Сенсация

Это было накануне. На другой день, в Дувре, Уильям купил последний выпуск. Там над факсимиле его подписи и паспортной фотографией, наложенной на эсмаильский пейзаж и увеличенной до самого почетного размера, помешалась обещанная исповедь.

«Два месяца назад, — говорилось в ней, — когда лорд Коппер оторвал меня от рабочего стола в „Свисте“ для того, чтобы поручить мне самый ответственный репортаж нашего столетия, я почти ничего не знал о международной политике и никогда не был в Эсмаилии. Мне предстояло соперничество с опытом, интеллектом и знаниями самых маститых журналистов цивилизованного мира. У меня не было ничего, кроме юности, жажды успеха и того, что называется чутьем. Двухмесячная борьба умов…»

Дальше Уильям читать был не в состоянии. Сгорая от стыда, он повернул к поезду. По платформе бродил рассыльный с телеграммами, оглашая воздух монотонными, долгими и грустными, как крик чайки, возгласами. Уильяму в его помрачении показалось, что тот кричит: «Та-аппок, Та-аппок!», и он виновато пошел ему навстречу. Рассыльный нес на шесте лист картона, и на нем отчетливо было написано «Таппок».

— Боюсь, что это я, — сказал Уильям.

— Тогда это все вам.

Поезд тронулся. Уильям читал телеграммы под любопытными взглядами пассажиров.

ЛИЧНО ПОЗДРАВЛЯЮ БЛАГОПОЛУЧНЫМ ПРИБЫТИЕМ КОППЕР.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ СВИСТА ВСТРЕТИТ ВАС ВОКЗАЛЕ ТОЧКА ПРОШУ ПРИБЫТЬ РЕДАКЦИЮ НЕМЕДЛЕННО ТОЧКА О ДЕЛАХ НИ С КЕМ НИ СЛОВА СОЛТЕР.

ПРЕДЛАГАЕМ ПЯТИЛЕТНИЙ КОНТРАКТ ПЯТЬ ТЫСЯЧ ГОД ИНОСТРАННЫМ КОРРЕСПОНДЕНТОМ ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР ВРУТ.

ПРОСИМ ТЕЛЕГРАФИРОВАТЬ СОГЛАСИЕ ПЕРЕГОВОРЫ КНИГЕ КИНОСЕРИАЛЕ АВТОБИОГРАФИИ ЛИТЕРАТУРНОЕ АГЕНТСТВО ПОЛЗ.

Остальные телеграммы были выдержаны в том же духе. Уильям читал их и выпускал одну за другой в открытое окно. Ветер уносил их через закопченную насыпь в скошенные поля.

На вокзале Виктория его снова узнали по багажу. Он стоял над чемоданами и коробками и ждал такси, когда к нему подошел очень молодой человек и произнес:

— Скажите, вы Уильям Таппок?

У него было прыщеватое, вдохновенное лицо.

— Да.

— Я из «Свиста». Приехал встретить вас по поручению мистера Солтера.

— Он очень любезен.

— Вы, наверное, хотите выпить с дороги?

— Нет, спасибо.

— Мистер Солтер сказал, чтобы я вам предложил выпить.

— Он очень любезен.

— Знаете, я вас очень прошу, давайте выпьем. Мистер Солтер сказал, за счет газеты.

Молодой человек вдохновенно смотрел на него.

— Хорошо, — сказал Уильям.

— Вы меня не знаете, — говорил молодой человек по дороге в буфет. — Я Бейтсон и в газете всего три недели. Сегодня мне в первый раз позволили тратить газетные деньги. Собственно, сегодня я в первый раз вообще получил от «Свиста» деньги. У меня испытательный срок.

— А-а.

Они зашли в буфет, и Бейтсон заказал виски.

— Скажите, — сказал он, — с моей стороны будет большой наглостью, если я вас кое о чем попрошу?

— О чем?

— Вот ваша самая знаменитая статья. Первое издание. — Он достал из кармана зачитанную газету. — Вы мне ее не подпишете?

Уильям подписал.

— Спасибо вам большое. Я эту статью повешу в рамке. Знаете, я ношу ее с собой с тех самых пор, как она была напечатана. Анализирую. Как нас учили на заочных курсах. Вы, случайно, не учились на заочных курсах журналистов «Легкое перо»?

— Нет.

Бейтсон испуганно посмотрел на него:

— А что, «Легкое перо» не котируется? Я на него угрохал кучу денег.

— Думаю, что котируется.

— Правда? Вы действительно так думаете? Я платил пятнадцать шиллингов в неделю, зато получил диплом с отличием. Потому меня и взяли в «Свист». Повезло! Пока мне ничего еще не поручали, но вот теперь начало есть! Прекрасная профессия, вы согласны?

— В каком-то смысле да.

— Хорошо быть таким, как вы, — грустно сказал Бейтсон. — На самом верху. Мне ужасно повезло, что именно меня послали вас встречать. Я просто представить себе не мог, что мистер Солтер выберет меня. А он говорит: «Встретьте Таппока. Угостите его в буфете. И привезите сюда, пока его не перехватил „Врут“». Вы ведь не подпишете контракта с «Врут»?

— Нет.

— Вы согласны, что «Свист» — самая лучшая газета? Тем, кто работает в ней, ужасно повезло, правда?

— Да.

— Рад это слышать. Понимаете, иногда делается тяжело: ты все пишешь и пишешь, а тебя все не печатают. Я хотел бы быть иностранным корреспондентом — как вы. Скажите, будет большой наглостью с моей стороны, если я вам кое-что покажу? То, что пишу в свободное время. Я придумываю какую-нибудь сенсацию, а потом стараюсь ее описать. Прошлой ночью, когда я лег спать, я представил себе актрису с перерезанным горлом. Показать?

— Да, — сказал Уильям, — но только в другой раз. А сейчас нам, наверное, пора.

— Да, пожалуй. Но вы согласны, что полезно вот так тренироваться — описывать придуманные события?

— Очень полезно, — согласился Уильям.

Они вышли из бара. Носильщик, стерегший багаж, сказал:

— Вам нужно два такси.

— Да… Все тяжелое лучше сложить в одну машину, и в ней поедете вы, Бейтсон, а я поеду за вами следом со своими вещами.

Он обложил молодого человека тропическим снаряжением.

— Скажите мистеру Солтеру, что мне все это больше не понадобится.

— Но вы ведь тоже едете?

— Во втором такси, — сказал Уильям.

Они выехали на Виктория-стрит. Когда машина Бейтсона свернула за угол, Уильям сказал шоферу:

— Я передумал. На Паддингтонский вокзал, пожалуйста.

Перед тем как сесть в поезд, он послал телеграмму в Таппок-магна: «БУДУ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ. УИЛЬЯМ».

— Таппок сказал, что ему все это больше не понадобится.

— Да уж, — сказал мистер Солтер, с отвращением глядя на груду обшарпанных коробок, заваливших его кабинет, — да уж, вряд ли. А где он сам?

— В другом такси.

— Вам следовало быть с ним.

— Виноват, мистер Солтер.

— Можете идти.

— Хорошо.

— Чего вы ждете?

— Скажите, это будет большой наглостью с моей стороны, если я попрошу у вас сувенир?

— Сувенир?

— На память о встрече с Таппоком. Можно мне взять одну из этих… туб?

— Берите все.

— Правда? Большое вам спасибо.

— Этот Бейтсон, он что, не в себе?

— Похоже на то.

— Что он тут делает?

— Учился на заочных курсах «Легкое перо». Они гарантируют работу лучшим студентам. Свою рекламу они печатают у нас, поэтому мы иногда берем кого-нибудь из выпускников на пробу.

— Он упустил Таппока. Надеюсь, мы можем его теперь уволить?

— Разумеется.

Над вязами сияла ослепительная, гигантская луна. Из деревни по дорогам, огибающим Таппок-магна, дребезжа, разъезжались мотоциклы и допотопные автомобили. Местный грабитель мистер Пифтон собирался на промысел. Над изгородью висел запах бензина, но в парке было свежо и тихо. Фары машины отбрасывали над землей дрожащий желтый свет. Теплая земля под ним была белой, как в инее, и, когда они достигли ворот и въехали через тоннель из вечнозеленых деревьев на площадку перед домом, подъездная аллея с ее резко очерченными следами колес показалась ему частью луны, пластом вулканической лавы, застывшей много веков назад.

В нескольких окнах горел свет. Не спал один дядя Теодор. Он открыл Уильяму дверь.

— А, это ты, — сказал он. — Поезд опоздал?

— Вроде нет.

— Мы получили твою телеграмму, — сказал он.

— Да.

— Хорошо съездил?

— Вполне.

— Ты нам должен все завтра рассказать. Бабушка наверняка захочет послушать. Ужинать будешь?

— Нет, спасибо, я ел в поезде.

— Хорошо. Мы так и думали. Поэтому ничего не разогревали. Нельзя сказать, что мы тут все в добром здравии. Джеймс совсем плох, работать некому. Но в столовой есть печенье.