Сабрина

— Когда передадите? Скоро? Это очень важно, понимаете?

— Мадам, он его получит.

Почувствовав в голосе мужчины раздражение, Сабрина торопливо продиктовала ему свое послание еще раз, после чего повесила трубку и вернулась в комнату Ники.

Там уже царила суета. Входили и выходили сестры, приходили врачи — как те, что уже наблюдали Ники, так и новые, которым хотелось ознакомиться с его случаем. Правда, и те, и другие задавали абсолютно одинаковые вопросы, отвечая на которые Сабрина стала испытывать чувство вины. Ей стало казаться, что это по ее недосмотру у малыша начались судороги.

Ближе к вечеру у нее пойвилось странное ощущение, что это она должна лежать в постели, опутанная проводами и трубками, а никак не Ники. Когда в больничной палате материализовался Джей Би Мунро, ей поначалу пришло на ум, что у нее от усталости и переживаний начались галлюцинации.

Джей Би Мунро был последним человеком на свете, которого она ожидала здесь увидеть. При других обстоятельствах Сабрина сделала бы все возможное, чтобы этой встречи избежать. Но когда Джей Би вошел в палату и направился к кровати, она не стала против этого возражать. Она нуждалась в человеке, с которым можно было бы перемолвиться словом, а коль скоро этим человеком оказался ее странный брат — что ж, значит, так тому и быть.

В свои тридцать восемь лет Джей Би казался типичным мечтателем, которому никогда не суждено повзрослеть. У него были длинные — до плеч — светлые волосы и нежная, с золотистым загаром кожа. На носу красовались круглые, в металлической оправе очки, словно бы подчеркивающие рассеянное выражение его близоруких глаз. Его блейзер, рубашка и слаксы были велики ему минимум на пару размеров. У всякого, кто видел мешковатый прикид Джей Би, складывалось впечатлений будто ношение одежды причиняет ему массу неудобств и он, выбирая себе пиджак или брюки, уделяет главное внимание тому, чтобы эти вещи, по возможности, не соприкасались с телом.

Короче говоря, глядя на Джей Би, трудно было отделаться от ощущения, что он может в любой момент выпрыгнуть из своего одеяния и предстать перед публикой обнаженным. По мнению Сабрины, брат в голом виде выглядел бы куда презентабельней, чем в своем мешковатом костюме. Он обладал ростом в шест футов и отличной фигурой атлета, доставшимися ему от отца. От матери же унаследовал правильные, будто точеные черты лица, по причине чего чрезвычайно нравился женщинам — правда, только тем, которые его мало знали.

Поскольку Джей Би родился в писательской семье, ничего удивительного не было в том, что он тоже стал писателем. Удивление вызывали темы, которые он выбирал для своего творчества. Если родителей Сабрины с полным на то основанием называли людьми эксцентричными, то ее старшего брата, посвятившего себя написанию ужастиков, считали субъектом весьма и весьма странным.

Сунув руки в карманы, Джей Би некоторое время обозревал лежавшего на кровати в переплетении проводов и трубок Ники, после чего переключил внимание на свою сестру.

Если бы Джей Би хотя бы в ничтожной степени соответствовал хрестоматийному образу любящего и заботливого старшего брата, Сабрина, без сомнения, бросилась бы ему на шею. Но он — при всей своей неотразимой внешности — был не из тех людей, до кого приятно дотрагиваться. Впрочем, он и сам терпеть не мог к кому-либо прикасаться. Если бы Сабрина не видела собственными глазами как он поцеловал свою невесту в день свадьбы, она ни за что бы в это не поверила. Повторения этой сцены не последовало. Сабрина, во всяком случае, не могла припомнить, чтобы Джей Би когда-либо еще целовал свою жену. Он и своих дочек никогда не целовал и не обнимал, хотя и считалось, что он от них без ума.

Другими словами, внешне Джей Би никак своей приязни к близким не демонстрировал.

— Ты от кого об этом узнал? — спросила Сабрина.

— От служанки. — Джей Би снова обратил свой взор на племянника и разглядывал его, казалось, целую вечность. — Я прилетел в Нью-Йорк, чтобы сдать рукопись в издательство. Там, конечно, мы это дело отметили. Потому я и приехал сюда так поздно.

— Ясное дело.

Наморщив нос, чтобы передвинуть очки вверх по переносице, он продолжал с бесстрастным видом рассматривать закутанное в одеяло тело Ники.

— На нашу мать похож, — коротко сообщил он свое мнение.

— Он и на тебя похож.

Джей Би обдумывал это заявление не меньше минуты, после чего глубокомысленно кивнул. Прошло еще не меньше минуты, прежде чем он заговорил снова:

— Говорят, у парня были судороги? Он у тебя прямо какое-то ходячее бедствие.

— Не ходячее. Он не умеет ходить.

Джей Би пожал плечами.

— Какая разница? — Потом, помолчав, спросил: — И как все это объясняют врачи?

Сабрина только этого и дожидалась. Она ни с кем еще, кроме врачей, не обсуждала состояние ребенка, и ей необходимо было выговориться.

— Говорят, что у него слабая форма эпилепсии. Нет, как тебе это нравится? Я-то думала, они обнаружат реальную причину, а они, как сто лет назад, все валят на эпилепсию.

Выслушав сестру, Джей Би переключил внимание на ближайший к нему аппарат. Любой другой человек на его месте уделил бы внимание монитору, на худой конец, многочисленным ручкам, кнопкам и датчикам. Не то Джей Би. Он начал осматривать аппаратуру, если так можно выразиться, с тыла: тщательно исследовал заднюю стенку, потом осмотрел боковины; чтобы определить, что там у аппарата снизу, присел на корточки и, как гусь, вытянул шею.

— Эпилепсия, говоришь?

— Все остальные причины врачи с необыкновенной легкостью отмели.

Джей Би выпрямился и устремил отсутствующий взгляд, таким он созерцал племянника и заднюю стенку аппарата, на сестру. Взгляд у него, что и говорить, был неприятный. Когда он впивался своими стеклянными зелеными глазами в лица собеседников, многим становилось не по себе. Сабрина решила, что Ники и вправду похож на своего дядю. Взгляд у него, во всяком случае, был такой же стеклянный и отсутствующий, как у Джей Би. Она даже задалась вопросом, уже не является ли отсутствующий взгляд отличительной родовой чертой семейства Мунро. Голос Джей Би вторгся в ее размышления.

— А где Николас?

Сабрина безнадежно махнула рукой.

— Задница твой Николас — вот кто, — таков был вынесенный Джей Би вердикт. — Он должен быть здесь, рядом с тобой!

— Сам ему об этом скажи. Я, к примеру, так и не смогла ему дозвониться.

— Значит, он даже не знает, что Ники в больнице?

— Не знает. — Сабрина взглянула брату в глаза в надежде обнаружить в них проблеск хоть какого-нибудь чувства, безуспешно. Взгляд Джей Би оставался все таким же отсутствующим, что и прежде. Неожиданно молодая женщина испытала облегчение. Ее, по крайней мере, Джей Б и осуждал — и то хорошо.

— Пойдем выпьем кофе, — неожиданно предложил брат, указав кивком головы на дверь.

— Не знаю, могу ли я отсюда уйти…

— Сабрина, парень в отключке. Не видишь, что ли?

— А вдруг он проснется?

— Если проснется, то глянет на тебя и до смерти перепугается.

— Спасибо за комплимент, — сухо сказала Сабрина.

Вместо ответа Джей Би снова кивком головы указал на дверь.

Через несколько минут они уже сидели за маленьким столиком в больничном кафетерии. И Джей Би настоял на том, чтобы, кроме кофе, Сабрина взяла что-нибудь более существенное. Отказаться было просто невозможно, поскольку при этом Джей Би заметил, что выглядит она «чуть лучше раскрашенной покойницы», и, не обращая внимания на ее слабые протесты, поставил ей на поднос тарелку тушеной говядины с капустой.

— Я ненавижу тушеную говядину, — прошипела она с едва сдерживаемой яростью. — И ты, Джей Би, отлично об этом знаешь. Я ее с детства терпеть не могла.

Братец, ни слова не говоря, забрал говядину себе, а взамен водрузил на поднос Сабрины тарелку с мясным рулетом.

— Джей, Би! — запротестовала Сабрина. Мясной рулет в списке ее нелюбимых блюд занимал второе место сразу после тушеной говядины. Джей Би все так же молча заменил мясной рулет на фаршированную куриную грудку. Хотя есть Сабрине не хотелось, она решила больше брату не перечить. У нее просто не было для этого сил.