Страница 10 из 13
Мы протестующе замахали руками, изобразили глазами крайнее удивление тому, что нас могли заподозрить в нетерпении. Для верности еще и недоуменно пожали плечами. И все это – не раскрывая ртов. Чтобы не брякнуть что-нибудь не то, не задать вертящийся на языке вопрос.
– Как вошла в метро, и не помню. Талончик у меня в кошельке был. Села в поезд, каталась, каталась, где-то делала переходы – совершенно бездумно. Просто уговаривала себя не думать ни о чем. Почему-то казалось, что через три-четыре часа приду в себя и тогда будет легче принять решение.
Вышла я на станции «Измайловский парк» и увидела Измайловский гостиничный комплекс. Вот тогда-то и пожалела, что оставила сумочку… От звона мобильника чуть в обморок не хлопнулась, но вспомнила, что его в магазине из сумки в куртку переложила – он мне кошелек мешал вытащить… Не отвечая, выключила телефон. Сунулась в другой карман и, к своей великой радости – вам ее трудно будет понять – вытащила паспорт. С паспортом – просто беда! Я его недавно получила. При переезде старый затеряла. Надо прописываться, или, как сейчас говорят, регистрироваться, а документа нет. Пришлось платить штраф и оформлять новый. А как только оформила, так старый отыскался. В Сережкиных дискетках. Так теперь дома и валяется. С новым хожу. У меня в нем дисконтная карта была и заначка на триста долларов. В магазине я ее предъявила и сунула обратно в паспорт, а паспорт в куртку положила. Решила – буду на столике покупки укладывать, заодно и документ на место уберу. Это, Наташенька, тот случай, когда твоя редкостная аккуратность и педантичность только бы навредили. Короче, устроилась я в гостинице. Не буду утомлять вас тем, как пережила ночь. Естественно, не спала. К утру пришла только к одному утешительному выводу: я не сумасшедшая. Остальное – сплошной негатив. Странное сходство с погибшей удивило, но, в конце концов, оно как-то объяснимо. Я встречала людей, очень похожих друг на друга. Вспомните, сколько раз по телевизору двойников знаменитостей показывали! – Татьяна посмотрела на нас, мы согласно кивнули. – Только все равно, – вздохнула она, – отличия есть. Родственники или хорошие знакомые обязательно заметят… Я позвонила вам. Телефоны не отвечали. Решила действовать сама. В итоге выяснила, в каком морге находится тело Корольковой Татьяны Юрьевны. Спросила, опознано ли оно родственниками. Какая-то сердитая баба сказала, что без опознания не хоронят. А хоронить покойницу будут предположительно в воскресенье. Похоронами агент занимается. Встала я после этого разговора и подошла к зеркалу. Видок, конечно, еще тот! А в волосах седая прядь. И тут я вспомнила о ребенке. Сергей хотел убить и меня, и его! Лицемер! Подлый лицемер! Так хорошо сыграл сцену радости от будущего отцовства. Я ведь вам не говорила. Он мне изменил. В какой-то очередной командировке. И ладно бы скрыл, но ведь приехал и покаялся. Когда-то, еще в юности, мы дали друг другу слово никогда не обманывать. Вот он клятву и выполнил… Господи, какая же я была дура! Не скажи он мне правду, так и прожила бы с ним в счастливом неведении. Впрочем, не прожила бы… Как вы уже и сами поняли. А тогда мне хотелось заставить его замолчать. Или, на худой конец, самой оглохнуть. Ну да это, как оказалось, не самое страшное. Только вот не пойму: ну зачем ему надо было меня убивать? Квартира нужна? Да, скорей всего, квартира… Только… неужели квартира дороже человеческой жизни? Даже двух человек?
Мы все так же молчали. Ну а что тут можно сказать?.. Танюшка продолжила:
– Вечером я поехала в Бутово. Постояла недалеко от своего дома. В окне нашей кухни горел свет. Я долго стояла, а он все горел и горел… На следующий день пошла в парикмахерскую. Подстриглась и перекрасилась. Сменила косметику. Случайно увидела секонд-хэнд и удачно сменила прикид. Так второй раз умерла Татьяна Юрьевна Королькова. С внешней точки зрения. Прощаться с собой приехала прямо на кладбище. Сделала вид, что ухаживаю за соседней могилой. Никому до меня не было никакого дела. Согласитесь, узнать меня трудно.
Мы молча согласились.
– Мне не понравился костюм, в котором меня положили. Потому что его подарил Сергей. Зато я услышала столько хорошего в свой адрес! Многие искренне плакали. Я и сама ревела. А моего убийцу еле от гроба оторвали. Бездна таланта! Вот слезам свекрови и свекра верю. Машенькиным тоже. Как же мне их было жаль! Временами хотелось броситься им в ноги и все рассказать. Удерживало только чувство ответственности. За своего будущего малыша. Кроме того, представляете, сколько было бы скоропостижно скончавшихся?
Народу – уйма. Вот только вас не было. А я так на вас рассчитывала! Был момент, когда я испугалась, что Сергей меня узнает. Все уже понемногу уходили. Он скользнул по мне взглядом, и вдруг глаза его дико округлились. Что было потом, я не видела. Поспешила уйти.
Сегодня приехала на кладбище немного раньше вас и из окна служебного корпуса наблюдала за прибывающими на торжественную церемонию. И ощущаю… нет, не зависть к знакомым людям, которые живут своей, именно своей жизнью, здоровую злость ощущаю. Растерянность прошла. Честно говоря, рассчитывала увидеть ту, из-за которой Сергей решил сократить мой жизненный путь, ограничившийся тридцатью пятью годами. Но он держался великолепно! Ни одного знака, ни одного взгляда в сторону… Так я и не увидела свою роковую соперницу. А вот машину Сергея осмотрела. Он даром времени не терял. Два месяца она на приколе стояла – не было у него возможности в ремонт ее отправить. Мы ведь квартиру отделывали, мебель покупали. А тут к девятидневному юбилею расстарался! Машина – как новенькая. Естественно, на похороны особенно не потратился: все расходы, связанные с ними, моя фирма на себя взяла. Слышала, как коллеги переговаривались.
Любовницу его я не виню. Ну влюбилась по уши. Скорее всего, тоже ребенка ждет. Жалко ее. Не знает, с кем судьбу связывает. Да я бы без звука в сторону ушла. Стоило Сергею только намекнуть. А он – прощения просил, в ногах валялся. Я сначала думала – не смогу простить. Память такая штука… Это к тому, что забыть измену невозможно. Всю жизнь время от времени себя жалеть будешь. И тут меня осенило! Надо не себя, а его пожалеть. Уверовать в то, что причина измены – во мне. Я ее чем-нибудь да спровоцировала. Не поверите – сразу полегчало. Вдвоем легче быть виноватыми, чем в одиночку. Я еще его и утешала. Говорила, что все пройдет, все забудется… Ладно, пусть живет, если сможет. А он сможет. Вопрос, куда мне деваться? Денег нет, работы нет, жилья нет. Есть три месяца беременности. В милицию не пойду. Я просто обязана выжить, а с обращением в официальные органы шансы на это у меня уменьшаются. Единственный выход – пока уехать. У моей бабушки добротная изба в деревне. Я все каникулы там проводила. И после смерти бабушки мы с мамой туда летом ездили. А когда мама скончалась, я уже не решалась одна там жить. Пару раз были с Сергеем, но далеко – двести пятьдесят километров. Сейчас это идеальный вариант для моей безопасности. Поживу, в себя приду. Ничего не хочу – просто покоя. А там будет видно.
Теперь просьбы: если удастся, проводите в Таложню. Я давно там не была, может, в доме ни окон, ни дверей. Честно говоря, побаиваюсь. Но не настаиваю. Если вам неудобно, ничего страшного. Самое страшное, надеюсь, позади. Главная просьба – ухитритесь попасть в мою квартиру. Повод как-нибудь придумайте. В комнате, в шкафчике, что у окна, на самой верхней полке под альбомами с фотографиями – моя сберкнижка. Возьмите ее. А сейчас, если можете, долларов сто одолжите. Не знаю, как скоро смогу уехать, а гостиничные услуги дорогие. Ну вот и все. Теперь спрашивайте…
Танюша даже повеселела. В отличие от нас с Натальей. Вопросов было много, но с чего начать? Пожалуй, они требуют систематизации, иначе, пока задаешь один, забудешь про другой. Я вскочила и побежала за ежедневником и ручкой. Вслед мне неслась крылатая фраза подруги: «Все мужики – козлы!»
Больше всего Наташку волновал вопрос о безнаказанности Сергея. Ей не давала покоя мысль, что он будет спокойно жить с любовницей или второй женой, сути это не меняет, в квартире Танюшки и радоваться – как же, вышел сухим из воды.