Торквемада

С раннего детства Томас де Торквемада проявлял склонность к духовной карьере. Он был аскетом, имел великолепный дар убеждения, быстрый ум и острый язык. Повлияли и семейные обстоятельства — его дядя, Хуан де Торквемада, как мы уже говорили, был кардиналом и известным богословом. Поэтому выбор Томаса был семьей понят и всецело одобрен.

Когда Томасу исполнилось двенадцать, он покинул родной дом и отправился в монастырскую школу. Именно этот поворот судьбы позволяет некоторым биографам именовать его следующим образом: «Томас де Торквемада, внук еврейки, ставший монахом-доминиканцем, проделавший путь от монастырского поваренка до духовника королевы и великого инквизитора».

С «внуком еврейки» мы уже разобрались, а вот утверждение о том, что Томас де Торквемада проделал путь «от монастырского поваренка до духовника королевы и великого инквизитора», совершенно верно.

При этом о детских и юношеских годах Торквемады известно немного. По слухам, он некоторое время странствовал по стране. Кроме того, в литературе бытует одна романтическая легенда, будто бы в Кордове он влюбился в некую мавританскую красавицу, но получил отказ — девушка предпочла юному богослову богатого единоверца-мусульманина. Удар якобы оказался столь тяжелым, что Торквемада на всю жизнь запомнил нанесенное ему оскорбление. Считается, что, став великим инквизитором, он после этого с утроенным усердием преследовал мавров и евреев, подозревая в последних союзников ненавистных ему мусульман.

Очень похоже, что легенда о юношеской страсти Торквемады к мавританской красавице не имеет под собой никаких оснований. Во-первых, мусульманских девушек обычно держали взаперти и увидеть ее Торквемаде было банально негде. Во-вторых, он был слишком молод и вряд ли мог воспринимать себя в качестве любовника-жениха. Наконец, даже если предположить, что такая история имела место, то отчего же «оскорбленный» Торквемада не выбрал себе военную карьеру? Ведь военному, особенно в период Реконкисты, было гораздо легче мстить «проклятым неверным».

В самом деле, арабы или мавры (представители населения Северной Африки на территории нынешней Испании) давным-давно захватили почти весь полуостров и целые поколения кастильских дворян проводили жизнь в войне с ними. Только к XV веку мавров удалось оттеснить на юг, в Гранадский эмират ( Reino de Granada) — последнее арабское государство в Европе и последнее исламское государственное образование на территории Иберийского полуострова. Неужели Торквемаде нужно было ждать полвека, чтобы рассчитаться с маврами за нанесенное оскорбление?

Монах-доминиканец

Жозеф Лавалле в своей «Истории инквизиций Италии, Испании и Португалии» повествует о первых шагах Торквемады следующим образом: «Чтобы развеяться после несчастной любви, о которой ему напоминала Кордова, он оставил этот город и направился в Сарагосу, с тем чтобы оттуда перебраться в Барселону, а там сесть на корабль и отплыть в Италию. Будучи достаточно сведущ в теологии, он посетил публичные диспуты в Сарагосе. Там он вступил в препирательство с отцом Лопесом, доминиканским приором из Серверы, поразил его своими знаниями и вызвал у него желание привлечь в свой орден подающего такие надежды молодого человека. После этого этих двух людей стали связывать узы дружбы: между ними установилось полное доверие, и монастырь доминиканцев открыл свои ворота перед Торквемадой. Желание все знать толкнуло его в архивы, и именно там он узнал о том, какой авторитет имели в былые времена инквизиторы, причем не только в Арагоне, но и во Франции, и в Италии».

Имея дядю-кардинала, получив отличное богословское образование, отличаясь аскетическими наклонностями, беспримерной набожностью и умом почти гениальным, Торквемада в те времена просто не мог не стать священником.

Итак, он поступил в орден братьев-доминиканцев, католический монашеский орден, основанный монахом Домиником де Гусманом в 1215 году и утвержденный папской буллой от 22 декабря 1216 года. Этот орден, который еще называют орденом братьев-проповедников ( ordo fratrum praedicatorum), в те времена был главной опорой Церкви в борьбе с ересью.

При этом Томас прекрасно понимал, что его отец, Перо Фернандес де Торквемада, хотел бы, чтобы его единственный сын поскорее женился и взял на себя заботы по приумножению семейных традиций и продолжению рода.

Гордость и самомнение были фамильными достоинствами их клана, и юный Томас в полной мере унаследовал эти похвальные качества. Вероятно, они-то и сказались на его решимости пренебречь волей отца и начать жизнь, призывавшую его отнюдь не к вступлению в брак, но к монашескому обету и строжайшему целибату (обязательному безбрачию).

Так еще ребенком Томас стал доминиканцем.

С какой радостью отказался он от всех перспектив, которые сулило ему отцовское состояние и положение в обществе дяди! С каким наслаждением облачился он в балахон из суровой ткани, до крови натиравший его еще детскую кожу! Впрочем, этого Торквемаде показалось мало, и вскоре под балахон была пододета власяница, изготовленная из жесткой овечьей шерсти, которую монахи надевали на голое тело, чтобы та постоянно кололась и напоминала о терпении и смирении.

Отметим, что орден доминиканцев (братьев-проповедников), согласно уставу, относился к числу нищенствующих, то есть братству запрещалось владение каким-либо имуществом. В народе монахов этого ордена звали «босоногими братьями» — за то, что круглый год они носили деревянные сандалии на босу ногу. Тот же устав обязывал братьев вести аскетический образ жизни, а целью ставил миссионерство. Доминиканцы много времени уделяли образованию (для борьбы с еретиками нужны были знания), а посему они быстро выбились в интеллектуальную элиту католической церкви (обучение длилось не менее шести лет, и всю оставшуюся жизнь монах обязан был поддерживать должный уровень личной образованности).

В народе доминиканцев также звали «псы Господни», что шло от игры слов: по латыни «dominicanes» (доминиканцы) и «domini canes» (псы Господни) звучало совершенно одинаково. Распространению этого прозвища способствовал и неофициальный символ ордена — собака, сидящая на раскрытой книге и держащая в пасти зажженный факел. Символ этот никак не был связан с инквизицией и сожжением книг, наоборот, — он сложился из двух сравнений: «верный, как пес» и «несущий свет истинного знания». Лишь много позже прозвище это приобрело зловещую окраску.

Но даже в таком ордене на Торквемаду глядели со смесью восхищения, зависти и опаски. С одной стороны, племянник самого Хуана де Торквемада, с другой — книжник и выдающийся оратор, вечно упрекающий себя в гордыне и твердящий, что спасение может быть лишь плодом многотрудного служения вере.

Считается, что Томас де Торквемада поступил в доминиканский монастырь Сан-Пабло (Святого Павла) в Вальядолиде в возрасте примерно четырнадцати лет, то есть в 1434 году. Именно с данного момента этот неординарный юноша стал обращать свои гневные проповеди против врагов христианства, сосредоточившись на одной цели — заботе о душе ближних.

Отец Антуан Турон в своей «Истории знаменитых людей доминиканского ордена» пишет: «Связав себя с ранних лет с братьями-проповедниками в знаменитом монастыре Сан-Пабло в Вальядолиде, он, казалось, не увлекался ничем, кроме желания отвечать своему призванию, ежедневно учась умерщвлять плоть и жить лишь духом Иисуса Христа. Не будем вдаваться здесь в детали его практики покаяния и смирения, служившей объектом восхищения братьев и примером для всех, скажем лишь в двух словах, что он пошел по следам знаменитого Хуана де Торквемада. В том же Святилище, в котором великий кардинал показал пример добродетели, юный Томас показал такую же преданность всему тому, что могло поднять его к самому высшему совершенству».

В результате молодого монаха стали почитать праведником и слава о нем распространилась далеко за пределы монастыря.

В самом деле, Томас де Торквемада прославился как проповедник и обличитель грехов. Ораторский дар, харизма, образование — все подобралось один к одному. Он мог делать с толпой все, что ему заблагорассудится. Но по округе быстро разнеслась молва не только о его красноречии, но и благочестии — он не ел мяса, носил грубую шерстяную власяницу и спал практически на голых досках. Молодой аскет, напрочь лишенный каких-либо пороков, одним своим видом он вгонял людей в священный трепет. Скоро Торквемаде начали предлагать самые высокие должности, но он каждый раз их отклонял. Он был скромным монахом и соблюдал предписания устава ордена доминиканцев, казалось, не умом, а самим сердцем.