Замок из дождя

А Джессика? Да, она, похоже, сильно привязана к нему. Назвать это любовью он пока бы не рискнул, но привязанностью и страстью — вполне возможно. Ей нужен он сам, полностью и без остатка. Нужен таким, какой есть, и она готова принять его всяким. С субботними и воскресными обедами, с неизбежным хозяйством и детьми, с проблемами в бизнесе и ежевечерним пивом с приятелями…

Только одного она не потерпит в своем доме: его мечты о Селин.

В кармане разрывался мобильный.

— Мы сняли трех классных телок! — орал Сеймур, пытаясь перекричать музыку в каком-то баре. — Приезжай! Без тебя — никак.

— Я никуда не поеду.

— Ты что, заболел? Спорим, ты все равно сейчас сюда приедешь?

— Я же сказал — не приеду.

— Тут сидит твоя Джессика и грустит.

Филипп непроизвольно поперхнулся.

— И что? Кстати, почему — моя?

Сеймур захохотал:

— Потому, что весь холдинг знает, как ты каждый день поджидаешь ее после работы. Поэтому и домой не летишь!

— Никого я не поджидаю. Она сама…

— Нехорошо все валить на девушку, Фил. Давай — ноги в руки и дуй сюда.

— А где вы находитесь?

Сеймур снова рассмеялся:

— Вот видишь! А говорил «не поеду»! Я же умный, я знаю, чем тебя заманить.

— А ты не врешь?

— Нет. Она уже выпила два коктейля. Боюсь, пока ты приедешь, выпьет все четыре. Так что поторапливайся. Мы недалеко от парка.

— Как называется заведение?

— Кафе «Синица».

— В руках? — машинально переспросил Филипп.

— В каких руках? Нет, просто кафе «Синица».

— Великолепно! Отлично! Синица… Я сейчас буду.

Филипп с трудом открыл тяжелую дверь кафе, напоминавшую бронированный люк в космическом корабле, и тут же понял, почему она такая толстая. После тихой улицы, по которой было разрешено только пешеходное движение, после шелеста парка на него, словно цистерна ледяной воды, обрушились музыка и резкий свет софитов. Он поморщился. Лучше бы назвали «Павлин». Или «Жар-птица».

— О! Здорово, Фил! Ты все-таки пришел! — Сеймур выпрыгнул на него, как черт из табакерки. Интересно, как он вообще смог разглядеть, что кто-то вошел? — Смотри, кто забрел в наш уголок.

Филипп повернул голову и увидел Джессику, которая, судя по всему, уже освоилась в новой компании, состоящей из трех девиц студенческого вида и еще одного молодого мужчины. Неугомонный Сеймур продолжал кричать на ухо:

— Ты не поверишь! Сидим отдыхаем, а потом вижу ее, она ворвалась в этот кафешник, чуть не плакала… Ну я позвал к нам. Вы поссорились, что ли?

Филипп промолчал и, отодвинув Сеймура плечом, направился к столику. Джессика заметила его и удвоила усилия по обольщению приятеля Сеймура. Весь ее вид говорил: «У меня нет абсолютно никаких проблем!». Сеймур выразительно пожал плечами: мол, я не виноват и вообще не понимаю, что происходит.

Филипп сел напротив, принялся спокойно пить коктейль, удивляясь только одному: неужели она действительно сильно влюблена, если устраивает такой примитивный спектакль? Ведь любому постороннему человеку, даже вот этим трем студенткам (он покосился на ближайшую, которая уверенно держала его колено), сразу стало ясно, для кого девушка так старается.

Он усмехнулся. Человеку почти тридцать лет, а играть в любовь совсем не умеет. Какое-то тепличное растение, эта Джессика. Неужели ее никогда раньше не отвергали мальчики?.. А вот Селин сейчас так не сделала бы. Она, наверное… Филипп с силой зажмурил глаза. Селин так не сделала бы. Просто она никогда не окажется на месте Джессики. Потому что ой ни за что не уйдет от нее в парке. Он вообще не отпустит ее ни на минуту. Все дни и ночи. Всегда.

— Слушай, ты! Проснись! Эй, Филипп, что с тобой?

Он открыл глаза и увидел, что одна из девиц стоит перед ним. Он так и не запомнил имени и мысленно стал звать ее Студенткой. Она вытащила его на танцпол, извиваясь словно питон, прижималась и висла на шее. К тому же танец был быстрый, а весила она немало. На свое счастье Филипп владел начальными навыками балетного искусства и сейчас ему пришлось их вспомнить.

— Ну ты даешь! — взвизгнула Студентка ему на ухо, когда он в очередной раз закрутил ее за руку и успел поймать у самого пола. — Где ты этому всему научился?

— Еще в детстве. Я уже почти все забыл.

— А может, ты меня научишь? Ну как-нибудь встретимся и будем… танцевать?

— Может быть. Очень даже может быть.

Грудь ее была мягкой и упругой, спина податливо изгибалась, и, поймав Студентку в очередном па, Филипп почти коснулся губами ее губ. Доли секунды оба размышляли, стоит им целоваться или пока нет. Джессика, которую тем временем кружил Сеймур, больно задела его локтем.

— Извините!

Сеймур послал ему еще один безумный извиняющийся взгляд и снова пожал плечами. Филипп отступил от Студентки.

— Твоя девчонка? — с пониманием спросила та.

— Типа того.

— Ревнует?

— Наверное.

— Вы оба сидите как отмороженные. Только мне показалось, что это она грезит о тебе, а ты как будто перед ней провинился… Я не сильно вам все испортила?

— Нет, что ты.

— И мы можем как-нибудь заняться… мм… танцами?

— Разумеется.

Филипп, не вполне осознавая, что делает, поцеловал ее в щеку и, чуть задержавшись у лица, прошептал цифры своего телефона. Это был скорее привычный жест из прошлого. Ни к чему не обязывающий и ничего, впрочем, не скрывающий: да, ему понравилась девушка, и он хочет с ней разочек… встретиться. Не более того.

За их столиком повисло скорбное молчание. Все смотрели, как Филипп милуется со Студенткой. Даже Сеймур почему-то был мрачен. Может, он сам положил на нее глаз? Музыка стихла, диджей колдовал над пультом, по залу расползался ровный гул голосов.

— Послушайте, друзья, — наконец не выдержал Сеймур, — может, не стоит разбивать компанию и нарушать чужие планы?

Филипп почувствовал, что дело грозит закончиться скандалом. Или хуже того — дракой. Как-то незаметно рядом появилась Джессика, молча взяла его за руку и притянула к себе. В это время на сцену вышла шикарная девица и запела что-то очень — соблазнительное, медленное, низким, будоражащим воображение голосом. Как у Селин… Филиппу стало тошно. Он почти не заметил, как Джессика взяла его за руку и вывела на танцпол.

Ну почему? Ну почему так? Почему, когда эта красивая и замечательная девушка пытается быть ему ближе, перед глазами, словно бдительный часовой, все время встает Селин? Она как будто ревнует. Не видя его и в общем-то не испытывая привязанности, она все время мешает ему сблизиться с другими женщинами.

У Филиппа уже начались эротические кошмары, потому что раньше он имел частый и регулярный секс не реже одного раза в два дня (а чаще — несколько раз в сутки), а в последний раз он занимался любовью с Селин. И было это две недели назад. Организм настойчиво требовал самовыражения хоть с кем-нибудь. Но душа так же настойчиво не принимала суррогата.

В это время голос девицы заложил, красивый лирический поворот, а руки Джессики прошлись по его спине… Филипп почувствовал легкое шевеление в брюках. Джессика молчала. Она просто нежно прижималась к нему, положив голову на грудь. Филипп тоже ничего не говорил, осторожно обнимая ее за талию.

А песня была, прямо сказать, заводная. Нет, она не звала пуститься в пляс, но, следуя ее медленной, волнующей мелодии, в душе Филиппа поднималось мощное возбуждающее томление. Возбуждало оно не резко, но очень глубоко и основательно. И вообще он не мог понять, что происходит: сердце рвется ввысь, душе не хватает воздуха и места в груди… Ему хотелось, чтобы выросли крылья, взлететь и пробить головой высокий купол этого странного клуба. Как журавль в небе! Или… как синица?

— Джессика.

— Что, Филипп?

— Ты прости меня, дурака. Это пройдет. Надеюсь, что пройдет.

— Думаешь, мне стоит подождать?

— Думаю. Джессика, да, тебе нужно подождать. — Филипп нежно держал ее лицо обеими ладонями.

Песня закончилась, на сцене начинался долгожданный стриптиз, на них никто не обращал внимания.