Страница 19 из 27
Но Тимоти полностью потерял к нему интерес. Раз этот человек спрашивает Ванессу, значит, он не ухаживает за Сарой. Это обстоятельство все меняло и делало в его глазах Джеферсона гораздо симпатичнее.
– О, проходите, сэр, – радостно пригласил он гостя. – Ванесса стоит над своим кульманом. – И Тимоти повел его в комнату. Он постучал сосредоточенно работавшую Ванессу по плечу и улыбнулся. – К тебе с визитом.
Ванесса опустила карандаш и повернулась.
– Джеферсон! – Этот возглас выразил всю шкалу охвативших ее чувств, в то время как она смотрела на гостя округлившимися, изумительными глазами, а тот смущенно ей улыбался.
Он все-таки пришел! Ванессе хотелось завопить от счастья, но в последний момент она сдержала неуместный порыв и, демонстрируя сдержанность, прислонилась к чертежному столу.
Только не показывай чрезмерной радости, уговаривала она себя. Этот негодяй целых четыре недели тебя томил. Пусть теперь помучается!
Джеферсон был готов к любым испытаниям, лишь бы Ванесса снова не выставила его за дверь. На языке у него вертелись тысячи прекрасных слов, но присутствие Тимоти сдерживало словесный поток.
– Вэнни… – Даже два этих коротких слога дались Джеферсону с трудом. – Вэнни, я… я должен… я хотел бы… ну, да…
– Что «ну, да»? – Ванесса вскинула брови.
Джеферсон собрал все свое мужество и на одном дыхании выпалил:
– Нам нужно кое-что обсудить, но без посторонних. Пожалуйста, отошли куда-нибудь мальчика.
Тимоти, который успел опять сесть на свой стул, обиженно вздрогнул. Что сказал этот человек? Мальчик? Джеферсон снова стал ему неприятен.
– Этот мальчик, как ты соизволил выразиться, на самом деле доктор Тимоти Кули. – Ванесса сопроводила свое пояснение надменной улыбкой.
Ей стоило больших усилий изображать холодность, ужасно хотелось броситься в объятия Джеферсона, но удерживали гордость и воспоминание о его оскорбительном отказе.
– Доктор Кули – Джеферсон Тэйлор! – познакомила она мужчин, с большим удовлетворением наблюдая, как лицо Джеферсона помрачнело от ревности.
– Доктор Кули ждет Сару. Видимо, тебе придется приехать в другой раз, если ты не хочешь разговаривать при нем.
Джеферсон засиял. Этот маленький доктор с небесно-голубыми детскими глазами не имел никакого отношения к Ванессе! Только это имело значение!
Если бы позволила негнущаяся нога, он подпрыгнул бы от радости. Но пришлось ограничиться тем, чтобы взять руку Ванессы и сердечно ее пожать.
– Пожалуйста, Ванесса, пойдем со мной. – Все препятствия вдруг исчезли. – На улице ждет мой автомобиль. Мы поедем в такое место, где никто не помешает нам поговорить. – Джеферсон взглянул в сторону Тимоти, оскорбленно уставившегося на свои цветы. – Вы ведь не будете возражать, если вам придется подождать Сару в одиночестве? То, что нам нужно обсудить с Ванессой, чрезвычайно важно.
– Нет, нет, – растерянно промямлил Тимоти.
– Вот видишь! – Джеферсон ослепительно улыбнулся Ванессе. – Прошу тебя, пойдем, нам необходимо поговорить, в конце концов, откровенно.
Ванесса нерешительно прикусила нижнюю губу.
– У меня очень много работы, – вымолвила она наконец. – Фирма «Стингел» дала мне выгодный заказ, я должна…
– Ванесса, только сегодня, – взволнованно перебил ее Джеферсон. – Только сейчас. Если ты после этого не захочешь меня больше видеть, я обещаю тебе никогда не вторгаться в твою жизнь и не отвлекать от работы. Пожалуйста, Ванесса.
Взгляд его темных глаз вызвал у нее боль. Она стремительно отвернулась.
– Могу я вам что-нибудь предложить? – спросила она, лишь бы потянуть время. – Может быть, крекеры? Тим, какие ты хочешь? Сладкие или острые?
– Сладкие, пожалуйста, – послушно откликнулся Тимоти.
– А ты? – Ванесса все еще не решалась взглянуть на Джеферсона. – Насколько я могу судить, ты предпочитаешь что-нибудь поострее. Стало быть, «Стингеловские острые крекеры».
– Ты что, всерьез предлагаешь мне стингеловские крекеры? – не поверил своим ушам Джеферсон. – Опомнись! Я пришел не есть, а разговаривать с тобой.
Теперь Ванесса осмелилась поднять на него глаза.
– Ты сам не захотел иметь со мной дела, – упрекнула она его. – Неделями не даешь о себе знать, а сейчас я должна сразу все бросить, чтобы выслушивать твои пустые извинения. – Она сорвалась с места и бросила Тимоти красно-синий пакетик, содержащий «Стингеловские нежные крекеры».
Тимоти поймал его и сосредоточенно занялся открыванием, чтобы не привлекать внимание спорщиков к своей персоне.
– Господи, Вэн! – взмолился Джеферсон. – Что я должен сделать, чтобы вытащить тебя из этого дома? И как мне добиться, чтобы ты меня выслушала?
Ванесса протянула и ему пакетик крекеров, но Джеферсон так угрюмо на него посмотрел, что она бросила его обратно в ящик.
– Хорошо, – заявила она наконец. – Я пойду и выслушаю то, что ты хочешь сказать. Но предупреждаю: если твои отговорки окажутся слишком дурацкими, я дам «Стингелу» долгосрочное поручение, которое на целый год обеспечит тебя сладкими крекерами.
Взрыв его радости поразил не только Ванессу. Даже Тимоти перестал от изумления жевать.
Ванесса торопливо схватила сумку и, покачивая головой, направилась к двери.
– Тимоти, передай, пожалуйста, Саре, что я не знаю, когда вернусь домой. Пусть меня не ждет.
– Да, – послушно кивнул Тимоти.
Ему было все равно. Главное, что Сара скоро появится, а эта сумасшедшая пара исчезнет, не успев загубить ему все дело.
Впервые в жизни Ванесса действительно лишилась дара речи. И не на десятую долю секунды, а на несколько минут.
Когда голос вновь стал ей подчиняться, она смогла произнести только благоговейное, от сердца идущее «вау!».
Стоявший у нее за спиной Джеферсон с улыбкой наблюдал, как осторожно, стараясь наступать в собственный след, она шагает по толстому ковровому покрытию. В центре комнаты она остановилась.
– О Джеф, это просто сказка.
Джеферсон, не склонный обычно к хвастовству, гордо кивнул. Восторг Ванессы заставил его взглянуть другими глазами на квартиру в Уайлдбиче.
До сих пор она была для него лишь местом, где можно переночевать, но сейчас и он внезапно заметил, что солнце желтым золотом вливается сквозь ряд высоких окон и что на террасе цветет гигантский гибискус.
Ванесса повернулась к нему и с улыбкой покачала головой.
– Да, ты держишь меня в напряжении.
Джеферсон подошел и обнял ее.
– Это ты должна объяснить мне поподробнее.
– Ты спрашиваешь, почему я считаю, что ты меня напрягаешь? – Ванесса негромко рассмеялась. – Ты ни с того ни с сего устраиваешь грубую ссору, четыре недели от тебя ни слуху ни духу, потом подъезжаешь с помпой на лимузине с личным шофером к моему дому, смотришь преданными собачьими глазами, не обращая ни малейшего внимания на мои переживания. Ты ведешь себя как заколдованный принц, Джеф. Постоянно превращаешься из чудовища в добра молодца и наоборот. Ну что, разве это не напряг?
– Но в целом это тебе все-таки нравится? – тихо спросил Джеферсон.
– Ты в своем уме? У меня с кровообращением все в порядке, мне не требуется контрастный душ. – Она тряхнула головой так, что длинная коса взлетела, потом добавила уже помягче: – Вот квартира мне нравится. Просто класс.
Ванесса прошла мимо Джеферсона и вышла через высокую двустворчатую дверь на террасу. Вид, открывшийся перед ней, заставил ее во второй раз за этот день онеметь от восхищения.
Джеферсон обладал здесь, наверху, настоящим сказочным замком! Он не только владел прекрасной, наполненной воздухом квартирой, но и мог наслаждаться панорамой, способной привести в экстаз любого художника.
Отсюда, сверху, Ванесса могла рассмотреть весь город, дремлющий в мареве послеполуденной жары. Отели на берегу пестрели яркими зонтами, и ряды фонтанов непрерывно орошали сверкающими каскадами бесконечные изумрудные газоны.
Ванесса видела пляж, радостных людей, барахтавшихся в воде, бесчисленные зонтики и тенты, под которыми распластались блестящие от масла для загара тела.