Берег Скардара

Удача по-прежнему была на моей стороне. На одном из столов лежали вещи, которые я привык постоянно иметь при себе. Пистолет работы Гобелли, шпага толейской стали и «Уродец». Нет, сейчас он был уже не «Уродцем», назовем его лучше «Последним шансом», так будет правильнее. И держал я его при себе только в последнее время.

Обстановка каюты не впечатлила. Много дорогих вещей и предметов, но подобрано все весьма безвкусно. Нет, я и сам не являюсь эталоном вкуса, но у меня хотя бы хватает ума проконсультироваться в случае необходимости.

А вот задвижка на дверях отличная, к ней никаких претензий нет. Мощная, впечатляющих размеров, да еще и выполненная в виде диковинного морского зверя. Поскольку дверь открывается наружу, то засов остается только рубить, что вполне меня устраивает. На этом экскурсию можно заканчивать.

Рывком скинув с постели храпящего хозяина, я уселся ему на спину, обхватил его рукой за шею и приставил к горлу кинжал. Вот тебе и раз! Он, оказывается, даже проснуться не соизволил. Ковер, что ли, для этого нужно было убрать? Мягкий такой, пушистый, с длинным ворсом, видно, очень дорогой, только уж больно замызганный. Ладно, тем проще. Теперь, с надежно связанными за спиной руками, владелец каюты стал частью моего далеко не идеального плана.

Капитан пробурчал что-то недовольное. Вот же сон у человека, даже позавидовать можно. Это сколько же нужно было выпить? Судя по тяжелому запаху перегара, очень и очень немало.

Покрывало на постели зашевелилось. Держа кинжал наготове, я подскочил к кровати и сдернул одеяло. Огромными от страха глазами на меня смотрела девчонка, совсем молоденькая, раздетая, сжавшаяся в комочек.

— Ты кто?

От моего вопроса она сжалась еще больше. Ну да, могу себе представить, вид у меня тот еще. Слипшиеся от крови волосы, лицо разбито, один глаз заплыл, а в руке кинжал почти полметра длиной. Еще и голос хрипит — угодили все-таки мне ногой в горло, хоть я и старался прикрывать его как мог.

— Мириам. Меня хозяин в Гостледере купил. Привел на корабль и приказал в каюте сидеть. Потом он пришел пьяный и велел раздеться, а сам заснул.

Голос у девчонки прозвучал тоненько, прямо писк какой-то, а не голос.

Гостледер в Монтарно — порт большой, можно сказать огромный. Там я по голове и получил, перед тем как на этом корабле оказаться. А то, что в Монтарно до сих пор существует работорговля, — это для меня не новость.

— Быстро одевайся!

Мириам промелькнула мимо меня с похвальной скоростью.

«Славная фигурка, — успел отметить я. — Даже удивительно для девочки ее возраста».

Взрыв хохота, донесшийся с верхней палубы через открытый иллюминатор, напомнил мне, что следует торопиться. Мириам, уже полностью одетая, застыла, прижав руки к груди и испуганно глядя на меня. Так, и что мне с ней делать? С собой нельзя, а если здесь оставить, еще надумает освободить хозяина. А убить его я не могу, он мне живым нужен.

— Не вздумай его развязывать! Если придет в себя, стукни его по голове чем-нибудь тяжелым. Все понятно? — со всей доступной мне строгостью инструктировал я Мириам. Та только кивала головой, слушая мои указания.

Оторвав кусок ткани от простыни, я повязал косынку. Нужная вещь — волосы все еще мокрые, и в любой момент капли воды могут попасть в глаза. А мне это совсем не с руки: левый глаз до сих пор открыт всего-то процентов на тридцать. Так, за пояс заткнем «Уродца», шпагу возьмем в зубы, в левую руку — пистолет Гобелли, в правую — ствол хозяина каюты. Все, пора.

Нет, шатающимися зубами больно шпагу держать, придется часть клинка обмотать тканью. Вот теперь точно все.

В небольшом проходе, ведущем к двери, которая выходила на палубу, никого не оказалось. По обеим сторонам — соседние каюты, но мне сейчас было не до их обитателей, не зачистку делаю. В двери, выходящей на палубу, иллюминатора не было, а сама она открывалась наружу. Разумно, где тут в спешке ручку искать, не дай бог пожар. На корабле это самое страшное и сейчас, и в будущем. Кому как не мне об этом знать, если я сам из этого самого будущего.

К месту вспомнилась и шутка, тоже из моей другой жизни: раньше были деревянные корабли и железные люди, сейчас корабли железные, а люди, увы, деревянные. Только ко мне это не относится, сейчас я сплав из железа с никелем. Вперед.

Через щель в приоткрытой двери я мог наблюдать следующую картину. На шканцах в окружении десяти человек стоял Проухв. И я второй раз в жизни увидел его разъяренным. Правду сказать, было отчего прийти в ярость: все окружавшие его люди держали в руках клинки, и, стоило Проухву повернуться в какую-либо сторону, как он тут же получал укол сзади. По Прошкиным штанам текла кровь. А чуть дальше на бочке сидел человек, который сегодня, похоже, пополнил ряды хромцов. Пират болезненно морщился, поглаживая колено, а мое сердце наполнялось радостью — получилось. Но боюсь, что забава скоро ему надоест, и он махнет рукой: все, мол, заканчивайте.

Сейчас я и сам выглядел как типичный корсар: босой, с косынкой на голове, с зажатым в зубах клинком, с пистолетами в обеих руках и почти одноглазый. Шагнув на палубу, я стремительно приблизился к стоявшему ко мне спиной ближайшему пирату, приставил пистолет к его правому боку и нажал спуск. Выстрел прозвучал глухо, но его услышали все.

— Бах! — рявкнул «Гобелли» в его соседа, так и не успевшего до конца повернуться на звук выстрела.

Еще один, рыжеволосый верзила, среагировавший на происходящее с похвальной быстротой, уже летел ко мне с короткой абордажной саблей. А зря… Просто ему с его места не было видно, что пистолет-то двуствольный, с вертикальным расположением стволов.

Когда я направил на него дуло, пират изменился в лице. Только бы не осечка, иначе конец, меня уже ничто не спасет. Рыжий попытался затормозить. Поздно. Пуля вошла в середину груди, отбрасывая пирата назад.

Теперь очередь «Последнего шанса», и если он не поможет…

— Раз! — заорал я на родном языке, потому что все остальные вылетели из головы, когда следующий враг, получив пулю, схватился за живот и согнулся пополам. — Два! — Я отправил очередную пулю в спину убегающего пирата. — Три! — И этот выстрел не прошел мимо.

Методика такой стрельбы весьма проста, но в этом мире ее еще предстоит создать. Само оружие является продолжением руки, а его ствол становится вытянутым указательным пальцем, и тогда достаточно указывать таким вот удлиненным пальцем на противника. Промахнуться с расстояния нескольких метров сложно, если только не страдаешь нарушением координации движений в результате психического заболевания.

— Четыре! — прокричал я в толпу шарахнувшихся от меня матросов катласа, выбрав самого толстого, чтобы наверняка не промахнуться. Понять их ужас можно, не должен пистолет с одним стволом стрелять четыре раза подряд.

А их уже ждал Прошка, подхвативший вымбовку после моего третьего выстрела. Конечно, деревянный рычаг не был похож на его любимый балот, но это уже ничего не значило. Еще после первого моего выстрела он схватил одного из пиратов, подняв его как мальчишку над головой, и попросту выбросил за борт. Теперь же он крушил обидчиков вымбовкой, сполна вымещая свою ярость.

Я же, готовый подстраховать Прошку на тот случай, если кто-нибудь попытается ударить в спину, застыл со шпагой и револьвером, в котором оставалось всего два заряда. Но желающих рискнуть не находилось: объятые ужасом люди стремились спастись от гнева Проухва.

Дверь, ведущая в кормовую надстройку, распахнулась от сильного удара ногой, и на свет показался хозяин этого корабля с абордажным топором в руках. Лицо его было искажено от ослепляющей ярости, и сразу становилось понятно, почему капитан здесь именно он — пират явно не собирался по примеру своей команды метаться в ужасе по палубе или карабкаться по вантам на мачты.

— Восемь! — таков был мой очередной рев, и я сам не смог понять, почему именно эта цифра пришла мне в голову. «Наверное, восемь — это мое счастливое число», — пронеслась глупая мысль, когда между глаз капитана образовалась аккуратная черная дырочка. Жаль, конечно, очень жаль — хозяин занимал в моих планах основную роль. А из мертвеца очень плохой, прямо скажем, на редкость отвратительный заложник.