Жизнь в подарок

Они припарковали машину через дорогу от отеля у идущего вдоль пляжа тротуара.

Еда была чудесная — свежие морепродукты, домашняя паста, зеленый салат. Вино было превосходное. Ник поднял бокал и чокнулся с ней, его глаза блестели.

— За вас, миссис Дэлей.

Эдди подняла свой бокал и заглянула ему в глаза:

— За вас, мистер Савас. — В своем сердце она сказала: «За нас».

Десерт они заказывать не стали. Дома их ждало кое-что получше.

На обратном пути они почти не разговаривали. Ник отпустил ее руку всего на секунду, когда они выходили из машины.

Они занимались любовью в его кровати в ее бывшей комнате в доме Моны. Они занимались любовью у бассейна. Однажды они даже занялись любовью на старом полосатом покрывале, которое Эдди принесла для их пикников.

Но чаще всего они приходили сюда — в ее постель. И хоть Эдди любила бы Ника где угодно, здесь ей нравилось заниматься с ним сексом больше всего. Ее квартира над каретным ангаром была маленькая и далекая от роскоши. Но это был ее дом, и именно здесь было ее сердце. Рой выбежал им навстречу, как только они вошли. Но уже через несколько минут начал оглядываться в поисках ужина. Кот Джералд задумчиво мяукнул и потерся об их ноги.

— Я знаю, ты голодный, — сказала ему Эдди и потянулась за его миской.

Ник стоял у нее за спиной, целовал ее в шею так, что у нее дрожь по телу пробегала от желания. Потом он легко провел ей по груди.

— Если ты не заметила, я тоже голоден, — пробормотал он.

Она поставила миску с едой для кота, и тут же Ник схватил ее на руки и понес в спальню.

Там он осторожно опустил ее на кровать, потом сам упал с ней рядом, лаская ее, снял с нее одежду, потом разделся сам. Она притянула его к себе, ощутив вес его твердого мускулистого тела. Они любили лихорадочно и яростно, тела их были разгоряченными и скользкими от пота, и они подарили друг другу ослепительную разрядку. А потом лежали, крепко обнявшись, засыпали, просыпались, опять любили друг друга и снова засыпали.

Уже почти рассвело, когда она погладила его щетинистый подбородок. Он вплел пальцы ей в волосы. Она стала целовать его в ключицу, опускаясь все ниже.

Ник резко втянул воздух в легкие.

— Ты смерти моей хочешь? — хрипло сказал он.

— Я тоже голодна.

Эдди подняла голову и посмотрела на него сквозь занавес волос. А потом она продолжила целовать его, покусывать, трогать языком так, что он начал стонать, пока наконец не приподнял ее, не усадил на себя и не потянул вниз, чтобы она приняла его в себя. Он сжал зубы и весь напрягся, пока она двигалась на нем. Они вместе содрогнулись, и Эдди упала на него и услышала, как прямо у нее под ухом стучит его сердце. Он обнял ее, стал гладить ей спину, губами прижался к ее волосам.

— Господи Боже правый, что ты со мной сделала? — прошептал он.

Эдди подняла голову и взглянула на него, потом протянула руку, убрала волосы, упавшие ему на лоб, улыбнулась и, доверившись инстинкту, подарила ему свое сердце так же, как дарила ему свое тело.

— Я люблю тебя, Ник, — сказала она ему. Потом отстранилась и скользнула вверх по груди, чтобы коснуться его губ. — Я люблю тебя, — повторила она. — Я люблю тебя.

Он замер. Застыл. Взгляд, в котором до этого пылала страсть, потух: Теперь он был пустым, темным. Он убрал руку, которой до этого гладил ее по волосам и спине.

На лице его вдруг появилось напряженное, загнанное выражение, и он смог только прохрипеть:

— Не надо.

Глава 9

— Перестань.

Что-то изменилось. Что-то было не так. Она это чувствовала. Видела, какое у Ника лицо. У него дрогнул мускул на подбородке, и он ровным тоном сказал:

— Не влюбляйся в меня.

Эдди отчаянно попыталась вернуть интимность того момента, когда они занимались любовью:

— Поздно. Я уже влюбилась.

Она уже готова была положить голову ему на грудь, но он сжал ее предплечья, приподнял ее, посадил на кровать, а сам отодвинулся.

— Ник? — Она протянула к нему руку.

Но он этого не увидел. Он уже встал с кровати спиной к ней, взял одежду и хрипло пробормотал:

— Черт подери.

Черт подери?..

Эдди села, прикрывшись одеялом, ей вдруг стало холодно. Спина была все такая же — широкая, сильная и гладкая, всего минуту назад она водила по ней руками.

А теперь это была стена.

— Ник.

Он повернулся к ней.

— Ты же знала — не надо этого делать, — хрипло сказал он.

— Я тебя знаю, — с тихой убежденностью сказала она. — Ты тоже меня любишь.

Он быстро и резко покачал головой:

— Нет.

— Нет? Тогда что ты тут делаешь? — Она махнула рукой, широким жестом обозначив не только комнату, кровать, где они только что провели ночь в объятиях друг друга, но все, что было между ними с тех пор, как он приехал в Санта-Барбару. — Чем мы занимались весь этот месяц?

Он посмотрел ей в глаза:

— Наслаждались друг другом.

Теперь пришла очередь Эдди покачать головой:

— Нет. Это нечто большее.

Но Ник сложил руки на груди.

— Ты принимаешь желаемое за действительное, — сказал он. — Ты видишь то, что хочешь видеть.

— А что в этом такого? — спросила она. Когда несколько минут назад она сказала ему то, что сказала, вся теплая и томная после их любви, мир казался золотым и полным радости. А теперь перед лицом такой неумолимости ей казалось, что облако закрыло солнце. — Хочешь сказать, я тебе безразлична? — медленно спросила она.

— Нет.

По крайней мере, он это признает.

— Ты мой друг. Ты замечательная женщина.

Прозвучало это очень странно, неискренне. Но она смогла выжать из себя слабую улыбку.

— Хорошая любовница? — мило подсказала она ему. Вся эйфория испарилась. Ей было холодно, больно и страшно. Чуть ли не хуже, чем когда она узнала о смерти Бена. Бен никак не мог изменить то, что произошло. Но Ник — Ник по доброй воле отказывался от любви, отталкивал ее и лгал себе самому.

— Прекрасная любовница, — поправился он, не замечая горечи в ее голосе или не желая ее замечать. Он уже надел трусы и натягивал брюки.

Эдди тоже встала с кровати. Ее тошнило. Она вся дрожала. Она не верила в то, что он говорил, но знала, что это не важно. Важно было то, что Ник в это верил.

Она начала быстро одеваться, словно одежда могла ее согреть.

— Я обязательно запишу это себе в резюме.

Ник прищурился:

— А это что еще значит?

Она повернулась к нему спиной и стала натягивать парусиновые брюки и застегивать рубашку.

— Да так, ничего.

И тут Ник протянул к ней руку:

— Эдди.

Она попыталась отодвинуться, но он держал ее крепко, потом повернул ее к себе так, чтобы заглянуть ей в лицо. Он был ей так дорог. Она так его любила. А он сейчас смотрел на нее с таким непоколебимым выражением, он совсем от нее закрылся.

— Ты все себе придумала.

— Нет.

— Да, — настаивал он. — У нас хорошие отношения.

— Я так думала, — согласилась она, от напряжения у нее болело горло. — Я надеялась... — Голос у нее сорвался.

Черт! Она не хотела выдавать, как ей больно. Хотя — почему бы и нет?

— Ты знала, что об этом речи не идет. Я этого не хотел. Никогда, — настаивал он. — Мы это обсуждали.

— А как насчет того, что хотела я?

Он посмотрел на нее:

— Ты меняешь правила игры.

— Я? Ты их изменил, когда приехал за мной сюда!

Он открыл рот, и с секунду она думала, что он будет это отрицать. Но он только пожал плечами:

— У нас была хорошая ночь.

— Ты полмира проехал! Взялся за реставрацию третьесортного глинобитного ранчо, когда мог бы заниматься ценным с исторической точки зрения шотландским замком.

— Я займусь замком. Туда я поеду потом.

— Когда закончишь здесь?

— Да.

— Когда закончишь со мной!

От ее слов у него дрогнул мускул на подбородке. Она мысленно молила его о том, чтобы он это отрицал. Но он не стал этого делать.