Страница 5 из 15
— Хорошо, — произнес я так четко, как только мог.
В сущности, я был рад, что королева сказала определенно, что именно меня ждет, если я не смогу сложить никакого слова из тех букву, что лежали на белой скатерти передо мной. Теперь было ясно: попытаться сделать это я должен во что бы то ни стало.
Я сложил все буквы в ряд и громко прочитал:
— Я БЛАГОДАРЮ КОРОЛЕВУ И ЕЕ ДОЧЬ-ПРИНЦЕССУ ЗА ЧЕСТЬ ПОСЕТИТЬ ЗАМОК. Это были самые вежливые слова, на которые я способен.
— Посмотри-ка, правильно ли он читает слова, сложенные из букв? — спросила королева принца Каролюса.
И вот сам принц, которого я всего несколько часов назад спас от злодейских чар, превративших его в лягушку, наклонился через мое плечо и громко прочитал:
— ГМЕРСК СВИБИЛЛ ВАРУКС СИБ МАЛГХЕП КВИБУКС РАТАМУРЛОУ ХЕКСАТРУП СЕРДЦЕ КОРОЛЯ.
Теперь я уже и не испытывал такого страха. Темницы мне не миновать. Но стало стыдно, потому что я написал эти ужасные слова.
— Он использовал мои драгоценные буквы, чтобы написать эту чушь собачью! — воскликнула королева и всплеснула руками.
Тут к столу подошел один из тритонов и вмешался в разговор.
— Всемилостивейшая королева! — начал он. — Считаю своим долгом обратить внимание вашего величества, что этот принц Поффер не просто написал чушь собачью. Все до единого слова, сложенные им из буквенного печенья, — это слова гномьего языка.
— Выходит, он — шпион! — с негодованием воскликнула королева.
Мне нечего было возразить, я впрямь ощутил себя шпионом.
— Но что же это все-таки значит? — завопила королева. — Есть ли тут кто-нибудь, кто понимает язык гномов?
— С высочайшего разрешения королевы, я могу перевести: Я БЛАГОДАРЮ КОРОЛЕВУ И ЕЕ ДОЧЬ-ПРИНЦЕССУ ЗА ЧЕСТЬ ПОСЕТИТЬ ЗАМОК.
Но ведь то же самое я уже говорил и не видел ни малейшего смысла в переводе.
Королева приподнялась и постучала вилкой по стакану.
— Итак, мы не будем лишать принца Поффера дара речи, ведь он умеет читать и писать, хотя бы на языке гномов. Хуже другое, он — посланный ими в наш замок шпион. Но с этим мы разберемся завтра, а сейчас будет подано основное блюдо.
— Ура! — закричала ее высочество принцесса Аврора.
Я не был уверен, связан ли ее восторг с тем, что я не стану пищей львов в темнице, или с тем, что ей предстояло кушать блинчики. Но ведь Камилла всегда кричала «ура», когда тетя Ингрид делала что-нибудь приятное для нее. Эта королевская дочка ведет себя точно так же, ведь все девчонки одинаковы.
Сердце короля
В зал вкатили столик на колесиках, на нем стоял большой поднос с дымящимися вафлями. А рядом стояла ваза с вареньем.
— Но, мама, — воскликнула Аврора, — ты ведь сказала, что мы все будем кушать блинчики!
— В последний момент мы изменили решение, — ответила королева-мать. — Не подобает кушать блинчики с земляничным вареньем, когда похищено сердце короля.
— Но я хочу блинчиков с вареньем, — захныкала Аврора.
— Уймись, Камилла! — набросилась на нее королева.
Тут она себя и выдала. Теперь я понимаю, что здесь, в замке, живет моя двоюродная сестра, которую злая королева заколдовала в принцессу.
— И блинчики и вафли делают из одного и того же теста, — продолжала королева. — Сколько раз я тебе говорила. Так же, как лягушки и головастики, выглядят как разные существа, а сделаны из одного теста.
Когда она закончила фразу, я обратил внимание на стоящее варенье на столе. Сначала я думал, что это варенье из крыжовника, а потом понял, что это лягушачья икра, иначе с чего бы это королева затеяла разговор о лягушках и головастиках.
Я попытался схитрить так же, как я обманул с буквенным печеньем. Я взял два вафельных сердца и сложил вместе, но не стал промазывать изнутри, так чтобы на них не попала ни одна лягушачья икринка.
— Кристоффер Поффер, — произнесла королева, — почему это ты не ешь королевское варенье из крыжовника?
— У меня от него диатез, — ответил я.
— Чепуха, многие дети так говорят, когда не хотят есть чего-нибудь.
Мне ничего не оставалось, как слегка помазать одно из сердец вареньем и положить на него другое. И я тут же ощутил, что это, так сказать, «варенье» отнюдь не из сада, а из тритоньего пруда, что под замковой горой. Я никогда не пробовал лягушачьей икры, но иногда от некоторых блюд заранее воротит, хотя еще и не попробовал.
Вдруг принцесса Аврора встала со своего места и показала на буквенное печенье, оставленное на столе в том порядке, в каком я его сложил.
— Мама, — обратилась она к королеве. — Здесь написано совсем не то, что сказал тритон.
Тритоны, торжественно выстроившиеся вдоль стен, повернули друг к другу головы и обменялись взглядами.
— Но милая принцесса Аврора, ты ведь не умеешь читать на языке гномов.
— Конечно, — сказала она, в то время как тритоны принялись расхаживать взад и вперед по залу. — Но когда я была совсем маленькой, я часто играла с разными принцами Пофферами и тогда же научилась гномьему языку, ведь дети усваивают языки гораздо легче, чем взрослые.
— Ну и что же там написано?
— Там написано: «СЕКРЕТНОЕ СООБЩЕНИЕ ВСЕМ В ЗАМКЕ. ЭТО ТРИТОНЫ УКРАЛИ СЕРДЦЕ КОРОЛЯ».
Услышав это, некоторые тритоны устремились прочь из пиршественного зала, но вскоре возвратились, да не одни, к ним присоединилось множество новых тритонов.
Королева поднялась из-за стола.
— Тритоны! — провозгласила она. — Я повелеваю вам немедленно переловить тритонов и бросить их в темницу.
И они в самом деле принялись ловить друг друга. Наконец, все были пойманы. Так они и замерли в одном из углов зала, обхватив друг друга лапами.
Неожиданно из лап одного из них выскочила жирная лягушка. И запрыгала по полу.
— Вот оно, СЕРДЦЕ КОРОЛЯ, — закричала королева и показала пальцем на лягушку. — Каролюс! Скорее спасай сердце короля!
Но он не успел схватить его, так как тритоны отцепились друг от друга и сразу накинулись на принца, принцессу и королеву. Они связали их всех одной веревкой и потащили куда-то из пиршественного зала.
А я оказался один в огромном зале. Сердце короля сидело на полу и билось: тук-тук, тук-тук. Как только я подошел ближе, оно снова запрыгало по залу, я стал гоняться за несчастной лягушкой, пока не умудрился, наконец, поймать ее.
Прижав сердце короля к груди, я стал тихонько выбираться из зала. Идя по длинному коридору, я слышал какой-то шум этажом выше и в то же время ощущал, как бьется мокрое сердце-лягушка.
Вскоре я нашел ту самую комнату, где лежал король на застеленной красным шелком постели. Он лежал в том же положении, что и прежде. Я положил мокрое сердце под его красную мантию.
— Теперь твое сердце на месте, дорогой король, — сказал я и поклонился.
Он тяжко вздохнул два раза и посмотрел на меня.
— Дорогой ты мой, принц Поффер, ведь ты и впрямь оживил меня.
Я рассказал ему обо всем случившемся в замке. И тут король произнес речь:
— Кристоффер Поффер, — начал он. — Какое счастье, что ты пришел сюда, к нам в замок. Твои тайные послания разоблачили тритонов как бессердечных воров. Они строили коварные планы — отобрать у меня половину королевства, ведь тот, кто завоюет сердце короля, завоюет и полкоролевства. Я всегда отдавал себе отчет в том, что тритоны питаются икрой лягушек, но ведь есть лягушачью икру ничем не лучше, чем есть головастиков, а есть головастиков ничем не лучше, чем есть живую лягушку. Ты понимаешь меня, Кристоффер Поффер? Всякий, кто ест лягушек, ест, в сущности, заколдованных принцев, а тот, кто ест заколдованных принцев, ест королевскую плоть и кровь.
Я понял, что речь короля была очень важной, особенно потому, что она заканчивалась словом «кровь».
После этой речи он сказал:
— Пойдем со мной храбрый принц Поффер. Наш путь лежит в темницу, мы должны освободить гнома Умпина в благодарность за то, что он так щедро потчевал тебя блинчиками с вареньем, сваренным из земляники, которая растет у него в саду.