Аттила. Бич Божий

Тактика обольщения требовала посылки подарков. Провозгласив себя императором, Аттила отправил в дар Аэцию дорогое оружие, а Галле Плацидии — китайские шелка. С подарками связана и пресмешная история, приключившаяся с карликом Церконом, которую поведал Приск, а за ним многократно пересказывали другие авторы.

Церкон был мавром, захваченным римлянами в Африке во время подавления мятежа. Римский полководец Аспар взял себе этого горбатого, кривоногого и курносого карлика и сделал его своим шутом. После смерти Гонория Аспар командовал войсками, верными Галле Плацидии. Именно он взял в плен Иоанна Узурпатора, когда Аэций спешил на защиту последнего во главе гуннского войска. Плацидия и Аэций примирились. Аспар, бывший другом Аэция и, возможно, даже наставником по воинскому искусству, подарил ему своего шута в знак вновь обретенной дружбы.

Аэцию быстро наскучил подарок, который Аспар оторвал от сердца, и однажды он решил подарить шута Аттиле. Того шутки карлика забавляли какое-то время, но быстро приелись, и император гуннов, в свою очередь, подарил его Бледе, который был от шута в полном восторге. Он заказал для Церкона доспехи по росту, таскал его повсюду за собой, обожал его гримасы, дурацкие выходки и замашки героя. Но Церкон беспрестанно требовал новых милостей и, получив однажды отказ, выбрал свободу. Правда, был пойман и возвращен Бледе. Представ перед хозяином, он разрыдался и, утопая в слезах, объяснил свой побег только тем, что его господин отказался его женить. Бледа простил шута и женил его на одной из служанок своей супруги: женщина попала в немилость за кражу. После смерти Бледы Аттила, по-прежнему находивший карлика невыносимым, подарил его… Аэцию, который должен был оценить, что, подарив холостяка, получил обратно солидного женатого человека да еще и с отличными доспехами. Аэций от души посмеялся над шуткой и поблагодарил друга за щедрый дар, после чего вернул мавра Аспару, который был несказанно рад возвращению своего любимца. Как-то раз, находясь с поручением в Константинополе, Эдекон встретил Церкона, который снова был в слезах: его половина нашла способ сбежать от него к гуннам! Эдекон, обрадованный возможностью разыграть веселый фарс, пригласил шута посетить двор Аттилы, где он мог бы встретиться со сбежавшей супругой. Тот действительно на время оставил Аспара и провел несколько недель при дворе Аттилы, который не преминул угостить его шутками римских послов, знавших о приключениях мавра и желавших с ним познакомиться.

У императоров столько забот! Аттила быстро познал все проблемы правителей слишком больших территорий: то мятеж сепаратистов, то нападение внешнего врага. Кроме того, поддержание престижа, желание играть не последнюю роль на международной арене вкупе с необходимостью удовлетворять воинственные инстинкты своих воинов и пополнять казну вынуждали его время от времени поставлять своим союзникам контингента наемников.

С 437 года положение еще больше обостряется: сепаратизм белых гуннов, живших к западу от Волги, набеги аланов и акациров на земли верных белых гуннов Кавказа и Каспия, вторжения славян с обоих берегов Вислы и тевтонов из-за Эльбы и практически в то же самое время настойчивые просьбы Аэция выделить сильный отряд гуннов под начало его командира Литория для борьбы с вестготами Аквитании.

Аттила сумел парировать все удары и сделал даже больше, чем требовалось: увлекшись преследованием врагов, он еще дальше раздвинул границы и без того огромной империи. Экспедиция против вестготов, как уже известно, завершилась неудачей, и уцелевшие наемники были отозваны, чтобы вскоре снова отправиться в поход. Аттила заключил выгодные союзы с племенами на территории нынешней России и теперь сам мог набирать наемников.

Императору стало известно, что неисправимый Феодосий II в нарушение Маргусского договора подстрекает акациров к нападениям на каспийских гуннов. Правда вышла наружу из-за грубой ошибки византийских эмиссаров. Они везли золото и богатые дары для вождей акацирских племен, но, будучи плохо информированными, всё раздали второстепенным лицам и оказались перед главным вождем, старым Куридаком, с пустыми руками. Он оскорбился и донес Аттиле.

Тот решил с них и начать. Во главе сильного войска он легко разгромил акациров, одного за другим предал мучительной казни их вождей, а затем преподал суровый урок каспийским аланам, тогда сравнительно малочисленным. Аттила знал, что если бы послы Феодосия нашли правильный подход к Куридаку, старик ни за что не предупредил бы его, но, несмотря на это, пригласил акацирского вождя к себе разделить плоды победы. Хан забрался со своим племенем в труднодоступные места и ответил Эсле, послу Аттилы: «Я старый человек, мои ослабевшие глаза не могут выдерживать солнечных лучей, так как же смотреть им на сияние самого Солнца? Я останусь здесь, и что бы он ни сделал, все будет во благо». Аттила принял эту отговорку и послал Куридаку серебряный меч, позволив ему и впредь безмятежно править своим племенем. Что же касается других акацирских родов и усмиренных аланских племен, то они отныне подчинялись гуннскому королю, которым становился не кто-нибудь, а старший сын императора гуннов Эллак.

Страна акациров стала королевством в составе империи гуннов. Гордые акациры, родственные гуннам, получили своего короля — родного сына «своего» императора. Политика Аттилы приобрела четкие очертания: верховная власть императора над королевствами со своими правителями, иерархическая структура при полном уважении «национальных», точнее, племенных и региональных особенностей.

Этот имперский план, созревший в уме Аттилы, так и остался проектом, и то, что могло бы стать источником гармонии, породило впоследствии хаос.

Племена белых гуннов, склонные к неповиновению, увидели, каким образом был восстановлен порядок у акациров, поэтому Аттила теперь имел дело исключительно с преданными и покорными вождями и ему не приходилось слишком часто прибегать к крайним мерам. Аттила предусмотрительно расширил полномочия действительно лояльных по отношению к империи вождей и выделил им необходимые воинские контингента для поддержания порядка. Он не поставил над ними короля, хотя и предполагал сделать это в будущем, а просто распорядился, чтобы высокие чины кавказо-каспийского региона империи не только поддерживали постоянные контакты с дунайским двором, но и регулярно сносились с королем Эллаком и по необходимости прибегали к его советам.

Восстановив дисциплину на востоке, Аттила провел несколько экспедиций против враждебных северных народов. Он оставил Бледу в хорошо укрепленном городе на берегу Дуная, который впоследствии получит его имя. Некоторые исследователи полагали, что с течением времени имя города и короля было искажено и превратилось в Буду, но современные венгерские специалисты опровергают эту гипотезу, утверждая, что Буда — средневековая фамилия и что имя без суффикса часто становилось в Венгрии географическим названием.

Бледа, впрочем, не смог обеспечить твердый порядок. Он не только не был способен командовать войсками, но и управлять страной. Во главе армии встали Онегез и Орест, а Скотта и Эсла приняли у них функции центрального управления.

Славяне и тевтоны были повсеместно разбиты, и гуннские войска вышли к Балтике. Весь европейский север между верхним течением Рейна, Эльбой и Скандинавией представлял собой конгломерат колоний и «провинций» империи под управлением императорских наместников. Империя гуннов размерами территории теперь превосходила Римскую империю.

А Бледа тем временем обжирался и пьянствовал, изредка прогуливаясь шатающейся походкой по улицам своего города, который рос и процветал. Когда ему надоедало сидеть дома, он, если был в состоянии забраться на коня, выезжал на охоту. Возвращаясь из своих героических походов, Аттила и его командиры навестили Бледу, а затем отправились в столицу, оставив его в своем городе. Спустя несколько дней он, как всегда пьяный, переоценив собственные силы, отправился на охоту и там случайно погиб.