Феодальное общество

В самом деле, коллективная независимость, которая была страстной мечтой стольких городских коммун, редко когда поднималась выше довольно скромной административной автономии, которой им удавалось добиться. Но, добиваясь возможности избавиться от произвольных принуждений местных тиранов, горожане довольно скоро обнаружили новое средство - вполне возможно, оно было крайним средством, -однако опыт убедил их, что оно было наиболее верным: они стали обращаться к самым крупным властям провинции или страны; эти власти были озабочены проблемами порядка на обширных территориях и, постоянно нуждаясь в финансах, были заинтересованы - горожане сумели это очень хорошо понять, - в процветании богатых, которые могли бы при случае платить им дань. Так города стали добиваться автономии и этим еще больше разрушали феодальную структуру, характерной чертой которой было разделение власти.

Появление на исторической сцене нового сообщества горожан было отмечено особым знаменательным ритуалом, который они совершали, готовясь к какому-либо совместному действу, включая бунт, - они давали друг другу клятву верности. До появления горожан общество состояло из отдельных индивидуумов. С их появлением родился коллек-тив.Они были сообществом, объединенным общей клятвой, и во Франции его стали именовать «коммуной». Вопль возмущения буржуазии в дни восстаний, крик о помощи горожан в минуты опасности пробуждал в сословиях, которые были до этой поры главными хозяевами общества, долгое эхо ненависти. Почему к этому «новому и отвратительному имени», по словам Гвиберта Ножанского, было проявлено столько враждебности? В этой враждебности соединилось немало чувств: беспокойство власть имущих, почувствовавших угрозу своему авторитету и доходам; опасения церковных владык, и небезосновательные, перед амбициями этой мало уважающей их группы людей, которых они теснили своими церковными «свободами»; презрение или озлобление рыцарей против торгашей; благородное негодование, поднимающееся в сердце пастыря против этих «ростовщиков» и «рвачей», черпающих свои доходы из нечистых источников (330). Но были и другие причины, более глубокие.

В феодальном обществе клятва в дружбе и обещание помощи с самого начала была основой для отношений между людьми. Но это обещание шло снизу вверх, привязывая слугу к своему господину. Новизна клятвы в коммуне была в том, что ее давал равный равному. Безусловно, и эта клятва давалась не впервые в истории. Подобные клятвы, как мы увидим, давали «одни другим» собратья в народных «гильдиях», которые запретил Карл Великий; позже их приносили члены «мирных содружеств», наследниками которых очень во многом и стали городские коммуны. Так же клялись и купцы, когда объединялись в небольшие компании, которые тоже назывались «гильдиями»; возникшие из необходимости вести торговлю и бороться с опасностями, связанными с этим ремеслом, гильдии, еще до начала борьбы городов за автономию, стали самым ранним проявлением солидарности буржуазии. Но только во время коммунального движения клятвы верности распространились с такой широтой и обладали необычайным могуществом. По словам одного проповедника, «заговоры» множились с такой быстротой, что напоминали «переплетение колючего шиповника» (331). Коммуна и была тем революционным ферментом, который был ненавистен обществу, построенному на иерархии. Безусловно, эти группы горожан ничего не имели общего с демократией. Крупные буржуа, которые и были подлинными создателями этих коммун, не без труда заставляли идти за собой простых горожан и были для них жестокими хозяевами и безжалостными кредиторами. Но, заменив обещание повиноваться в благодарность за покровительство обещанием взаимной помощи, буржуа-горожане принесли в Европу элемент новой социальной жизни, глубоко чуждой по духу той, которую мы называем феодальной.

Книга вторая УПРАВЛЕНИЕ ЛЮДЬМИ

Глава I. СУДЫ

Общий характер юридических учереждений

Как судили людей? Для любой социальной системы пробный камень - это судебные учреждения. Так посмотрим, какими были суды в Европе примерно около тысячного года. С первого взгляда, мы можем выделить несколько характерных черт. Во-первых, большую дробность судебной власти. Во-вторых, запутанность судебных отношений. И наконец, неэффективность. Серьезными тяжбами одновременно занимались несколько судов, сосуществовавших бок о бок друг с другом. Теоретически, безусловно, существовали некие уложения, которые определяли компетенции каждого, но в реальности все попадали в царство зыбкости и неопределенности. Судебные дела сеньорий в том виде, в каком они дошли до нас, изобилуют актами опротестования решений конкурирующих между собой судов. Отчаявшись понять, каким властям нести на суд свои тяжбы, истцы часто сговаривались между собой и лично искали арбитров, которые бы их устроили. Приговору они предпочитали полюбовное соглашение; правда, потом обычно не соблюдали условий этого соглашения. Неуверенные в своих правах и своих силах, судьи заранее требовали от тяжущихся сторон согласия на то, что вынесенное ими решение будет принято. А что касается положительного решения? Для того чтобы оно осуществилось, зачастую не было другого пути, как идти на уступки строптивому сопернику.

Словом, изучая состояние судебных учреждений, историку нужно лишний раз вспомнить, что беспорядок тоже является существенным историческим фактом. И факт этот должен быть объяснен. В данном случае беспорядок в делах юриспруденции объясняется сосуществованием противоречивых принципов, которые являлись наследием различных правовых традиций, и еще тем, что все эти принципы юристы не слишком ловко приспосабливали к нуждам естественно меняющегося общества, что вело к дополнительным затруднениям. Но кроме этого, была еще и спецификой самого общества, из-за которого правосудие осуществлялось так, а не иначе.

В обществе, которое строилось на отношениях зависимости, каждый господин - сколько их было, одному только Богу ведомо - стремилея стать судьей. Потому что только право судить давало возможность наблюдать, как исполняют свои обязанности подчиненные, не отдавая их на суд чужакам, обеспечивая одновременно и защиту, и господство. К тому же право это было весьма прибыльным. Оно позволяло брать штрафы, судебные издержки и получать немалые доходы от конфискаций, более того, именно суды как правовые органы способствовали превращению обычая в обязанность, что приносило сеньору множество выгод. Стало быть, когда значение слова «justicia» расширялось, обозначая все права сеньора, это происходило не случайно. На деле в желании судить проявлялась некая настоятельная необходимость, сопутствующая жизни любого коллектива; разве в наши дни предприниматель или командир отряда не является по сути дела своеобразным судьей? Но их возможности в качестве судей ограничены профессиональной сферой деятельности. Предприниматель судит рабочего в качестве рабочего, а командир - солдата в качестве солдата. Господин в феодальном обществе мог позволить себе много больше, поскольку его вассал, его слуга принадлежал ему целиком и полностью.

Между тем вершить правосудие в феодальные времена было не таким уж сложным делом. Безусловно, оно требовало некоторого знакомства с правом. Там, где существовали письменные кодексы, наука состояла в том, чтобы выучить наизусть или заставлять читать себе содержащиеся в них правила, часто весьма многочисленные, подробные, но достаточно твердые, чтобы не нуждаться в каких-либо усилиях собственной мысли. А если право опиралось не на текст, а на обычай? Хватало знакомства с этими обычаями, всегда несколько расплывчатыми. Кроме того, нужно было знать все полагающиеся жесты и словесные формулы, которые придавали процедуре суда необходимый формальный характер. Словом, суд был делом памяти и привычки. Примитивный процесс доказательства не требовал больших усилий. Свидетелей обычно не искали, а записывали то, что сказали пришедшие сами. Фактически процедура сводилась к следующему: ознакомлению с записанным - правда, очень долго читали в редчайших случаях, - получению клятвы от одного или от обоих тяжущихся сторон, -констатации результата Божьего суда или судебного поединка (последний становился все более и более распространенным в ущерб Божьему сУДу); все эти действия не требовали особой подготовки. Сами тяжбы касались весьма ограниченного круга вопросов, и вопросов без особых тонкостей. Коммерческая жизнь в те времена едва теплилась, поэтому вопрос договоров практически не возникал. Когда же среди отдельных гРУпп населения оживились отношения обмена и возникли разнообразные споры на этой почве, сразу выявилась несостоятельность как общепринятого права, так и обычных судов, это повело к тому, что купцы очень рано стали сами разрешать свои споры, сначала неофициальным третейским судом, потом при помощи собственной юрисдикции. Обычными предметами спора в феодальном суде были споры из-за имущества, присвоенного по праву долгого владения, а также споры из-за владения людьми и имуществом. Кроме, само собой разумеется, разнообразных проступков и преступлений. Но в этих случаях судебные санкции были ограничены кровной местью. В общем, в подобных судах отсутствие умственных способностей не могло стать препятствием и помешать получить желанное право судить и стать судьей.