Пушкин

Восхищенный сначала исполнением и внешностью этой крепостной примадонны, но вскоре разочарованный ее равнодушием, молодой поэт от хвалебного «Послания к Наталье» перешел к трезвой критике ее исполнения.

В стихотворении «К молодой актрисе» он дает свою первую театральную рецензию. Ссылаясь на высокий образец трагедии — знаменитую Клерон, которую русские театралы XVIII века считали «непогрешительно правильной», — он детально разбирает исполнение крепостной артистки: голос, мимику, жест, манеру пения, интонации, отдельные приемы сценической игры. Беглый и меткий разбор свидетельствует, какое всестороннее понимание законов сценического искусства вынес Пушкин из домашних спектаклей старой Москвы.

В том же 1815 году поэт написал политическую сатиру — стихотворение «Лицинию», одно из наиболее зрелых достижений лицейского периода:

Впервые в поэзии Пушкина назван «народ несчастный», который останется до конца его главной темой.

В стихотворении остро поставлена проблема порочной власти, разрешенная в духе резкого гражданского протеста: «Я сердцем римлянин, кипит в груди свобода». Освободительная идея здесь облечена в яркие пластические образы. Гражданскую патетику усиливает и мужественная энергия стиха. Ощущение римского негодующего красноречия достигается не механическим воспроизведением античного размера, а внутренней интонацией речи, сообщающей «александрийцам» XVIII века звучание кованых формул классической латыни.

Необычайный рост поэта-лицеиста привлекает внимание и его литературных учителей. Происходит совершенно необычное в истории поэтических связей явление: к школьнику, в его интернат, откуда сам он не имеет права выезжать, являются крупнейшие современные писатели со словами привета и бодрости. Одним из первых навестил лицеиста Пушкина любимейший поэт его молодости Батюшков.

Еще на младшем курсе Пушкин написал свое первое послание к автору «Моих пенатов», в котором призывал его вернуться к творчеству, оставленному ради военных походов.

Теперь поэт-воин, совершивший всю заграничную кампанию 1813–1814 годов, советовал Пушкину взяться за эпопею, обратиться к героическим темам, писать о войне. В своем втором послании к Батюшкову — «В пещерах Геликона» — Пушкин отказывается от высокого жанра. Он скорее готов следовать за своим учителем по путям веселой литературной сатиры, продолжать традиции «Видения на берегах Леты». В духе этой шутливой поэмы Пушкин вскоре дает свой пародийный обзор современной поэзии — «Тень Фонвизина», представляющий как бы третье послание к Батюшкову.

Серию карикатур на современных стихотворцев юный сатирик завершает восхищенной зарисовкой своего любимого поэта; стихами, полными тепла и красок, он изображает, как нежится на лоне природы «певец пенатов молодой с венчанной розами главой». Этот лирический портрет выдержан в стиле самого Батюшкова.

«Тень Фонвизина» — выдающееся явление лицейского периода. Весьма примечателен живой интерес Пушкина к одному из крупнейших русских гуманистов XVIII века, которого он всегда высоко ценил за его резкое осмеяние крепостнических нравов и смелую борьбу с екатерининским самовластьем. Фонвизина, как известно, вскоре признает своим предшественником и декабристская публицистика. Пушкину были, несомненно, близки антицерковные тенденции фонвизинских обличений, как и его борьба за культурный политический строй, основанный на строгой законности. Молодой поэт высоко оценил острые сатирические «маски» знаменитой комедии и беспощадную оппозицию автора «Недоросля» к рабовладельческому строю дворянской империи. «Страшна Фонвизина рука!» — восклицает восхищенный этими полемическими ударами Пушкин. Вот почему именно ему, разоблачителю, памфлетисту, критику, поэт нового поколения поручает верховный суд над современной литературой. Пусть этот «известный русский весельчак», беспощадно бичевавший невежд, произнесет свой приговор над Шаликовым, Хвостовым и Ширинским-Шихматовым. «Тень Фонвизина» — одно из ярких свидетельств приверженности «юноши-мудреца» к большим течениям русском просветительной мысли XVIII века.

Пушкина навестил в лицее и другой корифей новейшей поэзии — Жуковский. «Я сделал еще приятное знакомство, — писал автор «Светланы» Вяземскому 19 сентября 1815 года, — с нашим молодым чудотворцем Пушкиным. Я был у него на минуту в Сарском селе. Милое, живое творение! Он мне обрадовался и крепко прижал руку мою к сердцу. Это надежда нашей словесности… Нам всем надобно соединиться, чтобы помочь вырасти этому будущему гиганту, который всех нас перерастет». Через год в известном посвящении «К Жуковскому» Пушкин вспомнил и выразил значение для него этой дружеской и творческой встречи:

В июне 1816 года в лицей приехал старый вельможа и видный поэт Юрий Нелединский-Мелецкий, автор знаменитой песни «Выйду ль я на реченьку». Он получил во дворце повеление написать кантату в честь бракосочетания великой княжны Анны Павловны с принцем Вильгельмом Оранским. Но престарелый лирик, не рассчитывая на свои силы, обратился за помощью к Карамзину, который и направил его в лицей к племяннику Василия Львовича.

Поэт-лицеист искренне любил стихи Нелединского, который считался предшественником Батюшкова и даже числился в почетных членах «Арзамаса». В одном из своих посланий (1815) Пушкин говорит о заветной области любовной поэзии,

И вот этот сладкозвучный лирик склонялся перед молодым дарованием. Можно ли было уклониться от такого предложения?

Нелединский сообщил тему и наметил ее возможное развитие. Приняв предложенную программу, семнадцатилетний поэт сейчас же написал чрезвычайно мужественным и живописным стихом исторические стансы, в которых беглыми штрихами очерчены события наполеоновского эпилога — пожар Москвы, Венский конгресс, «Сто дней», Ватерлоо. Некоторые строфы, выдержанные в условном стиле декоративного батализма XVIII века, великолепны по своим образам и силе стиха:

Пушкин весьма удачно применил здесь прием, который и впоследствии служил ему при вынужденной разработке официальных приветствий: он обращался к историческим картинам или к портретной живописи, только в заключение сдержанно произнося необходимую хвалу.

3

Рядом с образами наставников и товарищей в лицейской биографии Пушкина мелькают подчас и девичьи облики. Пушкин не был грубо чувствен, как нередко писали о нем современники. При несомненной страстности его порывистой творческой натуры он связывал обычно свои романы с живыми эстетическими впечатлениями. Объекты его юношеской влюбленности были вполне достойны вдохновлять его раннюю любовную лирику.

Увлечение сестрою одного из лицеистов Екатериной Павловной Бакуниной вызвало к жизни замечательные лирические произведения Пушкина — целый цикл его любовных стихотворений, в которых глубокий тон неизведанного чувства выражался и в новой для него поэтической форме — элегии. Примечательно, что в дневнике Пушкина 1815 года восхищение Бакуниной переплетается с лирическими стихами Жуковского, тщательно выписанными юным автором в качестве эпиграфа к собственным признаниям: