Граф Сен-Жермен

Утром, 17 июля, императрице принесли депешу от Алексея Орлова:

«Матушка милосердная государыня. Как мне изъяснить, описать, что случилось, не поверишь верному своему рабу; но, как перед Богом, скажу истину. Матушка! Готов идти на смерть; но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда ты не помилуешь. Матушка — его нет на свете… Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руку на государя. Но, государыня, свершилась беда. Он заспорил за столом с князем Федором Барятинским; не успели мы разнять, а его уже и не стало. Сами не помним, что делали; но все до единого виноваты, достойны казни. Помилуй меня хоть для брата. Повинную тебе принес и разыскивать нечего. Прости или прикажи скорее окончить. Свет не мил: прогневали тебя и погубили души навек».

Братья Орловы убили Петра III. Первым порывом Екатерины был гнев:

— Я в ужасе от этой необъяснимой смерти. Эта рана у меня в сердце!

Но рана быстро затянулась. Екатерина прекрасно понимала: то, что задумали и осуществили Орловы, было ей на пользу. Пока Петр III был жив, она не могла спокойно царствовать. И потом — императрица была безумно влюблена в Григория Орлова и не могла долго сердиться на него. Она осыпала его подарками, сделала графом, потом князем, назначила ему неслыханное содержание в сто двадцать тысяч рублей, подарила дворец. При нем были свои придворные.

Екатерина хотела даже с ним обвенчаться, но все министры ополчились против этого намерения.

— Госпожа Орлова не может царствовать над империей!

Опьяненный своим успехом, Григорий стал просто невыносим: безобразно грубо обращался с Екатериной, открыто ей изменял. Она терпела.

Императрице понадобились годы, чтобы излечиться от этой любви. Она нашла ему замену — у Великой Екатерины было много фаворитов, но Орлов остался ее большой любовью. Когда он умер в апреле 1783 года, Екатерина написала в дневнике: «Мне сказали много слов утешения, и я сама себя пытаюсь успокоить, но не могу остановить рыдания…»

Был ли Сен-Жермен замешан в событиях, разыгравшихся при царском дворе?

В подтверждение того, что Сен-Жермен все же был причастен к ним, приводят свидетельство собирателя прошлого века Пыляева. Ему удалось приобрести в Петербурге на аукционе нотный листок с мелодией для арфы, помеченный 1760 годом, — сочинение графа Сен-Жермена в красивом переплете из красного сафьяна. Ноты были посвящены графине Остерман и подписаны Сен-Жерменом.

Если это так, то граф пробыл в русской столице около полутора лет и покинул ее накануне переворота. Впрочем, повторяю, абсолютно достоверных данных о его пребывании здесь нет. Ничего не дало и расследование П. Шакорнака, установившего лишь, что у Сен-Жермена «не было никаких сношений с Екатериной II» и что в официальных документах того времени, согласно справке, полученной Шакорнаком в 1932 году в ленинградском архиве, «имя Сен-Жермена нигде среди прочих не упоминается».

Предполагали, что в Петербурге Сен-Жермен действовал под именем Одара, сыгравшего известную роль в то время. Он был адвокатом при городской торговой палате, но незнание русского языка помешало ему исполнять эту должность. Тогда при поддержке княгини Дашковой, одной из вдохновительниц переворота, итальянец пытался стать секретарем Екатерины, но и эта попытка не удалась. В конце концов он получил должность интенданта в загородном доме Петра III в Ораниенбауме. Незадолго до переворота его видела там Дашкова, о чем пишет в своих мемуарах.

Заманчиво, конечно, представить, что Сен-Жермен под именем Одара вошел в доверие Петра III и помогал заговорщикам. И все же едва ли есть веские основания отождествлять Одара с Сен-Жерменом.

Свидетельство И. Купер-Оукли послужило основанием писателю Николаю Дубову уже в наше время вывести Сен-Жермена в своем историческом романе «Колесо Фортуны», где граф является самым значительным и самым загадочным героем. На страницах книги Н. Дубова действуют многие персонажи той эпохи — мадам Помпадур, Екатерина II, Григорий Орлов и др. Граф Сен-Жермен участвует в свержении Петра III, он посвящен в тайное-тайных российской императрицы и этим становится в конце концов опасным. Она решает избавиться от нежеланного свидетеля и посылает к нему убийцу…

В Петербурге граф Сен-Жермен встречался с князем Григорием Орловым и, по его словам, которые приводит та же И. Купер-Оукли, действительно «сыграл немаловажную роль в русском перевороте». Был знаком Сен-Жермен и с другим участником этого события, с одним из заговорщиков Алексеем Орловым, братом предыдущего. Позже будто бы вместе с ним — главнокомандующим русским флотом — находился на флагманском корабле «Три Иерарха» во время Чесменского сражения с турками в 1770 году. А в 1773 году Сен-Жермен снова встретился со своим старым знакомцем Григорием Орловым и выступил в роли его советника в Амстердаме. Он помог князю купить знаменитый бриллиант.

К тому времени некогда всесильный фаворит князь Григорий Орлов оказался оттесненным новыми фаворитами императрицы — Васильчиковым и Потемкиным. И то ли надеясь поправить свое положение при дворе, то ли по старой памяти, — как говорится, старая любовь не ржавеет, — он решил преподнести ко дню ангела Екатерины драгоценный камень. Это был зелено-голубой бриллиант в 189 каратов, по форме напоминавший половину голубиного яйца и ограненный венецианским мастером Борджио, работавшим при дворе Великих Моголов. Существует несколько версий истории этого камня и то, как он оказался в России при посредничестве Сен-Жермена.

По одной из версий, в самом первом упоминании об этом бриллианте говорится, что он был вставлен в глаз идола в одном из храмов Срирангама на юге Индии недалеко от Мадраса. Храм располагался на острове реки Каувери и был посвящен богу Вишну.

Однажды около храма поселился французский солдат-дезертир. От местных жителей он узнал, что в храме стоит скульптура бога Вишну, у которого глаза сделаны из двух больших бриллиантов. Он решил завладеть этими драгоценностями. Но как ему, европейцу, человеку иной веры, проникнуть в храм? Чтобы осуществить свой план, он сменил веру и устроился на работу в храм. Скоро ему удалось добиться доверия браминов, охранявших святилище. Они даже позволили ему проникать в святая святых — помещение, где стояло изваяние бога Вишну.

Настал момент, которого француз так долго и терпеливо ждал. Ночью разразилась страшная гроза, бушевал ветер, и по храму метались таинственные тени. Пробравшись в святилище, француз извлек один из бриллиантов из глазницы. Но тут мужество изменило ему. Буря ревела, завывал ветер, и похитителю казалось, что настал его смертный час. Объятый ужасом, он бросился прочь из храма, оставив второй бриллиант на месте. Перелез через стену, переплыл реку и укрылся в джунглях.

Вскоре француз добрался до Мадраса, где и продал от греха подальше бриллиант за две тысячи фунтов стерлингов какому-то английскому капитану. Тот привез камень в Лондон и сбыл его одному торговцу за 12 тысяч фунтов стерлингов. В свою очередь тот перепродал бриллиант армянскому купцу по имени Ходжа Рафана. По словам одного персидского путешественника, Ходжа Рафана был «отъявленный старый негодяй», немало повидавший на своем веку и понимавший несколько языков. Он-то якобы и привез бриллиант в Амстердам, где и продал его князю Орлову.

По другой версии, более правдоподобной, бриллиант принадлежал правителям из династии Великих Моголов. Надир-шах, захватив их столицу Дели, заполучил вместе с другими и этот драгоценный камень. Когда в 1747 году Надир-шах был убит, бриллиант достался некоему афганцу-солдату, приближенному покойного шаха. Он добрался до Бассораха, крупного города в двенадцати километрах от порта Басры на берегу Персидского залива.

Бассорах, основанный калифом Омаром I в 636 году, известен нам по сказкам «Тысячи и одной ночи». Здесь-то афганец и показал свой бриллиант армянскому торговцу по имени Григорий Сафрас. Тот был поражен, увидев такое богатство в руках бедного солдата, который, видимо, и не понимал, сколько стоит этот камень. Сафрас предложил купить у него бриллиант. Но цена показалась продавцу недостаточной, к тому же он заподозрил неладное. Короче говоря, неожиданно владелец камня исчез из города.