Страница 10 из 156
В результате, исходя из скудных хроник и малого числа архивных документов, мы можем сообщить об этом темном периоде следующее.
Примерно около 885 года викинги, продолжая плавать по Рейну и Шельде, все чаще начинают появляться в долине Луары и Сены. С 896 года одна из их дружин прочно оседает в районе низовий Сены и оттуда ездит в разные стороны за добычей. Но подобные экспедиции не всегда обходились удачно. На протяжении 911 года в Бургундии и под стенами Шартра грабители не раз получали отпор. Зато в Румуа и прилегающих к нему окрестностях норманны сделались хозяевами и, без всякого сомнения, были вынуждены заняться земледелием, чтобы обеспечить себе зимовки. Это поселение стало магнитом и для других дружин: малонаселенное поначалу, оно разрослось, благодаря вновь прибывающим воинам. Исторический опыт показал, что ограничить грабежи викингов оказалось возможным, зато выселить их из их гнезд не смог даже обладающий властью и заинтересованный в этом король. Так что же говорить о разграбленной стране, где центром был превращенный в руины город, где не оставалось ни одного представителя власти? Похоже, что король Карл Простоватый, помазанный на царство в 893 году и после смерти своего соперника Эда признанный королем всеми остальными вассалами, попытался после коронации заключить что-то вроде договора с захватчиками. В 897 году Карл сделал следующую попытку: он призвал ко двору норманна, правителя герцогства в низовьях Сены, и окрестил его, став ему крестным отцом. Но ни та, ни другая попытки заключить договор не увенчались успехом. Зато четырнадцать лет спустя, когда французы стали пытаться договориться с Роллоном, преемником крестника Карла, результат был совсем иным. Роллон к этому времени потерпел поражение под Шартром, и его неудача помогла ему понять, что продолжать захваты и грабежи будет непросто. Он счел разумным принять предложение короля. Его согласие означало, что обе стороны приняли уже свершившееся. С точки «фения Карла и его советников, они совершили необычайно выгодное Дело, связав вассальными узами уже существующее герцогство, обязав его оказывать военную помощь и сделав викингов сторожами побережья, охраняющими его от новых пиратов. В дипломе от 14 марта 918 года король подтверждает уступки, сделанные «норманнам на Сене», то есть Роллону и его товарищам, «ради защиты королевства».
У нас нет данных, чтобы установить точную дату соглашения: бе-3Условно, оно было заключено после битвы под Шартром (20 июля 911 г.) и, вполне возможно, сразу же после нее. Роллон и многие из его соратников приняли крещение. Относительно же земель, которые с этих пор Роллон получил практически в наследственное владение, став графом, то есть одним из высших чиновников во франкской иерархии, то они включали в себя, по свидетельству единственного заслуживающего доверия источника, «Истории реймсской церкви» Флодоарда, «несколько графств вокруг Руана»; судя по всему это была часть руанско-го диоцеза, располагавшаяся от Эпты и до моря, и часть диоцеза Эвре. Но норманны были не из тех, кто мог надолго удовольствоваться столь ограниченной территорией. Очень может быть, что к расширению владений их подвигла новая волна эмигрантов. В 924 году король Рауль отдал Роллону Нижнюю Нормандию (25); в 933 сыну и наследнику Роллона были переданы диоцезы Авранш и Кутанс. Так в Нейстрии Нормандия обрела свои границы, отныне почти незыблемые.
Однако оставались еще викинги в низовьях Луары, представляя собой ту же проблему, что и викинги в низовьях Сены, и эта проблема была разрешена точно так же. В 921 году герцог и маркиз Роберт, брат бывшего короля Эда, располагая на западе Франции большой властью и чувствуя себя независимым государем, уступил речным пиратам, из которых только несколько согласились креститься, Нантское графство. Возможно, что эта дружина викингов была менее мощной, чем дружина Роллона, а может быть, скандинавы успели привыкнуть селиться именно у Роллона, который обосновался на Сене лет на двенадцать раньше, но как бы там ни было, Нантское графство не разрослось и не расширилось. К тому же в отличие от земель близ Руана Нантское графство не было свободным, и не было изолированным. Около 840 года оно входило в состав королевства или герцогства армориканских бретонцев; борьба претендентов на престол, грабежи викингов повели к тому, что в этом краю царила полная анархия. Герцоги, а вернее, претендующие на герцогское достоинство графы Ваннете считали себя законными господами этого пограничного края с романским языком; желая вернуть себе свои владения, они рассчитывали на поддержку войск, которые должны были предоставить им верные вассалы из собственно Бретани. Один из них, Аллен Крученая Борода, вернувшись в 936 году из Англии, куда он сбежал от преследований, сумел разбить захватчиков. Нормандия на Луаре в отличие от Нормандии на Сене просуществовала недолго (26).
Расселение викингов Роллона по берегам Ла Манша не положило конец опустошительным набегам. То в одном месте, то в другом появлялись одинокие дружины и грабили тем более рьяно, что их предводителям не досталось земли (27). В 924 году была снова разграблена Бургундия. Иногда руанские норманны тоже принимали участие в этих разбоях. Даже герцогам было трудно раз и навсегда отказаться от укопенившихся привычек. Реймсский монах Рихер, который писал свою хронику в конце X века, чаще всего называет их «герцоги пиратов». И в самом деле, их военные экспедиции мало чем отличались от разбойничьих грабежей прошлого, тем более, что они часто брали к себе на службу только что прибывшие с Севера дружины викингов. Так еще в 1013 году, век спустя после оммажа Роллона, викинги под предводительством претендента на корону Норвегии Олафа, тогда еще язычника, но которому после крещения суждено будет стать норвежским святым, «жаждали добычи» (28). Искали добычи на побережье и другие дружины, действуя на свой страх и риск. Одна из них в 966-970 годах добралась до берегов Испании и взяла приступом Сант-Яго де Компо-стелла. Даже в 1018 какая-то дружина появилась на побережье Пуату. Однако мало-помалу викинги стали забывать дальние морские дороги, и жители побережья Франции и дельты Рейна вздохнули свободнее. В 930 году епископ Утрехта не только поселился в своем городе, который его предшественник только навещал, но и отстроил его. И все-таки берега Северного моря по-прежнему оставались беззащитными перед любым нападением. В 1006 порт Тил на реке Ваал был разграблен, находился под угрозой и Утрехт; не огражденные никакими стенами дома и рынок на набережной жители подожгли сами. Фризский закон несколько позже рассматривал как норму случаи, когда уведенные норманнами местные жители были принуждены силой и угрозами стать членами дружины. Таким образом скандинавские моряки еще довольно долго лишали западные страны ощущения безопасности, внося тот элемент нестабильности, который весьма характерен для определенных стадий цивилизации. Но вместе с тем эпоха дальних экспедиций норманнов с зимовками и завоеваниями в заморских странах отошла в прошлое после их поражения у Стемфордбриджа.
Христианизация Севера
Север между тем постепенно христианизировался: одна культура уступала место другой. Для историка нет работы более увлекательной, чем детальное восстановление этого удивительного процесса, тем более, что несмотря на неизбежные лакуны источники позволяют изучить все его превратности, и этот опыт может помочь прояснить другие подобные явления. Но мы не в силах вместить в свое исследование подооное подробное изложение и ограничимся упоминанием его ключевых моментов.
Если бы мы сказали, что северное язычество не оказало сопротивления христианству, мы погрешили бы против истины: христианству понадобилось три столетия, чтобы покорить северные страны. Вместе с тем была причина, которая изначально предполагала победу христианства: Скандинавии нечего было противопоставить хорошо организованному духовенству христианских стран, их единственными священнослужителями были главы родов и племен. Но вместе с тем короли вполне могли опасаться, что вместе с правом на священнодействие они лишатся и своего величия, и вполне могли активно противостоять новой религии.-Но как мы покажем впоследствии, христианское духовенство не боролось против сакрального характера королевской власти. Произошло другое: переселение кланов на другие земли, с одной стороны, формирование общего государства, с другой, радикально изменило социальную структуру скандинавского общества: родовые и племенные вожди стали терять свой духовный авторитет. Похоже, что ко времени христианизации языческой религии не только не хватало церковной организации, но сама она как религия начала распадаться. В скандинавских произведениях этого периода герой часто человек неверующий, но примитивный скептицизм ведет не к исчезновению веры, а к принятию новой, к тому же привычное многобожие способствовало послушанию новым богам. Человеческому уму, не занятому критическим осмыслением действительности, близко все сверхъестественное, откуда бы оно ни являлось. Христиане отказывались молиться языческим богам не потому, что не верили в их существование, а потому что считали их злыми и опасными демонами, которые, однако, слабее единого Творца. Точно так же мыслили и норманны, чему мы находим свидетельство во многих текстах: они быстро признали Христа и Его святых как богов чужаков и в этом качестве старались при помощи своих богов одержать над ними победу и поиздеваться, но вместе с тем, отдавая должное их неведомому могуществу, считали разумным и предусмотрительным соблюдать таинственную магию их культа. Так в 860 году один заболевший викинг приносит обет святому Рикхарию. Немногим позже вождь-исландец, искренне уверовавший в Христа, тем не менее продолжает в особо сложных ситуациях обращаться к Тору (29). От признания Бога христиан как опасной силы до принятия Его как единственного Бога лежал долгий путь незаметных изменений сознания.