Страница 29 из 123
Подписка всех будет продлена, чтобы восполнить подписчику недостающие номера, и в скором времени мы намерены сообщить, что все у нас в порядке, все на мази. Люди, которые пытаются совместить выпуск забавной газеты с болезнью гибридом гриппа с корью, вполне отдают себе отчет, насколько для этого важен такт, тонкость, предупредительность и горячий чай из американского лавра.
Мы надеемся выпускать с этого времени нашу газету регулярно, но вынуждены быть весьма осторожными, ибо неэффективное лечение и губительные последствия кори, вкупе с удорожанием газетной бумаги и печатных станков, могут привести к рецидиву, что уже и бывало в прошлом.
Любой желающий получать нашу газету регулярно должен прийти к нам и заявить об этом и принести с собой кусок ветчины или какой другой деликатес, продаваемый инвалидами.
Бексарское дело № 2692 {18}
(Перевод Э. Бродерсон)
В случае, если вы посетите Остин, вы непременно должны осмотреть Главное земельное управление.
Пройдя вверх по авеню, вы круто заворачиваете за угол дома, где находится суд, и перед вами на крутом холме предстанет средневековый замок.
Вы помните о Рейне, о Лорелеи, покрытых виноградниками горах Германии, потому что архитектура этого замка живо напоминает Германию.
План был составлен старым чертежником родом из «фатерланда», в сердце которого глубоко были запечатлены картины его родной страны. Говорят, что он с замечательной верностью воспроизвел старинный замок, находившийся вблизи места его рождения.
Нынешняя администрация новой окраской испортила благородный стиль старинных стен. Современные изразцы заменили каменные плиты пола, истоптанного ходьбой тысячи ног. Старинная потертая мебель сменилась нарядным и изящным гарнитуром.
Но даже и теперь, при входе в здание, вы невольно понижаете голос, потому что весь окружающий вас воздух пропитан дыханием прошлых поколений.
Каменные стены здания необычайно толсты. Летом здесь прохладно, зимою тепло. Здание стоит поодаль от других государственных учреждений и имеет печальный, одинокий вид, как бы живя в прошлом.
Двадцать лет тому назад здание было почти таким же, как теперь. Двадцать лет спустя с него сойдет блестящая яркая окраска, и оно снова примет мрачный вид. Люди, живущие в других штатах, не могут себе представить, какая обширная и важная работа производилась в этих стенах и какое значение имеют миллионы описей и дел, составляющие архив этого учреждения.
Здесь собраны все акты, свидетельства и документы, относящиеся к каждому футу земли штата Техас.
Можно было бы заполнить целые тома отчетами о мошенничествах, ложных свидетельствах, подкупах, обманах, подчистках и исчезновении документов, о всех тех разнообразных махинациях, которыми, ради всемогущего доллара, запятнаны дела Главной земельной конторы.
Служащие здесь ни при чем. Трудно найти более верных, компетентных, исполнительных работников, но есть или, скорее, был — потому что дни их теперь прошли — класс земельных спекулянтов, обычно называемых земельными акулами, которые оставили свои следы в каждом отделе земельного управления в виде уничтоженных документов, похеренных актов, поддельных передаточных записей и ложных показаний.
В старых каменных плитах пола, замененных теперь изразцами, были глубокие выбоины от бесчисленных ног, проходивших ежедневно по гулким коридорам, из комнаты архива в канцелярию, из святилища комиссара к реестровой книге и обратно.
Честный, но невежественный владелец небольшого клочка земли сталкивался здесь с земельной акулой, искавшей документы, которые дали бы возможность забрать его землю.
Змеиный след проходит через все дела.
Честные люди в продолжение нескольких поколений старались распутать неразбериху, созданную обманом и подлостью. Взгляните на описи, и вы увидите на них бесчисленные надписи, вроде нижеследующих:
«Передаточный акт сомнительный».
«Свидетельство порожное».
«Подпись подложная».
«Свидетельства выкрадены», — и так далее, до бесконечности.
Реестровые книги, разложенные на длинных столах в большой комнате наверху, всем открыты для осмотра.
Откройте их, и вы увидите черные, жирные отпечатки пальцев — признаки полувекового их употребления. Быстрая рука акулы перелистывала листы миллион раз; заскорузлые пальцы встревоженного земледельца оставили следы на потрепанных листах.
Весь материал сосредоточивается в комнате архива.
Это большая сводчатая комната, безопасная в пожарном отношении, с одним входом.
На дверях красуется надпись «Вход запрещен». И драгоценные документы передаются дежурным чиновником только по представлении ордера, лично подписанного комиссаром.
В прежнее время с документами обращались очень небрежно. Они выдавались для ознакомления всем желающим и часто не возвращались обратно. В эти-то дни и было сделано наибольшее зло.
Все документы, относящиеся к определенному участку земли, заключены в папку и составляют одно дело. Вы просите дежурного чиновника бумаги, относящиеся к какому-нибудь участку в Техасе. Они разложены по районам и номерам.
Чиновник исчезает из окошечка в дверях, вы слышите, как он поднимает крышку жестяного ящика, и папка с документами в ваших руках.
Ступайте как-нибудь в земельное управление и спросите дело Бексарского участка за № 2692.
Дежурный чиновник воззрится на вас, а затем коротко ответит:
— Не находится в делах. Его нет в делах уже двадцать лет.
История этого дела не была написана до настоящего времени. Двадцать лет тому назад в Остине жил земельный агент, хитрый и пронырливый человек, который все свои обширные знания по части земельных документов и земельных законов посвятил тому, чтобы выискивать свидетельства на участки, составленные по незнанию, не по букве закона.
В деле Бексарского участка за № 2692 он нашел крупный дефект и сделал заявку на этот участок от своего имени.
Закон был на его стороне.
Но всякое чувство справедливости, права или человечности было против него.
В деле не хватало свидетельства, на основании которого была сделана первоначальная заявка на участок. И на папке не было никакого указания, что подобное свидетельство было когда-нибудь подшито к делу.
По закону участок считался бесхозным, свободным и мог быть отдан во владение.
На самом деле на участке жила вдова со своим единственным сыном, и она была уверена, что документы, устанавливающие ее права на землю, в полном порядке.
Железная дорога наметила новую ветку через этот участок, в силу чего ценность его удвоилась.
Земельный агент Шарп не сообщил ей ничего, пока сам не сделал заявки в земельное управление и не подал прошения о выдаче ему патента.
Тогда он написал ей письмо, предлагая на выбор или купить у него участок, или освободить место.
Он не получил ответа.
Однажды он просматривал другие дела и наткнулся на пропавшее свидетельство. Кто-то, очевидно служащий, по ошибке положил его в другую папку.
Шарп спросил дело № 2692, к которому свидетельство относилось, и тщательно пересмотрел его, нет ли каких-либо надписей о существовании свидетельства.
Свидетельство было составлено самым законным образом и заверено главным клерком. Если бы это свидетельство попалось в руки чиновника, выправляющего патенты, то прошение Шарпа было бы отклонено.
Шарп осторожно оглянулся. Неподалеку от него стоял молодой человек или, скорее, мальчик лет восемнадцати, наблюдавший за ним острыми черными глазами.
Шарп слегка смутился, сунул свидетельство в папку и стал читать другие бумаги.
Мальчик подошел и прислонился к столу рядом с Шарпом.
— Очень интересное учреждение, сэр, — сказал он. — Я никогда здесь раньше не бывал. Все эти бумаги насчет земли, правда? Документы и акты и все такое?
— Да, — сказал Шарп. — Здесь содержатся все документы.