Тонгор против богов

— Задержись еще на мгновение, Карм Карвус! — Старый чародей показал слабеющей рукой на большую пергаментную книгу в изумрудно-зеленом переплете из шкуры дракона. — Возможно, мне никогда больше не доведется увидеть ни тебя, ни остальных моих друзей. Поэтому возьми с собой в Патангу мой гримуар и помести его среди главных сокровищ королевства. Во времена грядущие и века, еще не рожденные, эта книга очень понадобится одному из принцев Лемурии — во всяком случае, так я прочел смутные видения грядущего!

— Я так и сделаю, — пообещал воин.

— И еще одно, мой юный друг, — сказал Шарат, проведя слабой рукой по лбу. — Во всем этом деле как-то замешаны черные хранители, поклоняющиеся Тамунгазоту, Темному Повелителю Лагии. Это черное братство обитает далеко-далеко на востоке, в Зааре, Городе Магов. Возможно, опасность со стороны далекого Заара еще не угрожает, но в будущем… Мои глаза стары, зрение становится все слабее… Я боюсь, что на восточных небесах собирается темная, ужасная тень, которая может задушить своими черными крыльями светлую Патангу. Из Заара явился я в эту пещеру много веков назад, так как взбунтовался против власти Черных хранителей и их нечестивого желания править всем миром. Когда снова увидишь Тонгора, посоветуй ему опасаться Черного города… и запомни, когда угрожает Тьма, рассеять ее может только одна сила…

Сквозь ночную мглу мчался Карм Карвус, неся в Патангу последнее предупреждение волшебника Лемурии.

Глава 4

ГОРА СМЕРТИ

Даже богам ужас внушает она

Злом напоенная черного камня громада.

Путник шальной, здесь тебя поджидает беда

Страшная смерть твой последний удел и отрада!

Сгорбившись над пультом управления, Тонгор напряженно смотрел сквозь застекленное окно кабины. Его горящий взгляд следовал за летящим далеко впереди воздушным кораблем. Так кошка из диких джунглей следит за движением добычи. И в самом деле, черты лица Тонгора поразительно напоминали лик вандара, могучего черного льва древней Лемурии: нестриженая грива жестких черных волос, мрачные неподвижные черты и странные кошачьи глаза, сверкавшие золотистым пламенем.

Все помыслы Тонгора сфокусировалось на вражеском корабле.

В темноте пасмурной ночи сарк Патанги лишь смутно различал другое судно, ориентируясь по слабому отблеску света, отраженному от обводов серебристого корпуса. Сердце в груди его пылало от ярости. Но угрюмый варвар не позволял страхам за любимую жену отвлечь его внимание или занять его мысли. Изо всех сил старался он выжать хотя бы один лишний эрг из двигателей судна.

Казалось, он просидел, согнувшись над панелью управления, много часов: тело затекло и болело от напряжения. Тонгора озадачил странный поворот удирающего судна на восток, в той части Лемурии, насколько знал валькар, у него не было никаких врагов. Тем не менее, с мрачным, непоколебимым упорством он повторил маневр похитителя.

Два корабля, воллер королевы Соомии с нею и Зандаром Зандом на борту, и следовавшее за ним по пятам судно Тонгора, мчались, рассекая черную ночь, словно выпущенные из лука стрелы. Под ними проносились густые леса Птарты, и вскоре они уже летели над пустынными землями Нианги. С тех пор как Девятнадцать Богов, которые правят миром, поразили это Царство проклятием, и Серый Туман Смерти уничтожил людей, очистив землю от них и их нечестивых, кощунственных преступлений против богов, в Нианге больше никто не селился.

Теперь перед преследуемыми и преследователем поднимались подобно массивной стене Ардатские горы. А внизу расстилался огромный район, небо над которым затянули густые облака. Вот туда-то, в непроницаемый туман, и нырнул воллер, в котором королева Соомия старалась перерезать свои путы, а вор Тсаргола лежал не двигаясь, потеряв сознание от удара. Увидев, что корабль вошел в клубящуюся массу облаков, Тонгор пробормотал проклятие. Он-то отлично понимал, насколько легко будет удирающему судну избавиться от погони, скрывшись в непроглядной темноте. Валькар не знал, что таинственный человек в маске больше не правит судном и что ни одна живая рука не держит штурвал несущегося вперед воллера.

Онемевшими пальцами, не обращая внимания на боль в запястьях, перепиливала Соомия свои путы. Казалось, освободиться от них с помощью острого клинка будет проще простого, но в действительности это оказалось невероятно трудным делом. Связанная королева лишь с большим трудом могла проводить ремни из сыромятной кожи, стягивающие ее запястья, по лезвию кинжала. Освободить лодыжки ей удалось сравнительно легко, крепко сжимая кинжал одной рукой, но когда дело дошло до перепиливания пут на руках… Это оказалось для нее болезненным и утомительным делом. К тому же работа шла чрезвычайно медленно, потому что кинжал то и дело выскальзывал из сжимавших его колен и падал на пол. Наконец, после долгого, мучительного труда она почти освободилась. Между ней и свободой оставался только один ремень из крепкой кожи… И тут она увидела, что лежавший без сознания Зандар Занд пошевелился и стал подниматься!

Машинально вцепившись в рукоятку кинжала, она окаменела и безвольно смотрела, как Зандер Занд встал на ноги и провел рукой по окровавленному лбу. На его лице возникло выражение удивления… А потом, когда он увидел Соомию с ножом в руке, взгляд его неожиданно прояснился.

Выругавшись, Зандар Занд бросился на женщину, выбил кинжал из ее полупарализованных рук, отшвырнул его к противоположной стене кабины воллера. После этого он швырнул королеву на койку, предупредив, чтобы она помалкивала и не двигалась. Потом он стремглав метнулся к штурвалу. Сколько времени воллер мчался сквозь ночь без всякого управления?

Насколько далеко они залетели? Где они сейчас?

Увы, гирокомпас летающего корабля вдребезги разбился, когда оглушенный вор рухнул на пульт управления. С исчезновением компаса он теперь никак не мог узнать, ни где они находятся, ни в каком направлении летят.

Судно вслепую мчалось в густом тумане над незнакомой местностью…

Когда воллер с пленной королевой нырнул в плотную, напоминающую гору стену облаков и скрылся, Тонгора охватило отчаяние. Он отлично понимал, что спрятавшемуся кораблю ничего не стоит отклониться от прямого курса и улететь в любом направлении, к своей тайной цели, а он даже и не заподозрит об этом. При всей своей силе и находчивости Тонгор никак не мог этого предотвратить.

И ничего не мог сделать.

Но могучий варвар не для того преодолел десять тысяч опасностей, чтобы теперь сдаться, покорно склонив голову перед насмехавшейся судьбой. Выдохнув дикую молитву Отцу Горму, звучавшую, скорее, как брань, Тонгор направил свое суденышко. в клубящийся мрак, нырнув прямо в туман вслед за своей дичью.

И почти сразу поле его зрения сузилось до границ собственного воллера. Густые облака словно опустившиеся веки закрыли его ястребиные глаза, скрыли усыпанное звездами небо и огромную золотую луну Лемурии. Тонгор летел дальше и дальше сквозь тьму, словно сквозь море чернил.

В море тумана исчезла и земля. В самом деле, даже если б он помнил те немногие карты этой местности, что изучал когда-то, он все равно не смог бы сказать, где сейчас пролетает. Он мог лететь где угодно: над холмами, над равнинами, над лесом или джунглями, над каменистой пустошью и над бесплодной пустыней, а то и над тяжелыми волнами Яхен-зеб-Чуна, Южного моря!

Клубящиеся испарения, вившиеся вокруг его летучего корабля, хлестали по прозрачным окнам, словно дымные змеи…

Тонгор пытался разглядеть хотя бы самый слабый отблеск обшивки воллера, погоня за которым увела его так далеко от Патанги… Но тщетно его бешеные, золотистые, ястребиные глаза высматривали, в какую сторону удрала его ловкая дичь.

Соомия, сжавшись, лежала на койке, пока Зандар Занд боролся с управлением. Она следила за тем, как гибкий молодой человек, наклонившись вперед, пытался хоть что-то разглядеть в надвигающемся мраке. Вор последними словами клял бесконечную облачную массу, в которую нырнул его воллер, поскольку теперь потерял всякое ощущение направления и не знал, куда его несет машина. Вор Тсаргола не знал также, что сталось с тем кораблем, который так настойчиво гнался за ними все эти бессчетные лиги — с того самого часа, как он увез королеву из ее златокаменного города. И теперь каждая секунда полета могла приближать их к неведомому преследователю, унося все дальше и дальше от безопасного Тсаргола. В этой темноте… как он мог узнать?