Эгнор

Она встала, потянулась.

— Пойду травки Славке подберу, скоро прийти должна. Так что в доме сиди. Ужин принесу.

— Слушай, а книги у тебя есть? Желательно по истории или по магии.

— А ты разве маг? Ну конечно, маг Жизни, да?

Я пожал плечами, всем видом показывая, что вопрос к Рону. Она ехидно произнесла:

— Рыцарский роман устроит? Больше ничего нет.

Пришлось соглашаться и на это. Хотелось просто проверить, умею ли я читать. Помимо полезной информации, конечно.

Книга оказалась вполне привычного вида и открывалась в «правильную» сторону. Толстая. Переплет плотный, по виду из кожи. Без замочка. Потертая. Листы бумажные, толстые, желтоватые. Шрифт крупный, печать неровная, и буквы похожи на прописные. Страницы не пронумерованы, но, судя по толщине книги, страниц на двести крупного шрифта. Книга называлась «Любовь и верность», автор Магдалус ор’Ромус. Дворянин, что ли? Не западло им, значит, если так. Как оказалось, читать мне было трудно: буквы все знаю, но слова и тем более словосочетания не залетают сразу, а приходится осмысливать с непривычки. Почти по слогам. Но ничего, дело тренировки. До ужина успел прочитать едва одну треть.

Дело происходило в империи Иверия за тысячу лет до падения Варгуса (уточнить, какой сейчас год), в этой самой столице. Тогда и страсти были сильнее, и любовь вернее, и подлецы подлее, и вообще все было возвышенней. Жил тогда благородный рыцарь Ролдус, и полюбил он благородную деву Изольну, но злодей-чернокнижник тоже на нее глаз положил. Создал ужасного дракона (я офонарел, когда понял это слово), и тот унес ее в черную башню. Рыцарь, естественно, кинулся спасать. Начал мочить врагов. Например, одного злого мага зарубил, защитившись амулетом. Я сделал зарубку на память.

И пока все, ужин подоспел.

Кормили уже давно по-человечески, без всяких бульончиков и отваров. Была каша типа гречневой с маслом, мясные нарезки и зелень. И вино! Ужинали вместе с хозяйкой.

Из красивой напевной речи хозяйки я понял, что на дворе стоит июнь две тысячи девятого от падения Варгуса. Была такая империя в незапамятные времена: «От моря до моря». И как водится, распалась и была завоевана кочевниками. Тогда же вошла в силу церковь Спасителя, а из бывшей империи образовалось много независимых карликовых государств с единым языком и религией. В виде небольшой страны на побережье Западного океана сохранилась и сама империя с тем же гордым названием Иверия и с той же столицей — Варгусом. Там, как я понял, периодически собирается «конклав» епископов для выбора Первого секретаря Собора Епископов и Совет Глав Государств для… не знала она для чего. Никаких «папских» полномочий у Первого секретаря не было, он больше финансами заведовал. Видимо.

А за высокими Северными горами находилось обширное царство Батвия, государство чернокнижников, где «души демонам продавали и людей резали налево-направо». Для магической «силы», как я уже понял. Как оно существует уже несколько тысяч лет с такими порядками, Агна не знала и не задумывалась над этим, а мне вот стало любопытно.

Больше всего меня, привыкшего к нашим описаниям Средневековья, поразила практически всеобщая грамотность населения. Оказалось, что при всех храмах Спасителя есть школы, куда в обязательном порядке ходят все дети. Объяснялось это просто: у любого человека лет в шестнадцать — двадцать мог открыться Дар. «И что, такого дылду учить читать и писать?» — не удержался я. Агна поразилась моему удивлению и спросила: «А у вас разве не так?» Здесь и газеты во многих городах выходили.

Дар мог быть разной силы, и возникал он далеко не у всех. Например, моя хозяйка была видящей, то есть обладала самым слабым Даром. Она видела ауры и формирующиеся заклятия, немного «чувствовала силу», но сама управлять стихиями не могла, поэтому и пошла в знахарки — знание аур растений, людей и животных очень помогали ей в этой профессии.

Дар, как понятно из контекста, местное название способности к магии.

— Все, хватит. Стемнело уже. Спокойной ночи, Егор.

— Спокойной ночи, Агна.

Как опухла моя бедная голова от обилия сведений! И вина давно не пил. Спать, только спать.

С утра, позавтракав, начал тренировку. Ходил, приседал, нагибался, растягивался. Попрыгал и поотжимался — еще тяжело, но все легче и легче. Это радовало. До чертиков захотелось на улицу. Месяц взаперти! Плюнул на запреты: «Авось никто не увидит» — и вышел на крыльцо.

Свежий воздух просто опьянил! Стояла утренняя прохлада, роса только сошла. Хорошо-то как! Спустился на травку, до ужаса потянуло разуться, но стерпел. Двор небольшой, почти весь занят двумя строениями из некрашеных досок: летняя кухня, над трубой которой курился дымок, и сарай. Агна, наверное, где-то в них. А кругом лиственный смешанный лес черт его знает из каких деревьев. Кустов почти нет, зато «трава по пояс». Тихо шумит листва от свежего ветерка, и яркая, сочная зелень кругом.

Подумал: «Я люблю тебя, лес!», и он мне ответил. Легкое, почти незаметное шевеление крон, колыхание травы. Мне словно передалось вековое спокойствие и безразличное добродушие. На секунду ощутил себя частью целого, и сразу отпустило: «Вот и верь после этого лесу» — и в голос весело рассмеялся.

— Я люблю этот мир! Эй! Я даже не узнал, как тебя зовут! — прокричал от избытка чувств.

«Э-г-н-о-р», — прошелестела листва.

«Здравствуй, глюк!» Вот это накатило! Что значит месяц без свежего воздуха, надо нарикам знакомым рассказать, и упал на траву, раскинув руки. Хорошо, как в трансе. Даже лучше. Как будто я есть целый Мир, пусть даже на секунду. Непередаваемо!

— Ты что орешь! Зачем вышел! — подбежала разъяренная Агна.

— Как называется этот мир?

Ничто не портило настроение.

— Что?

— Как называется этот мир?

— Ты о чем?! — И ответила, уже успокоившись: — Да так и называется — Эгнор, что ты меня пугаешь?

Точно! Я же знал: по-иверски «мир, как земля и пространство, планета» звучит как Эгнор. То же, что по-русски Земля. Я успокоился и немножко расстроился.

— Не могу уже взаперти. Видишь, силы есть, заниматься надо на свежем воздухе.

— Послушай, — ласково обратилась ко мне Агна, — мы договаривались, что, пока ты у меня, из дома не выходишь. А потом Рон заберет тебя и увезет в такое замечательное место, где можно хоть сутками гулять! Пойдем домой, я вина дам. — И потянула за руку.

— Агна, все. Я уже выздоровел. Отпусти. — Я встал. — Может, пробегусь в лесу вокруг дома?

— Будь серьезней, что ты как маленький. Иди в дом. Мы все сильно рискуем. Я за вином.

Я потянулся со вздохом и изящно поклонился.

— Для вас все, что угодно, моя госпожа. — Развернулся и взбежал на крыльцо. — Прощай, свобода! — И зашел в дверь.

Агна смотрела мне вслед и улыбалась. Вдруг резко нахмурилась: «Не к добру такие перепады, как бы, не дай Спаситель, беды не вышло» — и пошла за вином.

Время приближалось к полудню. Я сидел и читал «Любовь и верность», попивая неплохое вино. Рыцарь с невероятными трудностями подбирался к башне чернокнижника, попутно мысленно сочиняя сонеты любимой. И тут услышал стук копыт нескольких лошадей. Встал, открыл погреб и подошел к окну во двор. Осторожно выглянул и замер, готовый в любой момент сорваться. И снова стал собранным, как тогда, дома, «потом разберусь», отогнал промелькнувшую мысль о навязчивости такого состояния. Агна вышла из летней кухни. Звук приближался. «Куда вышла!» — и со злостью вцепился в подоконник, чтоб не выбежать самому. Во двор влетел Рон с двумя оседланными лошадьми.

— Агна, Егор, собирайтесь. Все вопросы потом.

Спрыгнул и обнял Агну.

— Агнушка, слава Спасителю, ты не в лесу, пожалуйста, быстро переодевайся и бери самое необходимое. Возможно, мы сюда не вернемся. Ну что ты, родная, все будет хорошо! Только сейчас надо поспешить. — И поцеловал оторопевшую Агну. — Егор!

Я уже был на улице. Мне и брать было нечего. Джинсы, футболка, кроссовки, ремень. Кобуру с запасной обоймой Агна выбросила. Она уже очнулась и забежала в дом.