Мечты сбываются

Глядя на Джи-Джи, Нина чувствовала другую боль. Ведь она успела привязаться к мальчику, и это было более чем удивительно! Ведь Джона она уже любила, а за последние дни ее чувство только окрепло. Мальчик долго оставался для нее незнакомцем. Незнакомцем? Скорее чужаком! Он был ребенком с серьезными проблемами. Прежде ей не доводилось иметь дело с детьми, да еще проблемными! И она никогда не представляла себе, как это трудно.

Она села на стул рядом с мальчиком и погладила его по головке, как бы сказав ему: «С добрым утром!»

В ответ он улыбнулся ей, и она ответила тем же. Джи-Джи подцепил вилкой остаток гренка и протянул ей. Душевная боль стала невыносимой.

Вы уезжаете, — спокойно констатировал Джон.

Нина кивнула:

Я должна.

Возможно, он был готов поспорить с ней, но промолчал. Каждый выложил свои аргументы и исчерпал их. Ничто не подействовало.

Но сначала вы хотя бы позавтракаете?

Нине не слишком хотелось есть, но она не могла отказать себе в удовольствии еще немного побыть рядом с Джи-Джи и Джоном.

Только если у вас хватит на меня еды.

Здесь осталось еще два яйца. Съедим по одному. То же и с гренками.

Нине стало ясно, что на нее рассчитано не было. Он не ожидал, что она станет завтракать с ними.

Не стоит беспокоиться. — Быстро отказалась она.

Да бросьте! Поделим пополам! Для меня одного яйца вполне достаточно. А даже если немного придется поголодать, я всегда готов поделиться и немногим.

Последние слова он подтвердил многозначительным взглядом. Практически он говорил, что нельзя жить по принципу «или все, или ничего», что сам готов к компромиссу, если бы Нина согласилась.

Но для Нины компромиссов не было! Она согласилась съесть яичницу, но все равно чувствовала себя виноватой. Она не могла пойти на компромисс. Не могла, и все! Слишком долго она вынашивала идею своей независимости.

Кросслин-Райз — это развивающийся рынок, и, работая там, она приближается к достижению своей цели. Бросать это нельзя!

С другой стороны, она, как неглупая женщина, понимала, что работа начинает вредить ей.

Ее чувства к Джону были сильны и росли с каждым днем все больше! Остаться у него сулило ей неприятности. Ей уже требовались некоторые вещи, которых здесь не было.

Возможно, ей хотелось сказать: «Я хочу заняться с вами любовью. Я хочу эту ночь провести с вами. Я хочу остаться здесь навсегда». Но ведь все это она ему уже говорила! Если бы она смогла контролировать свои чувства, то, может быть, никогда бы этого не сказала! Обманывать Джона, давая ему повод надеяться на что-то, чего никогда не произойдет, слишком жестоко!

Имела ли она в виду то, что говорила? Да. Именно это она поняла на рассвете и твердо решила уехать. Она действительно хотела всего, о чем шептала в страстном порыве, но еще больше она хотела самостоятельности! Зависимость от Джона — это признак ее слабости, а она всегда гордилась своей силой!

Вы сразу же приступите к работе? — спокойно спросил Джон.

Она отодвинула оставшийся кусок яичницы.

Думаю, завтра. Сегодня я вернусь домой и сделаю несколько звонков. Как только устану, сразу же остановлюсь.

Джон знал, что, пока она не станет чувствовать себя прилично, ей придется соблюдать режим. Опыт в общении с людьми ее типа у него был.

Пока он доедал хрустящие гренки, она сообщила ему о предстоящем на следующей неделе заседании консорциума. Поскольку он не ответил, Нина спросила:

До того времени мы еще увидимся?

Он пожал плечами:

А вам этого хочется?

Нина задавала себе тот же вопрос. С одной стороны, мысль о том, чтобы вообще не видеться с ним, ее не грела. С другой, может быть, правильнее оборвать все сразу?

Но они же были друзьями! И только что пережили вместе столько терзаний! Конечно, ему захочется знать, все ли у нее в порядке.

Я думаю, мы будем созваниваться. Вы мне будете рассказывать, как идут дела, а я вам.

Конечно, звоните, когда будет время и желание. И, пожалуйста, съешьте это яйцо. Оно уже остыло.

Сначала Нина подумала, что он обращается к Джи-Джи, но тот уже съел свой завтрак и через несколько секунд ушел из кухни в игровую комнату.

Нина съела яйцо, оставив на сковороде подсохший гренок, но Джон качнул головой, и ей пришлось очистить сковороду. Он явно сердился и даже вредничал, а может быть, и презирал ее. Он так хотел, чтобы она осталась, а она уезжает! В конце концов, решила она, у него есть право сердиться на нее, после всего, что он для нее сделал.

Но она знала, что от подобных мыслей у женщин все неприятности. Поэтому вместо того, чтобы извиниться и все объяснить, как уже не раз собиралась, она лишь сказала:

По-моему, мне следует вызвать такси!

Разъяренный Джон отреагировал быстро:

Не нужно вашего проклятого такси! Я сам отвезу вас домой!

Резко отодвинув стул, он вышел из-за стола и отнес сковородки в раковину. Нина перехватила у него инициативу:

Позвольте мне. Вам, наверное, надо позаботиться о Джи-Джи?

Джи-Джи уже готов, — ответил Джон и начал загружать посудомоечную машину.

Тогда займитесь чем-нибудь еще. Позвольте мне для разнообразия помочь вам!

Джон так внезапно повернулся к ней, что она даже отстранилась, пораженная его порывом.

Я не нуждаюсь в вашей помощи! И ни в чьей бы то ни было тоже! Вы не единственный человек на свете, кто любит независимость и самостоятельность!

Понимая, что ей делают выговор, Нина тихо сказала:

Я знаю. Я только хотела помочь! Вы так много сделали для меня!

И я никогда ничего не просил взамен! Так что не чувствуйте, что вы мне что-то должны! Я сделал лишь то, что хотел сделать!

Он также быстро отвернулся к раковине, а Нина тихо вышла из кухни. Она взяла свою сумку, поставила ее перед дверью и зашла попрощаться с Джи-Джи. Мальчик стоял перед невысокой книжной полкой, над которой была прикреплена доска для рисования. На ней Джи-Джи что-то рисовал цветными мелками.

Подойдя ближе, Нина увидела изображения разных писем с самыми разнообразными пометками. Ее внимание привлекли две, глубокого синего цвета, на которых было написано Js.

Улыбаясь, Нина указала на них:

Ай, молодец, Джи-Джи!

Помня, как это делал Джон, она приписала слово «молодец», потом показала это знаком. Джи-Джи засиял гордой улыбкой, а она взяла розовый мелок и написала свое имя «Нина». Потом несколько раз показала на это слово и на себя, четко выговаривая при этом «Нина».

Через несколько минут занятий он уже губами произносил ее имя.

Молодец, — знаком показала она, выгнула бровь и вопросительно показала на себя.

Джи-Джи повторил ее имя, на этот раз указывая на нее.

Улыбаясь, она схватила его руку и запечатлела на ней нежный поцелуй, а потом крепко обняла мальчика. Боже, как же она будет тосковать по нему! Но еще больше она будет тосковать по его отцу!

Ее квартира показалась ей слишком тихой и какой-то чужой. Она бродила из комнаты в комнату, проводя пальцами по мебели, пытаясь заново познакомиться со своими вещами, пока до нее не дошло, что это она здесь чужая. Ведь ее не было полторы недели. Не так уж долго. И все же долго.

Джон убедил ее по дороге заехать на рынок за свежими продуктами, чтобы ей не пришлось выходить самой, но пустота, которую она ощущала, не была вызвана голодом. Она забралась в постель, подумав, что, может быть, поспав, она почувствует себя лучше. Прошел час, а сон все не приходил. Она встала, открыла записную книжку и взяла телефон.

Работа — вот что ей нужно, она это знала. Работа всегда служила ей самым лучшим источником удовлетворения. Она ее заводила.

Разумеется, позвонив сначала в офис, а затем нескольким клиентам и сообщив им, что снова в строю, она несколько оживилась. Довольная собой, она сделала еще несколько звонков, но тут усталость взяла свое.

На этот раз она заснула, а проснувшись, сделала еще несколько звонков. Когда звонить больше было некому, она набрала номер Джона, но тут же повесила трубку. Звонить ему так скоро после того, как она его видела, — это слабость. Она и без него прекрасно обойдется.