Страница 12 из 18
За два месяца Вовчик, точнее Чик говорил уже вполне сносно. Иногда принимал участие в коротких разговорах перед отбоем или после еды. Односложно, с акцентом, кстати, очень легким, но все же. Наверняка сказалось погружение Флорины его в мозги. Носительница языка как-никак, да еще и образованная выше крыши.
Двадцатидевятилетний Чик был старше шестнадцати - восемнадцатилетних крестьянских парней, но младше остальных трех рабов - им было в районе сорока. Алексий, Ферампил и Гладий, бывшие орденские чиновники. В чем провинились, не рассказывали, но однажды стали храмовыми рабами. В учебном десятке им приходилось тяжелее всех, скидок на возраст не делали. Старались, никуда не денешься - со Служением не поспоришь. В разговорах участия практически не принимали, а уж если парни заговаривали о лоосках (молодость, куда деваться!), то отходили как можно дальше. Ребята над этим посмеивались, а Вовчик вскоре догадался: они "общехрамовые" рабы и разговоры о своих госпожах не переносили, а для самого Чика Госпожа только одна - Флорина. Он и представить себе не мог, как поступил бы, услышав о ней скабрезность. Наказать, посмевшего сказать такую дерзость, нельзя - Служение не позволяет, они в одной команде. Наверное, так же, стиснув зубы, ушел бы. Еще одно страдание, даже одна мысль об этом причиняет боль.
Хвала всем богам, о Верховной речь не заходила. Её уважали, но больше боялись прогневить богиню Лоос. На полном серьезе. Верховная жрица - наместница богини на Гее. Ну, по крайней мере, в Месхитии. Кстати, упоминание самих богов не возбранялось, зато их наместников всуе - нельзя. Такой вот казус. С Тартаром еще хлестче: поминать его с помощниками считалось неприличным, но многие поминали. Ругались они так. Ох уж это темное суеверие!
Однажды Вовчик остановил очередную веселую историю о лоосках, которую рассказывал Ермил, пожалуй, самый озабоченный из всех новобранцев.
- Стой! Не говори больше о лоосках. Никогда, - Ермил от неожиданности замолчал. Чик бросил взгляд в сторону далеко отсевших рабов, - им, - сказал, повернулся к Ермилу и продолжил, понизив голос, - очень больно.
- Я это знаю, - добавил в повисшей тишине.
- Так, это… - растерялся Ермил, - а ты?
- Для меня одна Госпожа - Верховная жрица, а для них - весь Храм, все лооски.
- Так, это… - Ермил совсем потерялся, - а-а… если мы заговорим о ней?
- Я отойду, - ответил Чик. Тишина сгустилась.
- Так это… - недалекий Ермил не мог остановиться. Саргил помог ему сильным тычком локтя, - ой! - вскрикнул Ермил и, наконец, заткнулся.
Чика уважали. К нему тянулись. Не только потому, что он быстро догнал в умениях остальных баранов, а кое в чем и перегнал, но и потому, что был в нем какой-то стержень. Трудно объяснить какой, но совсем не рабский. Небольшая гелинская*** спесь перед варваром (откуда у крестьян возьмется большая?), быстро сошла на нет, а о том, что он раб так и вовсе забыли. До нынешнего разговора.
- Кхм, - кашлянул Архип, привлекая внимание, - был у нас в деревне интересный случай. У общинного старейшины была внучка. Красивая, как, - сделал мимолетную паузу, - Альган…
Первым прыснул Саргил, за ним захохотали остальные. Напряженная тишина разрядилась.
Через несколько дней к Чику подошел Гладий.
- Спасибо тебе, Чик.
- Не за что, я хорошо вас понимаю, - рабы впервые заговорили между собой на такую тяжелую тему.
- Я служил в храмовой библиотеке. Больше ничего рассказать не могу, сам понимаешь, - Чик согласно кивнул, - ты совсем не похож на северного варвара. Все описанные северяне высокие и беловолосые, почитают разных богов, главный из которых Один.
- Я знаю. Надо мной в детстве смеялись, мать была южанкой. Воины меня игнорировали, поэтому пришлось пойти в торговлю, поэтому меч в руках не держал. У нас купцов не трогают.
- Хорошая история, - похвалил Гладий, - понимаю тебя.
Больше они о личном не разговаривали.
* Дарки - аналог чертей, помощники бога нижнего мира Тартара, куда другие боги любят отправлять согрешившие души своих почитателей. **Гелион - любимый бог простонародья, бог солнца. ***Гелины - древний народ, предок народов, населяющих центральные земли ойкумены. Считается "просвещенным" в отличие от "варварских" окраин.
Глава 4
- Слышали, парни, - Архип вбежал в казарму перед самым отбоем, - нас скоро на север переводят.
- Откуда знаешь, - набросились на него чуть ли не хором. Все знали, что предстоит подготовка в лесном лагере, но когда?
- Случайно услышал, как Трифон с Никеем разговаривал. Тот говорил нашему, что четыре месяца, как бараны занимаются, не забыл, что в лес пора. А Трифон ответил ему с усмешкой: "Мои давно готовы, о них волки зубы обломают, а вот твои…". Дальше не слышал.
Никей - наставник другого десятка баранов, тоже рекрутов. Трифоновская команда пересекалась с ними на стрельбе из лука. Такая же деревня и трое рабов. По-настоящему стрелять никто, разумеется, не научился, этому с детства годы посвящают, но в ростовую мишень с полста шагов в последнее время чаще попадали, чем мазали. Чик оказался одним из лучших. Сказалась природная ловкость, верный глаз, повышенная скорость обучения, как у привыкшего к большим информационным потокам, стремление к Служению.
Трифон искренне горевал, что Чик - раб.
"Какой воин пропадает! Неужели все северные варвары такие? Как они у себя его проглядели? Он же только здесь впервые меч в руки взял. Вот дурные! Подумаешь, смуглее их! Жаль, очень жаль. Не в первом, так во втором рейде погибнет, жрицы не отступят…", он сам вышел из разведчиков-наемников, поэтому прекрасно знал всю орденскую кухню по поиску ценного "сырья" в пятнах. Сам, будучи командиром отряда прикрытия, неоднократно без зазрения совести посылал рабов на верную смерть, а к этому… прикипел, что ли?
Было в нем что-то неправильное, особенно во взгляде. Преданный, как у всех рабов, но… как сталь в глубине. И соображает лучше "свободных" деревенских, и десяток к нему тянется. Где это видано, к рабу!? Может, потому что он раб самой Верховной? Кто знает, раньше таких к разведчикам не отправляли.
О переезде в другой лагерь объявил сам Трифон.
- Вот вы, бараны, и дождались. В эту декаду поедете с другими баранами в лес. Не в пятно, хлипковаты вы для этого, а в лесной лагерь. Там я продолжу гонять вас, дарковых выкидышей, но перед этим проверка. Все помнят о состязании? Так вот, оно состоится послезавтра. Готовьтесь, дарковские отродья! Только попробуйте мне не выиграть у Никея!
Состязание - традиционная проверка навыков баранов. Команды составлялись из учебных десятков и соревновались друг с другом. Стрельба из лука, сражение десяток на десяток и кульминация - лучшие бараны один на один. Мечи затуплены, стрелы - болванки, медные шлемы - крови никогда не бывало, но тем не менее ажиотаж во всем прихрамовом лагере всегда стоял нешуточный. Делались ставки, кипел азарт. Развлечение, дарк его раздери! Город Месхитополь всего в пяти милях, но кто ж туда отпустит служивых? Одна отрада, храм рядом, в двух милях, можно "спустить пар", но редко, в увольнительные. Это касалось исключительно наемников и свободных храмовых воинов, бараны-рекруты не в счет, не говоря о рабах. Так что к празднику готовились. В этом году состязались четыре учебных десятка. Двое из рекрутов, двое из наемников. Наемные изначально сильнее, чтобы туда попасть надо конкурс пройти, поэтому интрига у рекрутов была исключительно внутренняя: Трифон или Никей.
Рабы к самим состязаниям не допускались, они выступали "на разогреве" перед кульминацией. В этих "выступлениях" правил не было, могли поставить любого против любого. Да хоть из храма привезти, даже Кагана! Об этом многие мечтали - вот было бы зрелище!
- Разойтись, стадо! А ты, Чик, ко мне!