Страница 75 из 80
— Конечно, Макс.
Ноэль поцеловал их обоих, и на мгновение все задержались в дверях.
— Ты не сердишься, что я рассказала тебе, Ноэль? — печально посмотрела на него Ариана, но юноша отрицательно помотал головой.
— Не сержусь, мама, просто я потрясен и растерян.
— С ним все будет в порядке, — успокаивающе сказал Макс, заводя жену обратно. — Ты ни перед кем не должна оправдываться, дорогая. Даже перед ним.
Он нежно ее поцеловал, и Ариана последовала за ним.
А Ноэль уже мчался на такси домой и, едва вбежав, схватил телефонную трубку. Тамми подошла к телефону сразу же. Голос ее звучал необычно тихо и неуверенно.
— Тамми? Мне необходимо с тобой увидеться.
— Когда?
— Сейчас.
Через двадцать минут она позвонила в дверь.
— Хочу сообщить тебе кое-какие любопытные вещи, детка.
— Например?
Он не знал, с чего начать. И решил действовать без околичностей.
— Ну, например, что твой отец — как бы и мой тоже.
— Что? — Она изумленно воззрилась на него. Тогда Ноэль стал медленно объяснять. Рассказ продолжался почти полчаса. Потом они посмотрели друг другу в глаза.
— По-моему, в нашей семье никто не знает, что папа раньше был женат.
— Ну, его родители, разумеется, знали, его сестры, думаю, тоже. Интересно, твоя мать в курсе?
— Возможно. — Девушка задумалась. — Отец — человек честный и порядочный. Наверняка он рассказал маме обо всем, перед тем как они поженились.
— Это никак не может бросить на него тень. Ведь не он, а моя мать ввела всех в заблуждение. — Но Ноэль произнес эти слова не осуждающе. Он не испытывал к матери ничего, кроме нежности и сочувствия, ведь она сделала это ради него. Он представил себе отчаяние двадцатилетней беременной беженки, и сердце его сжалось.
Трагедия, случившаяся с их родителями, была для молодых людей историей, прошлым. К ним она не имела отношения. Она принадлежала лишь участникам тех событий.
— Ты расскажешь ему о нас, Тамми?
— Не знаю. Может быть.
— Я думаю, тебе следует рассказать ему обо всем, не откладывая. Давай не будем ждать, пока другие раскроют наш секрет. Я хочу выложить карты на стол. Достаточно того, что жизнь наших родителей была полна сюрпризов.
— Значит, ты все-таки собираешься жить со мной вместе, Ноэль? — Ее зеленые глаза озарились надеждой, а он торжественно кивнул.
— Да. Собираюсь.
49
К концу зимнего семестра Тамми все окончательно решила. Она довольно долго собирала все бумажки для перевода на юридический факультет Колумбийского университета; но теперь ей оставалось только упаковать вещи и освободить маленькую квартирку, которую она делила с четырьмя другими девушками. И вот ранним солнечным субботним утром приехал Ноэль, и они вместе отправились в Нью-Йорк.
В каждом шкафчике своей квартиры Ноэль освободил место для вещей Тамми; повсюду были цветы и воздушные шарики, в холодильнике стояло шампанское.
С тех пор минуло три месяца, и в жизни молодых людей существовала только одна проблема: ни родители Тамми, ни Ариана ничего не знали о нынешнем положении вещей. Вопреки своему всегдашнему принципу быть откровенным с матерью Ноэль не сообщил Ариане о переселении Тамми. А Тамми просто установила свой собственный телефон, и, когда он звонил, Ноэль не поднимал трубку. Обычно это был отец девушки, приглашавший ее пообедать вместе.
Но однажды в конце мая тайное наконец стало явным, когда Ариана без предупреждения зашла к сыну, чтобы отдать письма, по ошибке пришедшие на ее адрес. Ариана уже стояла у входа, когда вдруг из дверей вылетела Тамми, держа в руках пакет с бельем, собранным для прачечной, и тяжелую сумку с книгами.
— О… о… здравствуйте, миссис Трипп… я хотела сказать, миссис Томас…
Она залилась яркой краской. Ариана холодно поздоровалась.
— Вы навещали Ноэля?
— Я… да… Мне просто нужно было заглянуть в его старые учебники… и его конспекты…
Тамми хотелось провалиться сквозь землю. Ноэль был прав. Следовало с самого начала обо всем рассказать. А сейчас у Арианы был такой несчастный вид, словно ее предали.
— Уверена, Ноэль сделал для вас все что мог.
— Да-да… А как вы поживаете?
— Очень хорошо, спасибо.
Вежливо попрощавшись, Ариана направилась в ближайшую телефонную будку и позвонила сыну. А Ноэль даже обрадовался, что все так получилось. Давно пора, хватит с него секретов. И если Тамара не собирается рассказывать отцу, то он, Ноэль, для себя уже все решил. Узнав по справочной телефон офиса Пола Либмана, Ноэль твердой рукой набрал номер и договорился о встрече с главой фирмы на два сорок пять.
Такси остановилось у того самого здания, где пятьдесят лет назад основал свою фирму Сэмюэл Либман. А кабинет, где сейчас размещался Пол, был тем самым кабинетом, в котором столько лет просидел Сэм. Именно сюда приходила Рут, чтобы уговорить мужа принять к ним в дом худенькую светловолосую немецкую девушку. И именно сюда вошел широким уверенным шагом сын той самой немецкой девушки, поздоровался за руку с отцом Тамми и спокойно сел.
— Мы знакомы, мистер Трипп?
Пол внимательно посмотрел на молодого человека; лицо Ноэля показалось ему знакомым. На визитной карточке посетителя значилось имя весьма уважаемой юридической фирмы; Пол Либман не знал, зачем пришел сюда этот молодой человек — по делам фирмы или сам по себе.
— Мы встречались однажды, мистер Либман. В прошлом году.
— О, извините. — Пол вежливо улыбнулся. — Боюсь, память стала меня подводить.
Ноэль объяснил:
— Я друг Тамары. Я окончил Гарвард в прошлом году.
— Ах, вот оно что! — Внезапно Пол все вспомнил, и улыбка исчезла с его лица. — Однако надеюсь, мистер Трипп, вы здесь не для того, чтобы говорить о моей дочери. Итак, чем могу служить?
Молодому человеку назначили эту встречу только потому, что он работает в столь уважаемой фирме.
— Боюсь, сэр, что не оправдаю ваших надежд. Я здесь именно для того, чтобы говорить о Тамаре. И о себе. Вам вряд ли понравится, что я скажу, но мне кажется, нам с самого начала следует быть откровенными.
— С Тамарой что-то случилось?
Либман побледнел. Теперь он вспомнил, окончательно вспомнил этого мальчишку. И тут же почувствовал, что ненавидит его до глубины души.
Но Ноэль немедленно успокоил его:
— Нет, сэр. Она в порядке. Можно даже сказать, что у нее все очень хорошо. — Он улыбнулся, стараясь скрыть нервозность. — Мы любим друг друга, мистер Либман, уже довольно давно.
— С трудом могу в это поверить, мистер Трипп. Дочь уже несколько месяцев даже не упоминает вашего имени.
— Думаю, она боялась вашей реакции. Но, прежде чем продолжу, я должен кое-что вам рассказать, ибо, если я этого не сделаю, рано или поздно все так или иначе откроется. Поэтому лучше объясниться теперь же. — Ноэль отвел взгляд и подумал: было сумасшествием прийти сюда. Полным безумием. Но приход в этот кабинет оказался едва ли не самым мужественным поступком в жизни Ноэля. — Двадцать семь лет назад ваша мать активно участвовала в деятельности организации, занимавшейся помощью беженцам здесь, в Нью-Йорке. — Лицо Пола Либмана окаменело, но Ноэль бесстрашно продолжал: — Она подружилась с молодой немецкой девушкой, беженкой из Берлина. На этой девушке вы были женаты — совсем недолгое время, пока не обнаружили, что она беременна от своего мужа, погибшего при обороне Берлина. Вы ее оставили, развелись с ней, а… — он запнулся на мгновение, — а я — ее сын.
Напряжение, царившее в комнате, достигло предела, Пол Либман встал.
— Убирайтесь вон из моего кабинета!
Он в бешенстве указал на дверь, но Ноэль не двинулся с места.
— Я уйду, но прежде я должен сказать, что люблю вашу дочь, сэр, а она любит меня. И еще, — он выпрямился в полный рост (даже Пол рядом с ним казался невысоким), — знайте, что я имею по отношению к ней самые серьезные намерения.
— Вы осмеливаетесь намекать на то, что собираетесь жениться на моей дочери?