Страница 22 из 83
4
Месть короля
(1388–1398)
Герцогиня:
Нет ничего удивительного в том, что больше года после роспуска злосчастного парламента Ричард вел себя тихо и мирно. Официально было объявлено о его полной невиновности, короля напугали и хорошенько проучили, и надеялись теперь, что он многое уразумел. Ричард добросовестно исполнял обязанности, вел сессии очередного парламента, созванного осенью в Кембридже, и не выказывал никакого неудовольствия тем, что государственными делами заправляли Глостер, Арундел и их друзья. Только один раз он позволил себе прогневаться, и для этого у него были все основания: шотландцы под командованием Джеймса, графа Дугласа, вновь перешли границу и 5 августа 1388 года под Оттерберном — или Чеви-Чейзом — между Джедбергом (Джедборо) и Ньюкаслом фактически разгромили английскую армию, захватив в плен Генри Перси (шекспировского Гарри Хотспера), ее командующего. Ричард старался не проявлять инициативы, но 3 мая 1389 года смиренно и дружелюбно сообщил совету: теперь он человек вполне взрослый, ошибки молодости оставил позади и впредь намерен править страной самостоятельно, так, как подобает монарху, и так, как прежде правил его дед.
За год внутренняя обстановка в Англии заметно улучшилась, и заявление Ричарда не вызвало особой озабоченности у тех, кто его услышал. Четыре месяца назад королю исполнилось двадцать два года, никто не собирался держать его на поводке всю жизнь. Возражений не последовало. Арундел готовился к походу в Палестину, Дерби и Глостер предпочли общество тевтонских рыцарей в Пруссии. Уорик уединился в своем поместье. Шерифы по всей Англии получили указания информировать подданных о том, что ими теперь управляет сам король. Правда, ему по-прежнему полагалось делать это через совет, в котором ведущее место заняли Уильям Уикем, канцлер и епископ Винчестерский, Томас Брантингем, казначей и епископ Эксетерский и Эдмунд Стаффорд, канцлер Оксфордского университета и декан Йорка, которого Ричард назначил хранителем большой государственной печати.
Но Ричард все еще не оправился после нанесенного удара и нуждался в такой поддержке, какую мог оказать только кто-то из членов семьи. Естественно, он вспомнил о своем дяде Джоне Гонте. Испанская кампания герцога не принесла желаемого результата. Он преуспел только в том, что обручил старшую дочь Филиппу с Жуаном I, королем Португалии, а младшую Екатерину — теперь Каталину — с будущим королем Кастилии Генрихом (Энрике) III, получив от него единовременную компенсацию в размере 100 000 фунтов стерлингов и ежегодную пенсию в размере 6000 фунтов за отказ от притязаний на королевство. Однако ему не удалось ни добыть себе корону, ни установить долговременные мирные отношения с Кастилией и Арагоном. В 1387 году Джон Гонт перебрался из Испании в Гасконь, и отсюда внимательно следил за развитием событий дома: причастность старшего сына к оппозиции апеллянтов недвусмысленно указывала на то, что ему до окончания кризиса лучше оставаться за границей. Он бы, наверно, так и поступил, если бы не пришел срочный вызов от племянника. Джон Гонт прибыл в Англию в ноябре 1389 года, где его встретили с распростертыми объятиями. Все прежние раздоры были позабыты, герцог стал правой рукой короля.
Ричард постепенно обретал властность, но его по-прежнему не покидало чувство тревоги. Он все еще не забыл завуалированную угрозу другого дяди, высказанную три года назад: напоминание о низложении прадеда Эдуарда II и намек на то, что и его может постичь та же участь. Осенью 1390 года король вдруг появился в Глостере, где был похоронен Эдуард, организовал возле усыпальницы постоянное чтение молитв и долго ждал чуда, якобы здесь уже происходившего и необходимого для обращения к папе с прошением о канонизации прадеда. Через год Ричард вытребовал у парламента очень важные гарантии. Ему дозволялось «пользоваться всеми королевскими регалиями, свободами и правами наравне со своими прародителями… и вне зависимости от каких-либо прежних статутов и ордонансов, устанавливающих иное, особенно во времена короля Эдуарда II, покоящегося в Глостере… и любой статут, принятый во времена упомянутого короля Эдуарда и оскорбляющий достоинство и привилегии короны, подлежал аннулированию».
С призраком прадеда было покончено. Но лучше бы он продолжал тревожить его правнука.
В годы ограниченного царствования Ричарда большинство англичан жили в условиях относительного покоя. Война во Франции, правда, не прекращалась, но она не особенно ощущалась за проливом, а Джон Гонт еще раз навестил Кале, провел очередной раунд переговоров и формально закончил ее. Шотландцы вели себя тихо. Однако покой в XIV веке всегда был кажущимся. В 1392 году разразился скандал в Лондоне: город отказался предоставить королю очередной заем. Если, как утверждают хронисты, власти города примерно в это же время действительно одолжили большую сумму денег одному ломбардскому купцу, то у Ричарда были все основания для справедливого негодования. Король отреагировал с прежней импульсивностью и жесткостью: выгнал мэра с шерифами и перевел всю администрацию в Йорк. В конце концов лондонцы повиновались и подарили королю 10 000 фунтов стерлингов в знак примирения, отметив это событие торжественной процессией. Однако Ричарда они не простили. Через несколько лет королю понадобится их поддержка, но он ее не получит.
Волна мятежей прокатилась по северу, начавшись в 1393 году с Чешира. Бунты были направлены главным образом против герцога Глостера, который к этому времени передумал отправляться в Пруссию и вошел в совет Ричарда. Арундел, былой сподвижник Глостера, находившийся неподалеку в замке Холт на реке Ди, вполне мог вмешаться и навести порядок, но ничего не предпринял. Не пошевелил он пальцем и тогда, когда спустя некоторое время восстание вспыхнуло в Йоркшире. Джон Гонт, на которого мятежники обрушили свой гнев, даже обвинил Арундела в подстрекательстве, потребовав от него объяснений и извинений. Арундел становился все более несговорчивым и вздорным, утрачивая расположение бывших соратников.
Нарыв прорвался в начале июня 1394 года, и поводом послужила внезапная и неожиданная кончина королевы, умершей в возрасте двадцати семи лет. Обезумевший от горя король приказал снести ту часть дворца Шин, где она отошла в мир иной, и распорядился устроить пышные похороны в Вестминстерском аббатстве. Арундел пришел на панихиду с опозданием и сразу же попросил разрешения уйти пораньше. Ричард расценил его поведение, и не без оснований, как оскорбительное, выхватил жезл из рук одного из церковных служителей и поверг обидчика наземь. Несколько недель граф провел в Тауэре, потом король вызвал его во дворец Ламбет и заставил поклясться под залог в 40 000 фунтов стерлингов в том, что он впредь будет вести себя прилично.
Все лето 1394 года Ричард скорбел, а в конце сентября отправился в Ирландию. Необходимость в его визите назрела давно. Все английские лорды, имевшие владения в Ирландии, сначала в 1368 году и затем в 1380-м получили приказания вернуться в свои поместья или обеспечить их адекватную защиту. Предписания оказались трудноисполнимыми, с каждым годом нарастал хаос, ирландские короли и вожди все глубже внедрялись в земли отсутствующих английских баронов. Еще в 1379 году наместником был назначен Эдмунд Мортимер, 3-й граф Марч. Ему удалось значительно поправить неблагополучную ситуацию в Ольстере, но в 1381 году он утонул, переходя вброд реку в графстве Корк, и его огромные владения достались семилетнему сыну Роджеру. На следующий год положение там вновь обострилось, и Ричард назначил наместником дядю Глостера, но потом по неизвестным причинам переменил решение, и теперь стало совершенно очевидно, что он должен ехать туда сам, и как можно скорее. Если он этого не сделает, то вся Ирландия и доходы с нее будут потеряны. Вместе с ним в путь отправились герцог Глостер, юный граф Марч, ему исполнилось двадцать лет, графы Ратленд, Хантингдон и Ноттингем, окончательно помирившиеся, и еще несколько менее знатных лордов. Другой дядя Эдмунд, герцог Йорк — отец Ратленда — остался дома в роли попечителя королевства. Джон Гонт вернулся в Гасконь и Аквитанию.