Страница 4 из 73
В темном углу Шведов заметил четвертого мужчину. Тот сидел на полу, подобрав к себе ноги и взявшись за колени. Его левая ладонь чуть подрагивала, взгляд был угрюм и сосредоточен, но выделялся мужчина не этим. У него была короткая неровная стрижка, как будто он «подравнивался» сам, второпях. Обут он был в практичные юфтевые сапоги с укороченными голенищами, на поясе у него висел пустой патронташ. Полевая куртка и плотные зеленые брюки были испачканы, но совсем не так, как у Шведова, которого тащили по узкому коридору в подвале зоомагазина. Этот, местный, ходил по лесу и по глине. Много ходил, часто падал. Рядом с ним у стены валялась пустая упаковка не то от халвы, не то от печенья.
— Пить! Ну пить же… — взмолился кто-то из троих в стогу.
— Хватит клянчить, я не доктор! — громко произнес Шведов.
— Они не слышат, спят еще, — отозвался местный, с неохотой поднимая на Сергея глаза.
Взгляд у него был оценивающий и в то же время безразличный, как у повара, выбирающего свеклу для борща.
— Тебя первым привезли, — добавил мужчина и вяло кивнул куда-то в сторону.
Сергей обернулся — ближе к двери стояло зеленое эмалированное ведро, в котором плавала алюминиевая кружка. Шведов зачерпнул воды, осторожно понюхал и, уже не в силах сопротивляться жажде, сделал несколько глотков. Первая кружка его лишь раздразнила, он набрал вторую и выпил ее так же жадно.
— Ссать на улице, — подсказал незнакомец за секунду до того, как у Сергея скрутило живот.
Шведов с трудом доковылял до выхода и едва успел расстегнуть ширинку.
— Это анабиотик, — прокомментировал местный. — Здорово промывает почки, но водно-солевой баланс корежит, как мешок воблы. Если будешь им пользоваться, всегда оставляй под рукой полную фляжку. Иначе та же смерть, что и от выброса, только дольше.
— Чем-чем я буду пользоваться? — спросил Шведов.
— Анабиотиком, брателло.
— А-а… — без энтузиазма протянул Сергей. — Понятно.
Пока струя бурила землю, он успел обстоятельно осмотреться, но это мало что прояснило. Сарай стоял на небольшом пригорке, трава у двери была вытоптана, однако никаких тропинок Шведов не нашел. Метрах в десяти от постройки чернела стена кустарника без единого проблеска. За углом виднелись те же кусты, и никакого намека на дорогу.
Отдышавшись, Шведов вернулся в сарай и не спеша выпил третью кружку.
— Кроме этого… анабиотика… Кроме него, мне ничего не давали? — поинтересовался он у местного.
— Почему ты это спрашиваешь у меня? — бросил тот.
— Ну ты же вроде все знаешь?
— Нет. Только то, что по эту сторону.
— По эту сторону от чего? Мы уже на месте?
— Точно, — кивнул мужчина. — Ты здесь часа два, а эти по часу, примерно, — он ткнул пальцем в сторону сеновала.
— А ты? — вырвалось у Шведова.
— А я… — Собеседник невесело усмехнулся. — Считай, всю жизнь. Хотя чуть больше года на самом деле.
Сергей сунул руки в карманы, растерянно потоптался и присел на корточки рядом с незнакомцем.
— И чего ты ждешь? — обронил Шведов.
— Того же, что и вы. Пятого пассажира.
— Пить! — снова потребовал парень в «аляске».
Сергей собрался было встать, но собеседник взял его за рукав:
— Ты не сможешь их напоить, пока они не проснутся. И разбудить не сможешь. Это не сон, а что-то похожее на кому.
— Я тоже так мычал?
— Все мычат. Ближе к пробуждению. — Местный вдруг покачал головой: — Ты о такой ерунде волнуешься, что просто смех.
— Почему о ерунде? Для меня это важно — кто, чем и зачем меня наширял.
— Не важно это, — убедительно произнес мужчина. — Ну… сначала скорее всего дротиком накололи, чтобы с ног сбить. А потом уже взрослый дозняк в вену, с раствором глюкозы. Я не в курсе, сколько тебя везли и как — в багажнике или в чемодане… Иногда в гробах доставляют, это самое оптимальное. Вообще анабиотик минут на сорок-пятьдесят вырубает, но это при штатном применении. Вы-то все не меньше суток проспали.
Шведов потрогал локти на сгибах и быстро скинул пиджак. Левый рукав рубашки был расстегнут, на предплечье слегка зудела полоска пластыря.
— Где я?! — выпалил он.
— В Зоне. Наконец-то ты спросил.
— В какой еще зоне?
— Отчуждения. — Мужчина сплюнул под ноги. — В семи километрах от Припяти. Но это если по прямой. Хотя по прямой здесь, конечно, никак не добраться.
Сергей тихо присвистнул и, усевшись на пол, схватился за голову. Пальцы вновь наткнулись на короткую щетину, жесткую, как щетка. Не узнавать на ощупь собственный череп казалось странным, но еще хуже было чувствовать себя обманутым. Пустой разговор с вербовщиком, неожиданный укол в коридоре, и вот — старый сарай в районе Припяти. Это было сделано так подло, что Сергей не находил слов. Ведь он мог бы и отказаться. И на собеседование он таскался просто из любопытства… Ладно, если откровенно, он все равно поехал бы — хоть в Припять, хоть в Африку. Но его даже толком не спросили. Заполнили дурацкую анкету — и вперед. Это было неправильно, не по-человечески.
— Ты хорош зубами тут скрипеть, — подал голос местный. — Раньше надо было думать.
Шведов одарил его долгим внимательным взглядом, но на собеседника это не произвело впечатления.
— Сюда что, все таким макаром попадают?
— Все по-разному, — изрек мужчина. — Ты-то как попал?
— По приглашению, — усмехнулся Шведов.
— Ну, значит, и эти тоже. Группы на проводку всегда подбирают однородные. Только у нас это называется не приглашение, а повестка.
— Повестка?.. — Сергей расхохотался так, что очередное «Дайте пи…», донесшееся от сеновала, оборвалось на полуслове.
Местный тоже отчего-то повеселел.
— Приличные люди, это клёво, — сказал мужчина. — А то на прошлой неделе такую мразь привезли, что они еще в лодке друг друга чуть не прикончили.
— В какой лодке? — спросил Шведов.
— Увидишь, — отмахнулся он. — А по повестке — это ништяк! Настоящие самураи, смертнички. Сюда чаще офисных чудаков присылают, которые вместо того, чтобы пойти в кабак или отправиться к шалавам, снимают стресс адреналином. Журналов начитаются всяких, типа мужских… какие носить трусы, как лизнуть шефу и как расслабиться после квартального отчета. Думают, что они на сафари едут. Ха! Чебурашки долбаные. Хотя… я сам, брат, из этих.
Собеседник неожиданно улыбнулся.
— Хаус. — Он протянул Шведову руку. — Доктор Хаус.
— Чего?.. — брякнул Сергей.
— Сериал такой. Не слышал, что ли? Я скачал на работе восемь сезонов и за два месяца все посмотрел. В итоге даже «по собственному желанию» написать не дали, уволили по статье. А был когда-то бухгалтером в страховой компании.
— Ты — бухгалтер? — не поверил Шведов.
— А что, не похож? Тебя самого как звать-то?
— Сергей. — Он запоздало ответил на рукопожатие.
Ладонь у Доктора Хауса была крепкая и шершавая, мужицкая. Совсем не как у бухгалтера.
— Последняя проводка, — сказал Хаус и вздохнул с облегчением. — Больше сюда не вернусь. Хватит, нахлебался.
Еще пару минут назад он сидел возле стенки угрюмым хмырем, а теперь излучал дружелюбие и говорил явно больше, чем следует. Сергею это не понравилось, но он пока не понимал, нужно ли подозревать нового знакомого, и если нужно, то в чем именно.
— Какая проводка? — спросил Шведов. — Бухгалтерская, что ли? Ты о чем толкуешь?
— Какая-какая… — насупился Хаус. — Ты в армии служил? Ах да, служил, если по повестке прибыл. Ну тогда я не буду тебе объяснять, что такое наряд вне очереди.
— Не объясняй, — разрешил Сергей.
— Вот его я и тяну — наряд или вроде того. Три проводки, залетел крепко. Ну в смысле, три группы до города довести должен, — пояснил он, раздражаясь.
— Странное наказание, — с сомнением произнес Шведов. — Неужели дойти до города так трудно?
— Да в общем-то не особо. Просто не каждый доходит, — тихо сказал Хаус. — Ты же боец, а не турист, так что мотай на ус: можешь набухаться, можешь накуриться, можешь свалить с базы куда угодно. Но если приказано к семи утра быть в строю — будь в строю. Бодрый и веселый. Иначе пойдешь на проводку. Сталкеры на этом маршруте выживают с вероятностью семьдесят пять процентов. Не нужно быть математиком, чтобы посчитать: четыре проводки — это гарантированная смерть. Хотя есть уникальные кадры, которые по десять раз ходили и все еще живы. Но у них свои секреты. — Собеседник подмигнул. — Они часто возвращаются в одиночку, потеряв по дороге всю группу.