Страница 47 из 49
— Понятно, — сказал Лев.
Да, подумал Максим, логично. У голованов нет атомного оружия, и острой ненависти к людям они вроде бы не испытывают. Приоритеты расставляются сами.
— Думаю, — сказал он, — вы еще сможете пообщаться с вашими разумными киноидами — не так долго, как хотелось бы, но все-таки. Колдун — личность своеобразная, он приглашал за чем-то меня, а на вас его приглашение не распространяется. Там, куда мы едем, есть тоннели метро, и в них тоже обитают голованы. Так что пока я буду на аудиенции, вы сможете посмотреть тоннели — только, прошу вас, будьте осторожны: кроме голованов в них водится и другая живность, не столь разумная. И достаточно неприятная в общении — попросту говоря, опасная. Одни упыри чего стоят, не говоря уже о мутантах-пресмыкающихся и земноводных, каких на Саракше раньше, до войны, отродясь не было.
— Не волнуйтесь, Максим, — холодно отозвался Абалкин, — с неожиданностями я справлюсь.
Глайдер обогнул холм, впереди показались развалины, и разговор сам собой затих: оба землянина почувствовали что-то недоброе, затаившееся среди руин города, сожженного атомным огнем Максим поднял спектролитовый обтекатель машины — злой воздух Саракша, дышащий радиацией, старой болью и смертью, остался снаружи, — а Лев активировал панель управления оружием: из гладкого корпуса глайдера выпучилась турель спаренного пулемета.
Развалины, служившие пристанищем маленькой общине мутантов, возглавляемой принцем-герцогом, выглядели так же, как и три года назад, — остатки стен, пустые оконные проемы, каменная чаша фонтана, заваленная мусором, оплавленный памятник неизвестно кому, — но что-то было не так, а что именно не так, Максим понял, увидев на земле темные пятна. Это были трупы тех самых мутантов, существ несчастных и безобидных, уродливых и в жизни и в смерти, разбросанные в беспорядке по бывшим улицам бывшего города.
Кому они помешали, успел подумать он, легионеры давно уже не совершают рейдов в эти края, а в следующую секунду из-за косо срезанной стены, наполовину вросшей в землю и только поэтому до сих пор не рухнувшей, выползла нелепая и жутковатая машина.
Она напоминала телегу, сляпанную кое-как, на скорую неумелую руку, — широченные колеса, высокие хлипкие борта с узкими гцелями-бойницами, подобие водительской кабины без стекол. Двигатель у этого монстра был самый примитивный — за телегой тянулся шлейф лохматого дыма, — однако самоходная колымага не была автоматическим устройством; в ее кабине сидели люди. Что это за люди, Максим разглядеть не успел — в бойницах засверкали вспышки выстрелов, и вокруг глайдера заплясали фонтанчики сухой земли и песка, выбитые пулями. Одна из них с визгом срикошетила от спектролита обтекателя, а затем посвист пуль, частую трескотню выстрелов и шуршание земли, разрываемой попаданиями, перекрыл рокот крупнокалиберного пулемета.
Лев Абалкин умело, расчетливо и хладнокровно рубил «телегу» длинными очередями из обоих стволов. Бронебойно-зажигательные пули решетили борта; странная машина грузно осела на простреленные колеса, из кабины кто-то вывалился и застыл на земле кучей тряпья. Гулко ахнуло, и колымага выбросила клуб бурого дыма и огня — взорвался топливный бак.
— Все, — спокойно сказал Абалкин, — живых там не осталось. Можно идти смотреть, кто они такие, эти приветливые прохожие.
Что за варварское сооружение, думал Максим, разглядывая расстрелянную «телегу». Варварское? Так вот кто это такие. Наслышаны, наслышаны — легенды оказались правдой. Хотя кто бы сомневался, если уж и Птицеловы, и Колдун говорят о варварах как о реальном народе. Жители песков — ну да, конечно: конструкция машины облегченная, борта из тонкого железа, шины широкие, похожие на поваленные набок короткие цилиндры (как раз для езды по барханам). Но с технологиями у вас туго: такое ощущение, что ваш вездеход вы собирали вручную, и не по чертежам, а по картинке, и вообще ваша повозка — кустарная самоделка, слепленная из подручного материала. И слава богу — значит, можно надеяться, что ни ракет, ни атомных бомб у вас нет, господа варвары.
Тот, кто выпал из кабины, лежал навзничь, и Максим смог его рассмотреть. Плотная кряжистая фигура, желтоватая кожа, курчавые темные волосы, узкие глаза (они остались открытыми), мелкие ощеренные зубы — варвар оказался не похожим ни на имперцев, ни на пандейцев, ни на островитян, ни тем более на горцев Зартака Еще одна раса саракшиан, пережившая войну и не превратившаяся в карикатурное подобие людей. Поверх безрукавки, открывавшей мускулистые руки, на убитом был шипастый панцирь (чистое Средневековье!), неплохо, по всей видимости, защищавший своего владельца в рукопашной, но не спасший от крупнокалиберных пуль, разодравших его практически в клочья. В кабине, уткнувшись в рулевое колесо, лежал еще один варвар, но Максим не стал его разглядывать — у водителя было снесено пол черепа и мешал смрадный дым: «телега» лениво, но чадно горела.
Тем временем Абалкин деловито вышиб прикладом заднюю дверцу, нырнул в дым, повозился внутри — слышно было, как он пробирается, — и вернулся, неся пару старинных (не автоматических) винтовок.
— Там смотреть не на что, — сообщил он. — То ли шесть, то ли семь трупов, точнее не сказать, их всех порвало на куски. Кто они, Максим?
— Варвары. Жители песков. Я их вижу впервые, хотя много о них слышал. Вероятно, разведчики. Жаль, что не удалось взять пленного — кто его знает, может, они авангард целой армии.
— Боюсь, что с этим пленным было бы тяжеловато общаться, — произнес Лев с какой-то странной интонацией, — и даже просто находиться рядом с ним было бы небезопасно.
— Что вы имеете в виду?
— Они фонят так, что любой саракшианин минут через пятнадцать такого общения получит смертельную дозу. Да вы сами посмотрите, Мак.
Максим наклонился над телом варвара в панцире и кожей лица ощутил характерное жжение — труп действительно был радиоактивным.
— При таком уровне радиоактивного заражения они давно должны быть мертвецами, — задумчиво проговорил Абалкин, — а они ездят и стреляют. Интересно, не правда ли?
— Очень, — согласился Максим — Вот что, — он огляделся по сторонам, — надо бы его во что-нибудь упаковать и взять с собой: этот феномен нужно доставить Рудольфу. Никогда не слышал ни о чем подобном.
— Заверну в пленку и закину в грузовой отсек глайдера, — предложил Абалкин, — места хватит. Однако неплохо бы его прикрыть хотя бы стальным листом — сидеть не один час рядом с таким сильным источником радиации не слишком полезно даже для нас с вами. Пойду поищу в развалинах что-нибудь подходящее, в крайнем случае — дотянем до леса, там неподвижной и ползающей брони более чем достаточно. Вы делайте свое дело, Максим, с погрузкой нашего трофея я справлюсь один.
Он уверенной походкой направился к руинам, не обращая внимания на трупы мутантов, а Максим смотрел ему вслед и думал, что Лев успешно прошел «ходовые испытания». Прогрессор Абалкин, посланец Земли и проводник ее воли; совершенная боевая машина, заточенная под вполне определенную задачу и функционирующая без сбоев и без рефлексий, мучивших арканарских наблюдателей и спасателей на Сауле. Похоже, стрелять Абалкин будет не особо раздумывая. Максим Каммерер был в этом уверен. Вот тебе и вся проверка, подумал он с горечью…
— Вы опоздали, Мак, — Колдун покачал своим огромным черепом, покрытым густым жестким волосом, похожим на серебристый мех.
— Они погибли? Все? И принц-герцог?
— Не все, — Колдун говорил негромко, но в подвале был отличный резонанс, и каждое слово различалось отчетливо. — О приближении пустынников мутанты узнали еще вчера, и принц-герцог ночью увел всех, кто хотел и мог уйти. Остались только те, кому было уже все равно, жить или умирать. И они умерли — варвары убили всех, кого застали.
— И вы не смогли помешать? — резко спросил Максим, пристально глядя в глаза Колдуна: в узкие и длинные нечеловеческие глаза с вертикальным, как у змеи, зрачком — Вы ведь кое-что умеете — я помню, как вы усыпляли упырей.