Возлюбленный мой

Дематериализовавшись обратно к входной двери, он бросил его в людишек, последовал адский взрыв, шар сбивал ублюдков, словно кегли в боулинге, их тела вспыхивали как в манге [129]и разлетались на части.

К этому моменту прибыли остальные Братья и началась стрельба из всевозможных видов оружия, что не представляло серьезной проблемы, пока одна из пуль не попала Лэшу в бедро. Боль прошила тело, сердце забилось чаще. Упав на бок, он прошелся взглядом по переулку.

Джон Мэтью был единственным, кто не стал скрываться: Братья нырнули за Мерседес, а парни Бенлуи спрятались за ржавыми боками джипа.

Но Джон Мэтью словно врос ботинками в землю, руки свободно лежали вдоль тела.

Придурок был чертовски легкой мишенью. Какая скука.

Лэш сформировал в ладони еще один шар энергии и закричал: — Ты же убиваешь себя, буквально приставляешь пистолет к своей голове, ты, гребаный ублюдок!

Джон шагал вперед, обнажив клыки, впереди него словно простиралась холодная волна.

В какой-то момент Лэш почувствовал в затылке укол беспокойства. Это было неправильно. Никто в здравом уме не стал бы вот так просто подносить себя на блюдечке.

Это же чистой воды самоубийство.

Глава 67

Планы, планы, планы…

Или, другими словами — отстой, отстой, отстой…

План Хекс был идеальным, когда она замаскировалась на симпатский манер и исчезла из вида. Будучи профессиональной убийцей, она гордилась не только коэффициентом успешности выполнения заданий, но и своим чутьем, и сейчас результат обещал быть хорошим. Ее «план» состоял в том, чтобы невидимой подобраться к Лэшу и вскрыть ему горло, а потом посмотреть ему в глаза и улыбнуться ухмылкой бешеной суки, которой она, по сути, и являлась.

Первый сбой: что за хрень с ним произошла с тех пор, как она видела его в последний раз? То, что он им явил, развернув ткань с лица, ввергло ее в глубокий шок. На нем больше не было плоти, лишь мышечная ткань черного цвета, неровно торчащие кости и ярко-белые зубы светящиеся словно флуоресцентные лампы. С руками тоже было явно что-то не так. Имея форму, но не плотность… в ночи они казались чернее самого глубокого оттенка темноты.

Слава Богу, что она так вовремя сбежала от него, хотя, может быть, все эти превращения и стали причиной, по которой она сумела вырваться из своей тюрьмы: логично предположить, что и силы его тоже иссякали.

Но, как бы то ни было… вторая проблема в ее гениальном плане: Джон. Который сейчас стоял в центре переулка практически табличкой на груди «СТРЕЛЯТЬ СЮДА».

Чертовски очевидно, что бесполезно сейчас взывать к его разуму — даже если бы она материализовалась рядом с ним и закричала через ухо ему прямо в мозг, она знала, его планы от этого не изменятся. Он был настоящим животным, готовым к схватке с врагом, клыки обнажились, как у льва, тело прогнулось вперед, словно он собирался закатать парня в асфальт.

Не вызывало сомнений то, что он погибнет, если не укроется, но, казалось, его это не заботило и понятно почему: связующий аромат Джона был громче любого крика, который мог вырваться из горла, темные специи словно рев, заглушали все остальные запахи — запах города, вонь реки и сладковатый лессеровский аромат гниющей плоти Лэша.

Стоя посреди грязного переулка, Джон, словно первобытный мужчина, защищающий свою женщину, воплощал в себе все то, чего она так не хотела в данной ситуации: ясно как день, его не заботила его личная безопасность, желание достичь цели заглушало здравый смысл и профессиональные навыки.

Итог? Он не сможет пережить удара энергетического шара Лэша… и осознание этого переворачивало ее мир с ног на голову.

Новый план. Больше никакой маскировки. Никакого нападения, разоружения или расчленения. Никакой боли за ту агонию, через которую она прошла, никакой игры в Джека Потрошителя.

Когда она приняла форму и бросилась на Лэша, речь уже шла о спасении Джона, а не желании отомстить за саму себя. Почему так? Оказалось, Джон единственное, что сейчас для нее имело значение.

Она обхватила Лэша вокруг талии в тот момент, когда он начал бросать свой ​​шар, потянула его за собой на землю. Но в последний момент ублюдок все же сумел скорректировать прицел… и ударил Джона прямо в грудь.

Удар свалил ее мужчину на тротуар и отбросил далеко назад с огромной скоростью.

— Ты гребанный ублюдок, — покричала она в безобразное лицо Лэша.

Сукин сын с невероятной силой обхватил ее руками. А затем перевернулся и прижал ее своим телом к тротуару, обдавая лицо горячим вонючим дыханием.

— Попалась, — усмехнулся он, втиснувшись в нее бедрами. Она почувствовала его возбуждение, и ей стало дурно.

— Пошел на хрен! — Быстрым и резко она нанесла ему удар лбом прямо… ну, когда-то на этом месте был нос… так сильно, что он взвыл.

К сожалению, второй такой удар у нее не получился, они начали бороться за контроль над ситуацией, катались по тротуару, ноги переплелись, его ужасная эрекция упиралась ей прямо в тело. Ему удалось поймать ее за запястье, но, по крайней мере, второе было еще свободным.

А это значит, что в нужный момент она смогла дотянуться, схватить его за яйца, и вывернуть их так жестко, если бы не штаны, то она бы просто вырвала их с корнем.

Лэш прохрипел проклятье и застыл неподвижно, доказывая, что он, возможно, и был темным полубогом, но все же чертовски смертным, когда дело касалось некоторых драгоценных частей его тела.

Теперь Хекс контролировала ситуацию — она перевернула Лэша на спину и села сверху.

— Попался, — рявкнула она.

Она держала его, и ею все больше овладевал гнев, но вместо того, чтобы просто прикончить его, она схватила его за шею и выжала воздух из его горла.

— Не смей прикасаться к тому, что принадлежит мне, — прорычала она.

Уродливая физиономия Лэша приняла яростное выражение, и каким-то образом его голос зазвучал из крепко зажатой ею гортани. — Его уже до меня потрогали. Или он не рассказывал тебе о том человеке, который его…

Хекс схватила сукиного сына так крепко, что следующая фраза далась ей с трудом. — Не смей говорить об этом…

— Я говорю обо всем, о чем хочу, любовь моя.

И тут он исчез, превратился в ничто, но это длилось недолго. Мгновение спустя он схватил ее сзади и жестко притянул к себе. На долю секунды в поле ее зрения попали люди, что стонали на асфальте, а затем ее развернули и использовали в качестве щита между Лэшем и Братьями.

Она не стала тратить время на проверку позиций парней, что скрывались за Мерседесом, или проверять, сколько оружия направлено на них с Лэшем.

Для нее имел значение только Джон.

И слава Богу, Деве-Летописеце… да любому, кто дарует милости… он сидел и пытался стряхнуть с себя тот световой кошмар, что только что сбил его с ног.

По крайней мере, он был жив.

Она, вероятно, все равно не выживет, но Джон… он должен жить. При условии, если они с Лэшем уберутся отсюда.

— Возьми меня, — шипела она. — Возьмите меня, и оставь их в покое.

Послышался скрежет металла о металл, а затем перед ее лицом появился нож, лезвие сверкало у нее перед глазами так близко, что она могла разглядеть на нем названия производителя.

— Тебе нравится разбираться со всем лично, — голос Лэша был совершенно неестественным, казалось, что искаженные слова пульсировали у нее в ухе. — Я помню это еще с тех пор, как ты расправилась с тем дураком Грейди. Ты чертовски плотно накормила его напоследок — интересно, он любил сосиски при жизни так же сильно, как и при смерти?

Оружия исчезло из ее поля зрения… а затем она почувствовала, как кончик ножа скользнул по скуле и медленно направился вниз.

Ветер был прохладным. Кровь была горячая.

Она закрыла глаза и, все что смогла сделать, это снова повторить: — Возьми меня.

— О, я так и сделаю. Не переживай. — Что-то мокрое коснулось раны — это он своим языком слизнул выступившую кровь. Затем прокричал: — Она на вкус все так же хороша — и всем оставаться на месте. Кто-нибудь сделает хоть шаг, и я буду отрезать от нее по куску за каждый последующий.

129

Ма́нга — японские комиксы, иногда называемые комикк. Манга, в той форме, в которой она существует в настоящее время, начинает развиваться после окончания Второй мировой войны, испытав сильное влияние западной традиции, однако имеет глубокие корни в более раннем японском искусстве. В Японии мангу читают люди всех возрастов, она уважаема и как форма изобразительного искусства, и как литературное явление, поэтому существует множество произведений самых разных жанров и на самые разнообразные темы: приключения, романтика, спорт, история, юмор, научная фантастика, ужасы, эротика, бизнес и другие.