает и мысленно ответит на вопрос, кто виноват во всём этом скотстве? Кому выгодно, чтобы вы были такими? Поймите, что существуют на свете те, кто неизмеримо ниже, хуже, гаже вас, какими бы вы ни были! И чем сквернее вам, тем лучше им! Лишь когда вы обретёте способность разделять на чужих и своих, появится надежда на выздоровление.
Но как же разделить мир на своих и чужих. Вот чем мы, братья, похожи друг на друга и чем отличаемся от лешелюбов? Да тем, что в душе каждого из нас есть черта. Что это такое? Хм.. Общеизвестно, однако, начну издалека.
Знаете ли вы, кто самые страшные враги крыс? Коты? Что вы! Слышали о крысоедах? Нет? Ну, как же... Существет очень действенный, хотя отвратительный донельзя способ избавиться от крыс. Заключается он вот в чём. Берем из ловушки молодого крысиного самца и сажаем в большую посудину, из готорой ему не убежать ни при каких обстоятельствах. Выдерживаем его до состояния зверского голода, даём только воду, чтоб не взбесился. И вот, когда зверь уже начинает впадать в обморочное состояние, бросаем в его тюрьму тушку другой крысы. До этого момента животное вело себя вполне нормально, соблюдая главный и доселе нерушимый закон: не трогай существо одного стобой вида, не причиняй вреда такому же, как ты. Но вот крысец поставлен перед выбором - умереть от голода или съесть сородича. Начинается страшная внутренняя борьба: -«Нельзя!» -«Но это же глупо,он ведь уже мёртв, ему ничем не поможешь, а съев его, хотя бы я выживу!» И вот первый шаг по переходу черты сделан. Крысец нашёл оправдание нарушению поведенческого запрета, сожрана одна тушка, другая, третья. Потом опять ему устраивают голодовку. Но на этот раз в ёмкость со зверем бросают уже живую крысу, хотя пожилую и слабую. Крысоед опять в сильном замешательстве: -«Нельзя!» -«Конечно, ужасно, но что поделаешь? Он бесполезный старик, своё отжил, ему всё равно скоро умирать, а я молод, мне надо жить!» И крысоед умерщвляет старую крысу, потом другую, третью... десятую. Начинает отрабатываеть приёмы внезапного нападения, быстрого укуса в самые уязвимые места. Вновь его вводят в голодную пору. Только теперь после него в посудине с крысоедом появляются беззащитные пищащие крысята. –«Нель...» -«Какого хрена! Что, разве у меня есть выбор? Почему им жить, а мне погибать?!» Всё, черта перейдена окончательно и безвозвратно. Крысоеда выпускают в нору и он начинает беспощадную бойню в среде других грызунов. Его уже ничто, понимаете, ничто не сдерживает.
Вот и у лешелюба есть только одно, ради чего он живёт, ради чего он готов перейти через любой запрет, ради чего он совершит всё. Это жизнь и процветание его самого, любимого. Не найдётся преступления, которому он не нашёл бы десятка убедительнейших оправданий перед самим собою, если злодеяние ему на пользу. –«Пусть сдохнет он, а не я, каждый сам за себя,с волками жить - по волчьи выть, успей убить раньше...»
А мы, братья? Нет, понятно, что у каждого есть недостатки, святых среди братьев вряд ли сыщешь. Кто безгрешен? Ну, кто ни разу в жизни не врал? Никогда незаслуженно не обижал родных и близких? Да, наконец, не жульничал, играя в карты на три щелчка по лбу? Бывало, бывало… Однако же при всем том, в каждом из нас проведена та самая черта, о которой я упоминал. Которой никто из братьев не пересечёт ни при каких обстоятельствах. Умрёт, но не переступит, оставшись самим собой и не превратившись в крысое... в лавочника, ростовщика, чиновника, судью, стражника.