Хроники Средиземья

— Есть хочу, — простонал Бильбо. Он вдруг понял, что не ел с позапрошлого вечера. Только представьте, каково это хоббиту! В животе пусто, ноги заплетаются…

— Увы! — откликнулся Гэндальф. — Придется потерпеть. А ежели очень хочешь — вернись и попроси гоблинов. Может, они тебя накормят.

— Благодарю покорно, — мрачно произнес Бильбо. — Я уж потерплю.

— Вот и хорошо. Ну что, затянем пояса да в путь — иначе завтракать будут нами. По мне, так лучше быть голодным, чем оказаться в брюхе у гоблина.

Тронулись в путь. Бильбо крутил головой, высматривая, чем бы заморить червячка. Но ничего съедобного не попадалось — ежевика только зацветала, орехов не было и в помине. Хоббит пожевал щавеля, попил из горного ручейка, на берегу которого нашел три ягодки полуники. После всего этого есть захотелось еще сильнее.

Выбравшись из распадка, в котором росли деревья, попадались пятна изглоданной кроликами травы, цвели тимьян и шалфей, майоран и желтые рододендроны, они очутились на каменистой осыпи. Едва начали спускаться, как из-под ног покатились маленькие камешки, затем пришли в движение камни покрупнее и наконец, поднимая клубы пыли, вниз с грохотом устремились громадные валуны. Устоять было невозможно, путники покатились под гору, а мимо то и дело проносились чудовищной величины каменья.

Выручили деревья. У подножия склона раскинулся бор, стоявший этаким стражем темных лесов, покрывавших равнину за горами. Кто зацепился за ствол, кто повис на ветвях, а кто, как маленький хоббит, попросту спрятался за деревом. Вскоре опасность миновала, камнепад прекратился, грохот стих, лишь погромыхивали в отдалении последние из скатившихся валунов, прокладывая себе дорогу сквозь заросли папоротника.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — сказал Гэндальф. Гномы мрачно глядели на мага, потирая ушибленные места. — Надеюсь, гоблины одними синяками тут не отделаются.

— Да уж, — проворчал Бомбур. — Зато с них станется скатить оставшиеся камни нам на головы.

— Вздор! Мы не собираемся сидеть здесь до утра. Нужно торопиться. Смотрите!

Солнце давно скрылось за хребтом. Тени стали гуще, зато внизу, в долине, смутно различимые среди деревьев, приветливо теплились огоньки. Путники постарались прибавить шагу. Через бор вела тропа, полого и неуклонно спускавшаяся к югу. Порой приходилось продираться сквозь заросли, в которых хоббит утопал с головой. Мрак густел, тишина пугала; не было слышно даже шарканья ног: путники шли по ковру из сосновых иголок. Вечер выдался настолько безветренным, что лес недвижно застыл — не шелохнулась ни одна ветка.

— Нам еще далеко? — спросил Бильбо. Стало темно — он лишь изредка различал мелькавшую впереди белую бороду Торина — и так тихо, что дыхание гномов казалось раскатами грома. — Руки в синяках, ноги болят, и есть очень хочется.

— Почти пришли, — отозвался Гэндальф.

Мнилось, что идут уже целую вечность. И тут тропинка вывела на окруженную деревьями поляну, над которой стояла луна. В поляне этой вроде не было ничего страшного, но гномам и хоббиту почему-то стало не по себе.

Внезапно из-за холма донесся вой, долгий и прерывистый. В ответ прозвучал другой, справа, гораздо ближе к путникам; слева тоже кто-то завыл. Это были волки — волки, сбивавшиеся в стаю.

Поблизости от норы, в которой жил господин Торбинс, никаких волков не водилось, однако как воют волки, он знал — по сказкам и преданиям. И двоюродный брат Бильбо, из семейства Туков (в свое время он много путешествовал), часто выл по-волчьи, чтобы попугать господина Торбинса. Но тогда все было понарошку, а теперь опасность была самая что ни на есть настоящая, и Бильбо перепугался до смерти. Полез было за кольцом, но тут же сообразил, что кольцо не спасет даже от обыкновенных волков — а уж тем более от здешних, живущих на границе Глухоманья, бок о бок с мерзкими гоблинами. Ведь нюх у волков настолько острый, что им вовсе не обязательно видеть жертву, чтобы схватить ее.

— Что нам делать, что нам делать? — запричитал Бильбо. — Это же надо, сбежать от гоблинов, да волку в пасть! — Эти его слова со временем стали поговоркой; правда, сегодня о том, кто избежал одной неприятности, но угодил в другую, мы говорим: «Попал из огня в полымя».

— Наверх, быстро! — крикнул Гэндальф. Все бросились к деревьям, высматривая, на какое легче забраться. На их счастье, подходящих деревьев оказалось несколько. Путники постарались залезть повыше, чтобы чувствовать себя в безопасности. Вас наверняка позабавил бы (разумеется, с безопасного расстояния) вид рассевшихся по веткам бородатых гномов: они походили на впавших в детство старичков. Фили и Кили оседлали макушку высокой, похожей на рождественскую елку лиственницы. Дори, Нори, Ори, Оин и Глоин устроились поудобнее — на большой сосне, ветви которой торчали во все стороны на равном расстоянии друг от друга, точно спицы в колесе. Бифур, Бофур, Бомбур и Торин расселись на соседнем дереве. Балин и Двалин вскарабкались на высокую тонкую пихту с редкими ветвями и пытались разместиться поближе к макушке. Гэндальф влез на стоявшую на краю поляны сосну, столь высокую, что гномам на нее было не взобраться. Он спрятался среди ветвей; его глаза, когда он высовывал голову, мерцали в лунном свете.

А что же Бильбо? Хоббит носился от дерева к дереву, точно кролик, за которым гонятся собаки. Он так и не сумел найти ветки, до которой смог бы дотянуться.

— Снова ты бросил добытчика, — сказал Нори, поглядев вниз.

— Потаскал бы его с мое, не говорил бы! — огрызнулся Дори. — Под землей — я, в лесу — я… Сколько можно? Я что, в носильщики нанимался?

— Если мы ничего не сделаем, его съедят — вмешался Торин. Волчий вой становился все громче. — Дори! Помоги господину Торбинсу подняться. Давай пошевеливайся!

Дори, конечно, любил поворчать, однако и без приказа ни за что не бросил бы товарища в беде. Он спустился до нижней ветки и протянул Бильбо руку. Но бедный хоббит, как ни старался, не мог дотянуться до пальцев Дори. Тогда гном спрыгнул наземь и велел Бильбо забраться ему на плечи.

В этот миг на поляну ворвались волки. Их было великое множество, и все — с горящими глазами. Дори не бросил Бильбо. Гном подождал, пока хоббит переберется с его плеч на ветку, а потом подпрыгнул и повис на ней сам. Успели как нельзя вовремя. Один из волков прыгнул, клацнул зубами и сорвал с Дори плащ. Вскоре под деревом собралась целая стая — сидели, оскалив зубы и свесив набок языки.

Но даже дикие варги (так именуют злобных волков, обитающих на границе Глухоманья) не умеют лазать по деревьям. На какое-то время путники оказались в безопасности. К счастью, ночь выдалась теплой и безветренной. Ведь на дереве и так-то не очень удобно сидеть, а уж если холодно, дует ветер, а внизу поджидают свирепые волки, — и того хуже.

Поляна, очевидно, была излюбленным местом волков. Они сбегались со всех сторон. Оставив охрану у дерева, на которое взобрались Бильбо и Дори, волки принялись обнюхивать землю и вскоре отыскали остальные деревья с гномами. Под ними тоже оставили сторожей, а все прочие — несметное число — уселись на поляне в круг, посреди которого встал громадный серый волчина. Он заговорил со своими собратьями на ужасном наречии варгов. Этот язык знал только Гэндальф, но даже Бильбо догадался, что волки говорят о чем-то не слишком приятном для путников. То и дело варги хором отвечали своему вожаку, и от их жуткого воя хоббит всякий раз чуть не падал на землю. Я расскажу вам, о чем говорили волки и что услышал Гэндальф. Варги и гоблины нередко помогают друг другу. Гоблины стараются держаться поближе к горам (разве что их выгоняют, и тогда они отправляются искать себе новое пристанище или идут на войну, однако войн — благодать-то какая! — не было уже давно). Но порой гоблины срываются в набеги — если нужно пополнить запасы провизии или найти новых рабов. Тогда они зовут на помощь варгов и отдают тем часть добычи. Бывает, что гоблины ездят на волках, как гномы — на пони. И в эту ночь был назначен очередной набег. Встретиться договорились на поляне в бору, но гоблины запаздывали. Варги и не подозревали, что Верховный Гоблин мертв, а остальные никак не опомнятся после переполоха, устроенного в подземелье Гэндальфом, Бильбо и гномами.