Кровь Луны

«Хотя у Светланы ни с кем из наших контакта нет», – утешала себя Катя, вспоминая леденящие душу взгляды новой начальницы. Та на всех смотрела с плохо скрытым подозрением, и в ее присутствии подчиненных невольно начинали мучить угрызения совести. Вспоминалось все – небрежно написанная «пустая» сцена, критическое слово в адрес начальства, сказанное за обедом, не сданный вовремя текст… Еще никто не был наказан, но морально все уже приготовились к экзекуциям. «Пока что я к вам присматриваюсь, – вымолвила на днях Светлана, сопровождая это признание жуткой улыбкой. – Но мнение о каждом из вас у меня уже составилось».

Узнавать это мнение, а также опаздывать и привлекать к себе лишнее внимание Кате не хотелось. Девушка торопливо собрала сумку, набросила куртку и выскочила из квартиры, на ходу хлопая себя по карманам, проверяя наличие телефона, кошелька и ключей. Позже, томясь от духоты в вагоне метро, Катя никак не могла вспомнить, закрыла ли входную дверь.

– Прошу прощения, – задыхаясь, выговорила она, приотворив дверь кабинета, где заседали сюжетчики. – Я…

– Садись и слушай! – Светлана вынула изо рта карандаш и ткнула обгрызанным концом на свободное место за круглым столом. – Твою серию обсуждаем.

– Мою? Без меня? – Катя протискивалась к своему стулу за спинами коллег. Лицо горело – по коридорам «Мосфильма» она уже бежала, в панике глядя на настенные часы, щедро развешанные на каждом шагу. – Как это?

– А что делать, если тебя не было? – возразила начальница, устремляя на нее загадочный, неподвижный взгляд маленьких черных глаз. «Она смотрит, как ящерица – без всякого выражения!» – сказала как-то про нее Карина.

– Я пыталась позвонить из маршрутки, но телефон не брал… – Катя с трудом перевела дух. – Я задержалась, потому что… Понимаете, у меня соседка из окна выбросилась.

С минуту Светлана смотрела на нее, сдвинув брови, словно обдумывая, как отреагировать на это сообщение. Эта зловещая пауза кончилась, как обычно, ничем – она просто опять уставилась на экран своего компьютера. Карандаш несколько раз стукнул по столешнице. Все молча ждали, когда редакторша заговорит. Одна Карина не совладала с любопытством и шепотом поинтересовалась у подруги:

– Что, с седьмого выбросилась? Насмерть?

– Да, – еле слышно ответила Катя. Ей не хотелось снова привлекать к себе внимание.

– Я ее знаю?

– Я сама ее почти не знаю.

– Так, фрау, обсудите свои секреты за чашкой кофе, – внезапно очнулась Светлана, оторвав взгляд от экрана. – А пока хотелось бы понять, что ты, Катерина, хотела донести до нас вот этой сценой, где внезапно является медсестра. К чему она тут? Новое действующее лицо, новый интерьер, а что, почему – до меня не доходит. Ты о производстве думаешь иногда, нет? Понимаешь, сколько оно стоит? Это же не бумага, которую ты пачкаешь, моя драгоценная, это кино!

– Новый интерьер? – пробормотала Катя, пытаясь вытащить из сумки ноутбук. Тот некстати застрял, «молнию» заело, и чем больше девушка торопилась, тем хуже подавался замок. – Сейчас я посмотрю… Неужели там новый интерьер?

– Такое впечатление, что ты это с бодуна писала, – Светлана с интересом следила за ее попытками извлечь ноутбук. – А мне тебя еще хвалили… Не знаю, по-моему, зря. Да что там у тебя?

– «Молния»… – Катя отчаянно дернула замок и едва не выронила сумку. Ее перехватила Карина. В ее длинных гибких пальцах «молния» открылась сразу. Ставя на стол ноутбук, она успела шепнуть подруге:

– Да успокойся ты, она с утра уже всех обхамила. Дыши ровнее.

Следующие полчаса, пока обсуждали и коллективно переделывали злополучную сцену, Катя старалась вообще не дышать. Она молча принимала критику коллег по группе, с горящими щеками слушала язвительные реплики Светланы и мечтала только о том, чтобы эта пытка скорее кончилась. По ее расчетам скоро должен был наступить перерыв. Начальница была отчаянной курильщицей, а так как все руководство компании было почти поголовно некурящим и к тому же активно сотрудничало с еще более некурящими американцами, Светлане приходилось объявлять коротенькие перерывы чуть не через каждый час. Дольше она без сигареты не выдерживала – у нее, словно от сильной зубной боли, искажалось лицо, голос становился резким и крикливым, и выглядела она такой несчастной и напряженной, что Катя в такие минуты даже меньше ее боялась. «Эта мегера тоже имеет слабости… Да только мне это никак не поможет».

– Перекур, – Светлана порывисто поднялась из-за стола и, уже стоя, одним пальцем впечатала в текст последнюю фразу. – Десять минут. Не разбегаться!

– Светлана Викторовна, – бросился к женщине бледный сутулый парень, сидевший рядом с нею, – можно, я пока посижу за вашим компьютером, посмотрю поэпизодный план на завтра?

– Смотри, коли хочется, – снисходительно разрешила та и вышла из кабинета. За ней потянулись остальные курильщики. Карина, однако, осталась на месте. Она не сводила глаз с парня, уже усевшегося на место редакторши, и наконец, не выдержав, окликнула его:

– Петя, что ты с нею сделал? Как она тебе разрешила?

– Не мешай, пожалуйста, – откликнулся тот, впившись взглядом в экран. – Я пытаюсь работать.

– Отстань от него, – прошептала Катя, трогая подругу за локоть. – Охота тебе…

– Рожденный ползать – везде пролезет, – таким же шепотом ответила Карина. – Всего неделю на проекте, а уже в фаворитах. Заметила, как он вокруг нее увивался все эти дни? Спорим, через полгодика он будет главным автором на каком-нибудь новом сериале? Паренек с амбициями.

– Потише, если можно, – кротко попросил Петя, все еще не поднимая глаз. – Можно и в коридоре поговорить.

– Можно, – согласилась Карина. – И в туалете тоже можно. Но нам удобнее здесь.

В другое время эта словесная пикировка окончилась бы настоящей перепалкой. Отношения внутри группы сложились непростые, почти все сценаристы были друг с другом на ножах, а те немногие, что ладили с коллегами, как правило, оказывались стукачами. Интриги, сплетни, зависть, ревнивое наблюдение за чужими успехами и провалами – все это, казалось Кате, являлось неотъемлемой частью написания сериалов. Но сегодня Карина была увлечена иным событием, и даже внезапное возвышение новенького не могло ее долго занимать. Она лишь бросила в сторону Пети: «Ладно, старайся!» – и вновь обратилась к подруге:

– А кто выбросился-то? Ты с ней, значит, незнакома? Видела тело?

– Слава Богу, нет! – выдохнула та, прикрывая глаза и пытаясь вызвать образ черноволосой девушки, похожей на античную богиню. – Я видела ее только живой… Она очень красивая! Была… Просто на редкость!

– А отчего выбросилась? – Любопытство Карины было уязвлено еще больше. – Уже известно?

– За стеной какой-то скандал начался на рассвете, я даже на балкон выглянула, думала возмутиться… Но к этому моменту она уже спрыгнула. На балконе стояли только ее мать и сестра.

– Ужасно, – Карина содрогнулась, поводя узкими плечами, обтянутыми тонким черным свитером. – У них на глазах спрыгнула?! От такого можно с ума сойти!

– Эти не сойдут, – с внезапной уверенностью возразила Катя. – Они вообще не были потрясены. Так, растерялись.

До сих пор она не понимала, отчего утреннее событие так ее мучило, ведь в конечном счете гибель соседки не имела к ней никакого отношения. И вот сейчас это смутное ощущение оформилось в слова – мать и сестра погибшей девушки отреагировали на ее страшный прыжок довольно странно. Катя не услышала в их возгласах и тени горя. Отчаяние, ужас, запоздалое раскаяние – вот чего можно было ожидать от них в первые минуты после смерти дочери и сестры. «А они продолжали ругаться друг с другом – беги, не спи, чего стоишь, дура… Милая семейка, нечего сказать!»

– У тебя такой вид, будто это тебя лично касается, – подруга не сводила с нее внимательного взгляда. – А говоришь, не знала ее! Ты в самом деле из-за этой самоубийцы опоздала?

– Еще меня Сережа бросил, – машинально ответила Катя, а когда опомнилась и увидела расширенные глаза подруги, исправлять ошибку было поздно.