Страница 21 из 40
Нина!
Она удивленно взглянула на Джона. Разумеется, она не забыла о том, что он все еще здесь, но она уже так отдалилась от него, что даже его голос поразил ее.
Что это значит? — спросил он бесцветным голосом.
Что?
Мы занимаемся любовью, и вдруг вы вскакиваете и уезжаете?
Достав свою косметичку, Нина стала размазывать по лицу увлажняющий крем.
Мне нужно работать!
А я хочу с вами поговорить!
Кивнув своему отражению в зеркале, она твердо ответила:
Не сейчас! Может быть, в другое время.
Когда?
Она пожала плечами:
Не знаю. Мне нужно посмотреть, когда я буду свободна.
Вы можете освободиться в любое время!
Нет, не могу! Меня ждут клиенты, которых я должна обслужить.
А как же я?
Нанося кончиками пальцев тени для век, Нина низким голосом ответила ему:
Мне кажется, вас я только что обслужила!
Джон выругался. Он скатился с постели к ее ногам и встал перед ней. Джон был совершенно голым и... ошеломляющим!
Не употребляйте таких слов, когда говорите о том, что между нами произошло!
Она пожала плечами, пытаясь казаться беспечной, и продолжила заниматься косметикой.
Черт побери, Нина! Неужели для вас это ничего не значит? Для меня вы первая женщина, с которой я захотел быть после смерти жены, да и у вас, как я понял, давно не было мужчины! И после всего, что произошло между нами, вы спокойно встаете с постели, одеваетесь и идете на работу?
У меня есть работа, которую я должна выполнить, — спокойно ответила она. — Я очень серьезно к этому отношусь.
Джон почесал в затылке. Он возвышался над ней, голый и босой. Осторожно наблюдая за ним, она ждала его движения или начала разговора, заканчивая макияж. Но Джон молчал и не двигался с места, пока она сгребала в сумку все свои баночки и тюбики, и лишь мрачно смотрел на нее.
Хорошо! — наконец сказала она. — Пусть я холодная, бессердечная сука, которую ждет ее любимое дело. Вы можете так обо мне думать и рассказать кому угодно! Но вы об этом знали до того, как все произошло!
Разве для вас это ничего не значит?
Конечно, значит. Я вам говорила, что не флиртую с окружающими и давно живу без мужчины. Но то, что между нами произошло, ничего не меняет! У вас свое представление о жизни, у меня — свое. Ни один из нас не собирается меняться. Вы знали это, Джон, вернее, мы оба знали это! Именно поэтому наша связь выглядит глупо!
И все же почему мы это сделали?
Она пробовала найти ответ, но не придумала ничего лучше, как сказать:
Потому что мы не могли не сделать этого. Между нами существует какая-то химическая связь. Это росло и росло! Все произошедшее было неизбежным! — Она отвернулась, чтобы подыскать сумочку, подходящую к ее наряду. — Глупо, но неизбежно!
Он положил руки на свои узкие бедра совершенно бессознательно, по-видимому, не представляя, какое волшебное впечатление производит при этом.
И теперь вы сожалеете о сделанном?
Нина опустила голову, потеребила кошелек и ответила:
Нет! Я испытала наслаждение!
Но сейчас вы убегаете от меня!
Что я должна сделать, чтобы вы...
Остаться! Поговорить со мной!
А какой в этом смысл? Что сделано, то сделано! Я снова возвращаюсь к своей прежней жизни!
Вы слишком много работаете!
Нина шагнула к двери.
И что вы посоветуете?
Когда я вчера пришел к вам, вы ужасно выглядели!
Причиной этому были вы. Я не спала всю ночь, думая о вас.
И вы полагаете, что теперь сможете остановиться?
Во всяком случае, попробую!
Как?
Погружусь в работу! — ответила Нина и сбежала вниз.
Вы не сможете работать! — крикнул он сверху.
Это вряд ли!
Воспоминания о сегодняшней ночи будут вас преследовать!
А этого я не допущу!
Вы не сможете меня забыть! — выкрикнул Джон.
Нина никогда прежде не слышала его крика. Он потряс ее от макушки до кончиков ног. Чтобы не застыть, как жена Лота, она рванула дверь и, не оглядываясь, выскочила наружу.
Она была настроена прийти в офис и заняться работой, словно в ее жизни ничего не произошло. Ничто не должно отвлекать ее от работы: ни занятие любовью с Джоном, ни его великолепное тело, ни его самоотдача в любви. Она должна работать, делать деньги, открыть собственное дело и стать абсолютно независимой женщиной!
Сейчас она окунулась в работу более целеустремленно, чем обычно по субботам. Она вернулась домой около девяти, а следующим утром встала в семь, чтобы успеть в Хартфорд на семинар. К моменту возвращения Нина чувствовала себя горячей, потной и нездоровой. Состояние ее было похоже на то, как она чувствовала себя в ту пятничную ночь. Обвинив в своем недомогании Джона, она даже не стала отвечать на долгие телефонные звонки, продолжавшиеся весь вечер. Вместо этого она засела за работу, просчитав несколько вариантов процентных ставок и налогов. Она трудилась до двух ночи, пока совершенно не обессилела, с трудом добралась до постели и, прикоснувшись к подушке, тотчас же уснула.
Следующим утром в девять часов Ли постучала в дверь кабинета Нины.
Ты уже давно здесь? — спросила она.
С восьми. — Нина рылась в груде бумаг. — Через несколько минут я еду показывать Шейди-Хилл, девяносто три!
Ли подошла ближе к столу Нины.
Какая-то ты сегодня странная!
Странная?
Бледная, утомленная.
Я думаю, это из-за живота, а может быть, из-за чего другого. На всякий случай не подходи слишком близко! — пошутила она, но Ли, принимавшая все всерьез, мгновенно отскочила к двери.
Не знаю, что с тобой, но заражаться я не хочу! В пятницу вечером я устраиваю обед в доме у Тома! Кроме нас будут еще три пары друзей.
Нина исподлобья взглянула на Ли.
И ты готовишь обед?
Я знаю, сейчас ты скажешь, что я сумасшедшая, — затараторила Ли, — но я хочу сделать это, Нина! Том не просил меня, я предложила сама!
Но он же оставил тебя одну в два прошлых уик-энда, а сам уехал играть в Нью-Йорк!
В Чикаго! Но это его бизнес!
Два уик-энда?
Да. Но он думал обо мне. Я показывала тебе шарф, который он привез мне после прошлого уик-энда! А в этот раз он прислал мне цветы! Не похоже, чтобы он ухаживал за другой женщиной.
Нина скептически усмехнулась, на что Ли мгновенно отреагировала:
Он меня любит!
Нина мягко возразила:
Он любит все, что ты для него делаешь, а тебе нравится принадлежать ему!
Ну и что же в этом плохого?
Ничего! — Она хотела добавить «только» и еще что-нибудь сказать, но вовремя сдержалась.
Ей очень не хотелось, чтобы Ли причинили боль, но пресловутого Тома она ненавидела всей душой. Ли цеплялась за этого человека, поэтому все доводы Нины в любом случае были обречены на неудачу. Ситуация была безнадежной. А Нина терпеть не могла безнадежных ситуаций. Особенно когда бывала утомлена.
Послушай, — сказала она, заставив себя улыбнуться. — Может быть, у вас все получится. Может быть, я, прожженный циник, жестоко ошибаюсь. — Она попыталась растянуть последнюю фразу, но получилось как-то плоско.
Ты, наверное, паршиво себя чувствуешь, — прокомментировала Ли, уставившись на Нину странным взглядом. — Мы спорили о Томе многие месяцы, но ты никогда не сдавалась!
Я и сейчас не сдаюсь, просто беру передышку. Скоро я тебе скажу все, что думаю по этому поводу.
Помолчав минуту, Ли мягко, встревоженно спросила:
Ты уверена, что не подцепила какую-то заразу?
Проблема с животом и матерью. Что-то с ней не ладно.
Ты разговаривала с ее врачом?
Нина стала собирать свои бумаги.
Несколько минут назад. Кажется, у нее снова начались припадки. Состояние нестабильное.
Наверное, тебе нужно съездить повидать ее?
Доктор предложил мне то же самое. Снова. Но как я могу поехать туда, когда здесь у меня такая куча дел? Эти припадки могут продолжаться довольно долго, а она даже и не узнает, что я приезжала к ней!
Но ведь она твоя мать!
Я делаю для нее все, что могу! Она живет за мой счет в лучшем санатории, и я не возражаю. Но, чтобы платить за это, я должна работать! Счета сами по себе не оплачиваются!