Страница 23 из 127
— А мы вас ждали. Нам сообщили, что вы приедете. — И повернулся к человеку с копной седеющих непослушных волос. — Знакомьтесь: это главный конструктор завода товарищ Гинзбург. Держите с ним тесный контакт. Желаю удачи».
Опытный образец счетчика успешно выдержал лабораторные испытания в заводских условиях. После отработки рабочих чертежей его предстояло запустить в серию. Но это уже свершится без личного участия автора. Механика-водителя танка Михаила Калашникова поставили в известность, что 24 июня 1941 года в Главное бронетанковое управление РККА из Ленинграда отправлен документ, подписанный главным конструктором завода Гинзбургом. В нем отмечалось, что в сравнении с существующими приборами предложенный Калашниковым проще по конструкции, надежнее в работе, легче но весу и меньше по габаритам.
«В период прикомандирования красноармейца Калашникова к заводу № 174 имени К. Е. Ворошилова для реализации его предложения по “счетчику моточасов” им был предложен выключатель массы, который в опытном образце был изготовлен автором в мастерских завода. По сравнению с существующими выключателями ВМ-9 и ВМ-80-1сб выключатель массы тов. Калашникова проще по конструкции, надежнее в работе основной пружины, меньше по весу и габаритам».
В дни, когда готовился отзыв на прибор Калашникова, уже громыхала Великая Отечественная война. Киевский особый военный округ был преобразован в Юго-Западный фронт и вел ожесточенные бои в приграничной полосе с немецко-фашистскими захватчиками. А в это время во Львове разгоралось вооруженное восстание членов ОУН. Повстанцы сумели захватить тюрьму, но были оттеснены подоспевшими советскими пограничниками. Перестрелки продолжались вплоть до 30 июня, до захвата города немцами [8]. В тот же день оуновцы провозгласили во Львове правительство «Украинской державы» во главе с Ярославом Стецько. Однако вскоре оно было арестовано немцами.
Генерал армии Г. К. Жуков, перед которым еще недавно сдавал свой первый в жизни экзамен сержант Калашников, уже был в новой ипостаси. Назначенный перед самой войной начальником Генерального штаба РККА, он энергично передвигался по боевым порядкам Юго-Западного фронта, пытаясь объективно оценить создавшееся положение и восстановить утраченное управление войсками.
Из воспоминаний И. X. Баграмяна:
«Вечером 22 июня в Тернополь, где располагался штаб Юго-Западного фронта, прибыл начальник Генерального штаба РККА генерал армии Георгий Константинович Жуков в сопровождении только что назначенного членом Военного совета фронта Н. С. Хрущева. Цель приезда — контроль за выполнением приказа Ставки о наступлении на Люблин. После краткого совещания Жуков в сопровождении представителей штаба фронта отбыл в расположение 8-го мехкорпуса, чтобы проследить за его подготовкой к контрнаступлению».
В каком состоянии находился корпус, в котором служил сержант Калашников, можно судить по воспоминаниям его командира генерал-лейтенанта Д. И. Рябышева:
«К июню 1941 года корпус имел около 30 тысяч человек личного состава, 932 танка (по штату полагалось 1031). Однако тяжелых и средних танков КВ и Т-34 поступило только 169. Остальные 763 машины были устаревших конструкций, межремонтный пробег их ходовой части не превышал 500 километров, на большинстве истекали моторесурсы. 197 танков из-за технических неисправностей подлежали заводскому ремонту. Артиллерии имелось также недостаточно. Из 141 орудия 53 были калибра 37 и 45 миллиметров. Средства противовоздушной обороны представляли четыре 37-мм орудия и 24 зенитных пулемета. Вся артиллерия транспортировалась тихоходными тракторами.
Хотя рядовой и сержантский состав, а также часть звена средних командиров новым специальностям были обучены еще недостаточно, тем не менее к началу войны корпус наряду с 4-м считался наиболее подготовленным в боевом отношении по сравнению с другими механизированными корпусами нашей армии. Конечно, за год можно было подготовить корпус и лучше. Но в целях экономии моторесурса Автобронетанковое управление Красной армии нам не разрешало вести боевую учебу экипажей на новых танках».
Во многом из-за просчетов руководства войска КОВО были застигнуты немецко-фашистскими захватчиками врасплох. По свидетельству Д. И. Рябышева, наши части «успешно отражали атаки танков и пехоты врага, но против авиации противника были почти беззащитны. Группы по 40–50 самолетов, волна за волной, налетали на боевые порядки корпуса и подвергали их бомбежке. Нередко до десятка стервятников, построившись замкнутым кругом, пикировали на боевые порядки, сбрасывая бомбы и обстреливая войска из пулеметов. Наша авиация по-прежнему не появлялась. Зенитной же артиллерии у нас было очень мало. Она не могла прикрыть весь боевой порядок корпуса. Фашистские летчики знали это и почти безнаказанно бомбили наши тылы, уничтожали машины с боеприпасами и автозаправщики с горючим».
Это воспоминания большого армейского чина. А вот что происходило в родной танковой дивизии М. Т. Калашникова, по воспоминаниям ветерана 23-го танкового полка А. А. Зубкова:
«К началу войны 12-я танковая дивизия генерал-майора Т. А. Мишанина и 7-я моторизованная дивизия полковника А. В. Герасимова располагались в районе Стрый и Дрогобыч в 50 км южнее Львова. Еще 20 июня 1941 года по распоряжению штаба Киевского особого военного округа все танки корпуса (в том числе и находившиеся на консервации) были полностью заправлены горючим и получили боекомплект. К вечеру 22 июня, следуя приказу командования 26-й армии, подразделения корпуса проделали 50-километровый марш и соединились в районе Самбора в 60 км к юго-западу от Львова. Но уже ночью командир корпуса генерал Рябышев получил от командующего фронтом приказ — перейти в распоряжение 6-й армии и к утру следующего дня сосредоточиться в районе Винники и Куровице восточнее Львова».
Калашников не мог знать, что 22 июня в два часа ночи располагавшихся в городе Стрый танкистов подняли по тревоге. Через два часа КВ и Т-34 были выведены из парка и замаскированы на улицах. Когда налетели немецкие самолеты, сбросившие бомбы на парк, боевые машины остались невредимы.
Через неделю ослабленная и измотанная в приграничных боях 12-я танковая дивизия была отведена на левый берег Днепра, в населенный пункт Талалаевка Нежинского района. В конце сентября ее преобразовали в 129-ю отдельную танковую бригаду. Откуда было знать сержанту Калашникову, что его родная дивизия, в которую он не успел вернуться перед войной, участвовала в оборонительных боях в Сумской области, откуда родом были его дед и отец. Более тридцати вражеских танков и более пятисот фашистов уничтожила дивизия в те дни.
Сержант Калашников простился с заводом, с рабочими и инженерами, ставшими для него близкими за время напряженной совместной работы. На всю жизнь запомнил он слова главного конструктора, обнявшего Михаила на прощание:
«Воюйте хорошо, молодой друг. И пусть вас никогда не покидает вера в силы тех, кто остался здесь. А прибор ваш мы доведем обязательно, только позже, после скорой победы над врагом».
В предвоенном Ленинграде произошло знакомство нашего героя со студенткой филологического факультета Екатериной. Катя стала ему экскурсоводом по Эрмитажу, Русскому музею, Казанскому и Исаакиевскому соборам. Однажды девушка произнесла запавшую в его сознание, показавшуюся очень важной мысль: «Если не знаешь истории своей страны, ты человек неполноценный». Больше Катя и Михаил никогда не встретятся. Их судьбами война распорядилась по-своему.
Глава четвертая
Брянский выступ
В свою родную часть в городе Стрый сержант Калашников уже не вернулся. По дороге из Ленинграда на небольшой станции под Харьковом он отстал от своего поезда и неожиданно встретился с однополчанином — командиром своего танка.
М. Т. Калашников:
«Где-то на подъезде к Харькову наш поезд остановился на одной из станций. После проверки документов несколько человек, в том числе и я, вышли на платформу. Проводник нас предупредил, чтобы были внимательны и не отстали от поезда — тот может тронуться в путь в любую минуту.
8
Львов был освобожден советскими войсками 24 июля 1944 года.