Страница 35 из 160
— Мальчики, девочки — ужинать! — зовет их Пру из аквамариновой кухни Дженис.
Еда в ее исполнении показывает, что за дело взялась хозяйка половчее Дженис: для начала итальянский суп минестроне с «ракушками» из теста и овощами, и еще салат — каждому на отдельной тарелке, — и еще свежая белая рыба, зажаренная на гриле, которым оборудована их плита, но которым Дженис никогда не дает себе труда воспользоваться. Дженис мастерица разогревать в микроволновке всякие остатки, да закупать в «Уинн-Дикси» замороженные мясные буханки, фаршированные перцы и всевозможные дары моря в виде готовых блюд в маленьких алюминиевых корытцах, которые не моя можно отправить в «мусорогрыз». Она всегда придерживалась того мнения, что домашнее хозяйство должно отнимать у нее минимум усилий, и вот дождалась — наконец-то прогресс зашагал с ней в ногу. Гарри кажется, что овощной салат — дикий рис [60], мелкий нежный зеленый горошек, крохотные луковички — такой изысканно-пикантный на вкус, Пру задумывала специально для него, вроде как персональный знак внимания, который все другие, ни о чем не догадываясь, примитивно слопают.
— Объедение, — говорит он Пру. — А что это за рыба? Вкуснятина!
— Мне сказали — снук, — отвечает она. — Я говорю: Что?! А они опять — снук. Я даже рассмеялась, до того странно слышать такое от продавца [61]. Но свежевыловленного больше ничего не было. Мне там растолковали, что это какая-то разновидность не то щуки, не то окуня — уже забыла!
Дженис объясняет Гарри:
— Пру знаешь куда ходила? В эту невзрачную лавчонку за аптекой Экерда — в жизни бы не додумалась туда сунуться! Наше поколение, — просвещает она Пру, — не больно-то увлекалось рыбой. Разве что отец принесет, бывало, кварту [62]чесапикских [63]чищеных устриц — любил иногда себя побаловать.
Пру говорит с Гарри своим окрашенным персональным вниманием к нему шероховатым голосом, в котором слышна уроженка Огайо.
— Жир глубоководных рыб, особенно пеламиды, богат кислотой, которая замечательно разжижает кровь и понижает уровень триглицеридов.
Вот она бы обо мне заботилась как надо, проносится в голове у Гарри. Ужасно довольный, он притворно ворчит:
— И чего всем так дался мой холестерин? Наверно, я так выгляжу, что краше в гроб кладут.
— Вы мужчина крупный, — говорит Пру, и эта характеристика отчего-то пронзает его, как стрела амура, — а с возрастом количество жира относительно общей массы тела у всех увеличивается, причем за счет липопротеинов низкой плотности, самых вредных, в то время как липопротеины высокой плотности сохраняются на прежнем уровне, таким образом неблагоприятное соотношение постоянно смещается в худшую сторону и риск закупоривания артерий жировыми бляшками увеличивается. Положение усугубляется еще и тем, что физической нагрузки у вас явно недостаточно — не как у наших дедов, которые до глубокой старости трудились на своих фермах, — и потому лишний жир не сгорает.
— Какая же ты у нас умная, Тереза! — восклицает Дженис, недовольная тем, что ее оттерли на задний план, — неспроста она назвала Пру ее настоящим именем: захотелось немного осадить молодуху, поставить на место.
Та опускает глаза, и голос ее сразу теряет уверенность и силу.
— Вы же знаете, я прослушала курс лекций на эту тему в бруэрском филиале Пенсильванского университета. Мне казалось, когда Рой пойдет в школу, неплохо было бы чем-то заняться, и я подумала, может, стану специалистом по здоровому питанию или диетологом...
— Вот-вот, я тоже хочу пойти на работу, — встревает Дженис, и Гарри жутко злится, что она помешала Пру продолжить ее обстоятельную лекцию о его, единственном и неповторимом, заплывшем жиром организме. — Тут еще это кино, что мы видели сегодня, — про женщин, которые работают в Нью-Йорке — офисы, небоскребы, — ах, мне стало так завидно!— В былые времена Дженис сидела смирно и ничего из себя не строила. А с тех пор как ее мамаша померла и они купили себе квартиру в кондо, ее самоуверенность, безумно его нервируя, стала расти как на дрожжах, будто она вдруг возомнила, что мир — это ее сценические подмостки и с ролью своей она справляется весьма успешно. Здесь, на территории Вальгалла-Вилидж, она числится чуть не в самых молоденьких, состоит сразу в нескольких домовых комитетах. Тут ведь как — если не в маразме, значит, еще хоть куда. У Дрекселей на седере она оказалась моложе всех присутствующих и потому ей выпало задать четыре сокровенных вопроса [64].
Гарри с завистью спрашивает Пру:
— Выходит, Нельсон питается по последнему слову науки? Польза-то заметна?
— Да ему что по науке, что без науки — он же ест как птичка, и потом у него все уходит в нервную энергию. Ему бы даже надобыло потреблять больше липидов. Но приходится думать о детях — говорят, сейчас у большинства американских детей старше двух лет повышенный холестерин. Когда делали вскрытие убитых в Корее молодых ребят, то у трех четвертей в коронарных артериях был обнаружен избыточный процент жира.
В груди у Гарри все начинает сжиматься, болеть. Его нутро представляется ему морской бездной, где мокро и темно и слишком много такого, о чем он не желает думать.
Нельсон в их разговоре не участвует, только периодически шмыгает носом. Такое впечатление, что из носа у него непрерывно течет, вон даже раздражение выступило на коже повыше щеточки усов. Теперь же он, оставив на тарелке недоеденную рыбу, откидывается на спинку стула и с видом сытого удовлетворения изрекает:
— Моя точка зрения, что конец все равно один. Не то тебя доконает, так это. — Хотя ладони его опираются на край стола, пальцы заметно дрожат — шалят нервишки-то.
— Людей волнует не чтоих доконает, а когда, — говорит ему отец.
В глазах у Дженис, суматошно перебегающих с одного лица на другое, появляется беспокойство.
— Что за мрачные разговоры, давайте о чем-нибудь повеселее!
На десерт Пру подает замороженный йогурт — это гораздо полезнее мороженого, никакого холестерина. Когда все встают из-за стола, Гарри еще какое-то время отирается в кухне и, улучив момент, залезает в ящик с печеньем и быстро-быстро сует в рот три ванильных печенинки «Камео» и надломанный кренделек. С крендельками здесь похуже, чем дома в Бруэре, выбор не тот, но есть и приличные — толстенькие такие, фирмы «Саншайн». Он по привычке порывается помочь Дженис справиться с грязной посудой, но тут же давит в себе этот порыв: велика ли работа покидать тарелки в посудомоечный агрегат и разве не была она избавлена от всех хлопот и забот с ужином? Ноги у него и сейчас гудят, до того они сегодня находились; и вообще немало походил он уже на своем веку — два пальца деформировались от обуви, и теперь ногти, если вовремя их не срежешь под корень, впиваются в соседние пальцы. Пру, Рой и Нельсон уходят к себе, а он устраивается посидеть перед телевизором — Джуди с пультом в руке мечется между «Шоу Косби» [65], балетом на льду и леденящим душу репортажем о том, как иностранцы прибирают к рукам американский бизнес, а потом между «Ваше здоровье!» [66]и какой-то драмой о четырнадцатилетней девочке, которая, по примеру своей беспутной матери, чуть было тоже не пошла на панель. Сколько всяких невероятных коллизий и происшествий, сколько консервированного смеха и актерских слез, сколько нечеловеческих усилий, чтобы быть счастливым, достойным, любимым, — сколько напрасных усилий! Телевизионная неуемная энергия действует ему на нервы. Он испускает тяжкий вздох и с кряхтеньем встает. Грузное тело повисает на сердце, как шатер на шесте. Он говорит Джуди:
60
Иначе: канадский, или индейский, рис — зерна растения цицании водянистой: выращивается на специальных фермах.
61
Снук— морская рыба, встречающаяся в тропических районах Атлантического моря и Тихого океана. В английском игра слов: выражение «snooks» значит примерно «шиш тебе!»
62
Четверть галлона, то есть 0,946 л.
63
По названию Чесапикского залива Атлантического океана на территории штатов Виргиния и Мэриленд, где развит промысел креветок и устриц.
64
Обычно четыре ритуальных вопроса задает на седере (в канун еврейской пасхи) младший из присутствующих на празднике детей.
65
Популярный телесериал (1984—1992) о жизни негритянской семьи; роль главы семьи исполнял известный актер Билл Косби.
66
Комедийный телесериал (1982—1993) об одном бостонском баре и его завсегдатаях.