Возлюбленный мой

— Послушайте, вы, парни, можете торчать здесь, — резко выдала она. — Но я ухожу.

Когда Джон и Тор посмотрели в ее сторону, у нее в голове забилось странное ощущение, словно они были не просто парой воинов, объединившихся для поисков Лэша — но и у нее тоже была с ними какая-то связь.

Опять же, у них у всех свои счеты. Общество Лессенинг или Лэш в частности — все трое носили в себе обиду, что рождала желание убивать.

Словно голос разума, Тормент прервал напряженное молчание. — Окей, хорошо, тогда я беру командование на себя. Очевидно, «сеанс» на Другой Стороне слегка затянулся, и Роф вряд ли хотел бы, чтобы мы из-за него пропустили эту ночь.

Тор разделил всех на группы — Джон, Хекс, Зи, он сам и парни отправлялись по адресу, на который была зарегистрирована тачка, а остальные Братья рассредоточились между фермерским домом и экстрим-парком. Не теряя ни секунды, они спустились вниз в фойе и покинули особняк. Один за другим, растворились в холодном воздухе…

Когда Хекс снова приняла форму, то оказалась перед многоэтажным жилым зданием в районе, где располагалось производство паковочного мяса — хотя слово «здание» было слишком громким для этого строения. Шестиэтажная кирпичная конструкция с разбитыми окнами и провисшей крышей нуждалась в строительном эквиваленте мануального терапевта, или же в гипсовой повязке, как минимум. И Хекс была уверена, что черные оспины на его фасаде были результатом пулеметного огня или выстрелов из пистолета, с владельцем которого приключилась белая горячка.

Возникал логичный вопрос: как люди из службы регистрации транспортных средств приняли этот адрес, когда оформляли автомобиль? Но, может, никто не стал проверять, числилось ли оно в списке нежилых помещений.

— Очаровательно, — выдал Куин. — Прекрасное место для разведения крыс и тараканов.

«Давайте обойдем и посмотрим, что на заднем дворе», предложил Джон.

С обеих сторон этой никчемной дыры пролегали два переулка, и они выбрали наобум тот, что слева. Продвигаясь вперед, они миновали обычные, ничем не примечательные, городские трущобы — ничего примечательного, лишь пустые банки из-под пива, фантики и газетные обрывки. Радовало отсутствие окон торцевой стороны уродливого здания, но, с другой стороны, вид здесь был никакой — такие же скотобойни и помещения для упаковки, — ну а стабильность несущего кирпича боковых стен была причиной, по которой крыша все еще не стала полом.

Хекс на носочках следовала за парнями, их группа двигалась в едином ритме, что нес их вперед быстро и тихо. Позади конструкции не оказалось ничего, лишь еще больше красного, с грязными прожилками, кирпича. Единственное отличие — железобетонные двери выходили не на дорогу, а на небольшую автостоянку.

Лессеров здесь не было. Людей тоже. Ничего, кроме бездомных кошек, грязного асфальта и далекого воя сирен.

Ее накрыло чувство бессилия. Черт побери, она с таким же успехом могла отправиться в любой другой конец города, в тот дурацкий экстрим-парк, да хоть к черту на кулички. Здесь она не встретит врага. И у них на руках так мало зацепок, чтобы двигаться дальше.

— Черт побери, — пробормотал Куин. — Где же эта гребаная вечеринка?

Угу, не одна она так отчаянно рвалась в бой.

Вдруг, из ниоткуда, Хекс почувствовала внутри странное покалывание, резонирующее эхо, значение которого она сначала не поняла. Взглянула на остальных. Блэй и Куин старательно не смотрели друг на друга. Тор и Джон ходили кругами. Зейдист достал телефон, чтобы сообщить Братьям, что они прибыли на место.

Это покалывание…

И вдруг она поняла. Она чувствовала в ком-то свою кровь.

Лэш.

Он был где-то рядом.

Ничего не видя перед собой, она развернулась на пятках и направилась прочь… шаг быстро перешел в бег. Она слышала, как ей вслед что-то кричат, но не собиралась останавливаться для того чтобы что-то кому-то объяснять.

Или для того, чтобы кто-то успел ее удержать.

Глава 65

На Другой Стороне, Пэйн лежала на жестком мраморном полу, в неестественной позе, ее переполняла боль, но она чувствовала ее только выше талии. Она ничего не ощущала в ногах, лишь странное, какое-то отстраненное покалывание, которое было похоже на вспышки искр на влажных дровах. Над ее немощным телом склонился Слепой Король его лицо было напряжено, рядом с ним, в черных одеждах и окруженная ореолом тусклого света, стояла Дева-Летописеца.

Неудивительно, мать наверняка пришла, чтобы волшебным способом ее «починить». Как ту дверь, что вынесли из петель, а она вернула обратно, ее дражайшая маман хотела все исправить, привести все в порядок, сделать идеальным.

— Я… отказываюсь, — снова повторила Пэйн сквозь стиснутые зубы. — Я не согласна.

Роф посмотрел через плечо на Деву-Летописецу, потом вниз. — Э… послушай, Пэйн, это не логично. Ты не чувствуешь ног… спина, наверняка, сломана. Почему бы не позволить Ей тебе помочь?

— Я не какой-то неодушевленный… предмет, которым Она может манипулировать по своему усмотрению… в угоду своим прихотям и фантазиям…

— Пэйн, будь разумной…

— Я такая и есть…

— Ты умрешь…

— Тогда пусть моя мать смотрит, как меня покидает жизнь! — прошипела Пэйн — и тут же застонала. После вспышки гнева сознание почти покинуло ее, зрение стало размытым, а когда восстановилось, шокированное выражение лица Рофа подсказало ей, что она снова пришла в себя.

— Подожди, Она что… — Король упер руку в мраморный пол, чтобы стабилизировать свое полусогнутое положение. — Твоя… мать?

Пэйн не заботило, что теперь он все знал. Она никогда не испытывала гордость за свой статус дочери основательницы расы. Наоборот — она искала любую возможность, чтобы дистанцировать себя от нее, но теперь это не имело значения. Если она откажется от «божественного» вмешательства, то отправиться в Забвение прямо отсюда. Боль, что она чувствовала сейчас, сообщила ей об этом.

Роф повернулся к Деве-Летописеце. — Это правда?

Утвердительного ответа не последовало, впрочем, и отказа тоже. И не последовало наказания за то, что он осмелился оскорбить Деву заданным вопросом.

Роф снова посмотрел на Пэйн. — Господь… Всемогущий.

Пэйн судорожно вдохнула. — Оставьте нас, дорогой Король. Возвращайтесь в свой мир и правьте своим народом. Вам не нужна помощь Этого мира и Ее самой. Вы прекрасный мужчина и блестящий воин…

— Я не дам тебе умереть, — рявкнул он.

— У Вас нет выбора.

— Да хрен бы не так. — Роф вскочил на ноги и посмотрел вниз. — Позволь ей исцелить тебя! Не сходи с ума! Ты не можешь умереть вот так…

— Безусловно, я… могу. — Пэйн закрыла глаза, ощутив, как волна слабости накрыла ее.

— Сделайте что-нибудь! — Очевидно, Король кричал на Деву-Летописецу.

Жаль, что она чувствовала себя так плохо, думала Пэйн. Иначе она обязательно бы насладилась этой финальной декларацией своей независимости. Воистину, она пришла к ней вместе со смертью, но Пэйн все-таки это сделала. Восстала против матери. Получила свою свободу путем отказа от ее помощи.

Голос Девы-Летописецы был едва ли громче дыхания. — Она отвергает мою помощь. Она блокирует меня.

Она так и делала. Гнев, что она направила на мать, был невероятной силы, не трудно было поверить, что он действовал как барьер против любой магии Девы-Летописецы, с помощью которой та стремилась исправить произошедшую «трагедию». Чтобы больше напоминало благословение.

— Ты всесильна! — Голос короля был грубым… и сквозившее в нем безумное отчаяние сбивало с толку. Но, с другой стороны, он был достойным мужчиной, который, несомненно, видел свою вину в произошедшем. — Просто исцели ее!

Последовало молчание, а затем тихий ответ: — Я не могу прикоснуться к ее телу… как и дотянуться до ее сердца.

Воистину, если Дева-Летописеца, наконец, начала осознавать, что значит бессилие… Пэйн может умереть спокойно.

— Пэйн! Пэйн, очнись!

Она приподняла веки. Лицо Рофа находилось в нескольких сантиметрах от ее.